Призраки Эхо (СИ) - Оксана Токарева
Пабло понимал, что у каждого должна быть своя медитация о смерти, и жалел лишь о том, что в суете почти бессмысленных уже трепыханий с кодами и протоколами не может не только поцеловать любимую, но даже взять ее за руку. Впрочем, каждое прикосновение приносило Кристин боль, немного смягченную заживляющим раствором и анестетиками, но все равно жестокую. А вводить пациентку в искусственную кому Брендан пока не решился. Преодолевая уровни защиты, Пабло нес какую-то чушь о доме у моря под сенью виноградных лоз, о прогулках под парусом и посиделках с друзьями на веранде. Кристин ничего не могла ответить, только из-под полузакрытых век текли слезы.
Когда открылся проход ко второму генератору, обратный отсчет дошел до нуля…
Но взрыва не последовало.
— Какого Трехрогого? — почти обиженно пророкотал Дольф, который, кажется, был разочарован тем, что его героическая смерть откладывается на неопределенный срок.
— Осечка? — с надеждой проговорил Эркюль.
— Может быть, у них таймер неисправный? — вопросительно глянул на отца Смбат.
Разгадка оказалась более простой и невероятной. Когда обе группы бойцов, войдя с разных сторон, встретились в камере второго генератора, они увидели обезвреженное взрывное устройство и троих окровавленных, но не сломленных пленников.
— Ндиди! — облегченно выдохнул Брендан, бросаясь к другу и убеждаясь, что тот, несмотря на все полученные травмы, все еще жив и даже в сознании.
— Пэгги! — просиял Эркюль, глядя на отсоединенные детонаторы, в образцовом порядке разложенные вокруг боевого андроида.
— Шака? — удивился Дольф.
— А кого ты, Хоал тебя дери, ожидал тут увидеть? — пробасил квартирмейстер, отирая кровь из разбитой скулы. — Синтрамундского калагана с гаремом?
Хотя его знатно потрепали, Шака помогал обезвреживать взрывчатку.
— Этот долбанутый на всю голову женишок моей махарани захотел, чтобы мы увидели все шоу из первых рядов, и приковал нас наручниками к этим железякам, — пояснила Пэгги, указывая на трубы, по которым в емкости генератора осуществлялась подача воды.
— И как же вы освободились? — простодушно поинтересовался Чико.
Ндиди без лишних слов показал какой-то предмет, подозрительно похожий на шпильку или булавку с отломанной головкой.
— Это заколка с бабочкой, которую моя Савитри не смогла использовать против Нарайана, — пояснила Пэгги, включив запись с процессора. — Ндиди ее подобрал во время отступления, а потом успел спрятать под кожу левой руки.
— С такой выдержкой и смекалкой можно хоть сразу зачислять в подразделение «Барс», — невольно покачал головой Пабло, наблюдая на записи, как раненый боец, корчась от боли, выворачивает сломанную руку, чтобы вытащить отмычку и открыть замок. Потом освобождает Пэгги и Шаку.
Заколка Савитри Первой все-таки превратилась в оружие, нанеся Нарайану удар в самое сердце.
— Ндиди, любимый, Пэгги, подруженька, — всхлипывала в убежище махарани, которой добрые вести, казалось, придали силы.
— Дядя Ндиди! — восторженно повторял Камо, обнимая мать.
Эйо ничего не говорила. Она только вытирала слезы и крепче прижимала к себе сына, улыбаясь брату и Брендану, который деловито распоряжался насчет транспортировки раненых.
Пабло шел возле капсулы с Кристин, точно во сне или в бреду, до конца не веря, что у них получилось. У входа в операционную, когда открыли крышку, любимая выпростала из раствора дрожащую руку и обняла его запястье.
— Ты правду говорил насчет дома у моря? — разобрал Пабло движение опухших обожженных губ. — Ты готов забрать меня туда даже такую? — указала она на свое обезображенное тело.
— Я только сейчас по-настоящему разглядел твою красоту, — убежденно проговорил Пабло, покрывая поцелуями наименее пострадавшие участки кожи. — На Сербелиане есть врачи и специальное оборудование. Ты станешь еще краше, не останется даже шрамов!
Он мог бы говорить с ней еще целую вечность, только ненадолго уступив право на общение с дочерью Маркусу Левенталю. Но когда за Кристин и врачами закрылась дверь, без сил опустился у порога. Действие стимуляторов заканчивалось, потревоженная во время марш-броска рука не слушалась, грудь болела, и во рту ощущался неприятный соленый привкус. Но чувства опять приходилось брать в узду, а недомогание глушить лекарствами. Противостояние с профессором Нарайаном еще не закончилось.
— Подключи мне уже обратно боевой режим, я иду на пустошь, — потребовала Пэгги, примеряя новый экзоскелет и рассовывая по подсумкам аккумуляторы.
— И защитное поле танков взломать бы неплохо, — сурово глянул на оператора Дольф. — Не знаю, как ты, но я не успокоюсь, пока не накормлю этого долбанного главу научного отдела его потрохами.
Пабло кивнул, заранее одобряя в отношении Громовержца любую кару.
— У нас хоть одна машина на ходу имеется? — улыбнулся Аслан, спешно меняя воздушные фильтры и пытаясь убедить сына остаться в городе.
— Крупная техника вся выведена на пустошь, — развел руками Мубарек, — но можем пока воспользоваться квадроциклами.
— Сейчас дядюшка Хенк и Маркус Левенталь как раз убеждают беженцев вернуться в город, — пояснил Виктор Громов.
— На нашей стороне собираются выступить охотники, которые обозлены предательством, и часть маргиналов, — добавил Йохан Дален.
— Так может быть, оставить их в покое: пусть сами разбираются? — предложил Прокопий.
— Или жахнуть из городских плазменных установок! — вклинился с борта «Эсперансы» Таран.
— Там наш кошак, и мы должны его вернуть отцу! — осадил артиллериста Эркюль, проверяя состояние экзоскелета.
— Если надо, я готов, — поднялся на ноги Пабло.
Брендан покачал головой, вколол ему очередную дозу стимуляторов и собрал новую аптечку, точно зная, что без раненых на пустоши не обойдется. Эйо пообещала в их отсутствие присмотреть вместе с Савитри за Ндиди и Кристин. Камо и Камилла передавали Синеглазу привет.
Они спасли янтарный замок. Дело оставалось за малым. Глава научного отдела должен был ответить за все причиненное зло.
Глава 39. Молния для Громовержца
Ехать на танке Синеглазу в этот раз не понравилось. Его немилосердно трясло, в глазах то и дело темнело, а к горлу подкатывала дурнота.
— Это все следствие попадания из парализатора, — успокоила его Савитри, рассказав, как испытала нечто похожее, очнувшись в кабине танка охотников.
Синеглаз и сам понимал, что последние несколько часов с ним обращались как с подопытной зверушкой. Хотя могло быть гораздо хуже. Глазами принцессы он видел, во что палачи профессора Нарайана превратили тела Ндиди и Гу Синя. И после такого бойцы еще пытались дать отпор на арене. Впрочем, княжич с малолетства знал: настоящий воин должен уметь подчинить боль от ран, использовав ее как оружие в борьбе.
Вот только никто и никогда не говорил, что этими же качествами должна обладать женщина и наследница
