Бесславные дни - Гарри Тертлдав
На "Акаги" сел "Зеро". Футида кружил над авианосцем, дожидаясь своей очереди и поглядывая на датчик топлива. Мало осталось, но не критично. Коммандер надеялся, что хватит. Следом за истребителем сел "Аити". Механики быстро откатывали прибывающие самолеты в сторону, освобождая полетную палубу. Ещё один "Зеро" сел. Это был лейтенант Синдо? Футида думал, что да, но уверен не был. Он вообще ни в чём не был уверен, за исключением острой боли. Подошла его очередь садиться.
Очень осторожно он выровнял нос перед "Акаги". Футида терпеть не мог промахиваться и уходить на новый вираж. А в нынешнем своем состоянии он ненавидел это в десять раз сильнее. Сигнальщик показал, что его самолет немного выше, чем нужно. Футида послушно опустил нос бомбардировщика. Никаких споров. Нужно строго выполнять все требования сигнальщика.
Самолет ровно пошел вниз. Футида в очередной раз проверил, выпустил ли шасси. Офицер на палубе просигнализировал посадку. Самолет нырнул на палубу. Посадка на авианосец представляла собой контролируемое падение. В основном. Ключевое слово - "контролируемое". Но Футиду больше волновало второе слово - "падение". От удара о палубу он зарычал. Мир вокруг мгновенно стал серым. Хвостовой крюк "Накадзимы" зацепился за тормозной трос. Бомбардировщик дернулся и замер. Мир снова обрел цвет, Футида заглушил двигатель. Можно было собой гордиться.
Будто старик, он медленно выбрался из кабины и сполз на палубу. Один из техников, которые должны убрать самолет в ангар взглянул на него и спросил:
- Вы в порядке, господин коммандер?
- К сожалению, нет, - ответил Футида, когда его экипаж тоже покинул машину.
- Вы ранены?
- Нет. Живот. Болит. - Каждое произнесенное слово требовало немалых усилий.
- Не волнуйтесь, господин. Мы отнесем вас в лазарет, - сказал техник. Матросы унесли коммандера вниз. Обычно там было пусто, но сейчас лазарет оказался заполнен ранеными. Если бы "Акаги" загорелся, это место превратилось бы для них в могилу. Экстренные службы справились на "отлично".
Врач в белом халате внимательно посмотрел на Футиду из-под маски.
- В чём дело? - спросил он. Футида объяснил ему симптомы. - Всё ясно. Аппендицит. Ложитесь.
- Куда? - спросил Футида. Все койки были заняты.
- На палубу, - нетерпеливо ответил доктор. Футида подчинился. Врач стянул с него летный комбинезон и приложил большой палец к животу между пупком и правой тазобедренной костью. - Болит?
Непонятно по какой причине, но Футида не подскочил к потолку. Кричать он тоже не стал - ещё одно чудо. Вместо крика он тихо прошептал:
- Да.
- Скоро лопнет. Оставлять нельзя, иначе умрете. - Врач говорил совершенно спокойно. А почему бы и нет? Аппендицит же не у него. Пока доктор ходил за инструментами, Футида лежал на палубе. Потом его перенесли на стол. Кто-то приложил к лицу коммандера коническую маску, отчего тот решил, что задыхается. Он вяло попытался сопротивляться. Последнее, о чём он думал, перед тем, как опустилась тьма, это о борьбе.
Двигатель "Ирвина" снова заработал. Раньше Лестер Диллон служил на боевых кораблях, но на транспортниках ему бывать ещё не приходилось. Он сомневался, что эта штука может выдать больше пятнадцати узлов, даже если её сбросить со скалы. Судя по грохоту и тряске, происходило как раз нечто подобное.
Несколько раз он думал о том, чтобы подняться, но всё равно оставался играть. Нужно быть идиотом, чтобы прерывать такую серию - сержант уже выиграл почти двести баксов. На эти деньги в Гонолулу можно неплохо погулять.
Когда он произнес эту мысль вслух, Датч Вензел взглянул на него поверх карт и спросил:
- А кто сказал, что мы всё ещё идём на Гавайи?
- Ну, бля, - ответил на это Диллон. Чертовски правильный вопрос. Он раньше других сбросил карты и дождался конца кона. Выиграл Датч с тройкой дам. Затем Лес встал и потянулся. - Схожу-ка на палубу. Узнаю, что там как.
- Я с тобой, - сказал Вензел. После чего о продолжении игры можно было забыть. Игроки разобрали наличность. Колода принадлежала Диллону. Он убрал её в карман штанов и по узкой металлической лестнице поднялся на палубу "Ирвина".
Матросы в касках спешно расчехляли зенитки. Лес не стал смеяться, даже если бы очень хотел. Не похоже, что матросики раньше тренировались выполнять это упражнение. Морпехи сделали бы всё гораздо быстрее. Но Диллон поднялся на палубу не для того, чтобы насмехаться над матросами.
Он взглянул на часы. 1530. Затем он посмотрел на солнце - за кормой, чуть в сторону правого борта. Сержант выругался.
- Идём на восток, - сказал он, выплевывая слова, словно они были противны на вкус. - На восток, блядь, ёб вашу мать. Убегаем, как ссыкухи последние.
Пробегавший мимо петти-офицер, остановился. Видимо, он хотел прогнать морпеха с палубы, но взгляд на нашивки на рукаве и второго морпеха рядом, вынудил его изменить решение. Он лишь спросил:
- А, вы, что ничего не слышали?
- Там-то? - Диллон указал большим пальцем туда, откуда он только что вышел. - Нихера не слышали, морячок. Нам там вообще ничего не говорят. Что стряслось?
- Два авианосца потопили, оба - наши. Третий разбит в хлам. Сколько пилотов погибло - один бог знает. - Петти-офицер говорил с какой-то мрачной радостью, которая могла появиться только перед лицом реально масштабной катастрофы. Он продолжал: - Мы япошек тоже потрепали. Насколько серьезно - не знаю. Преследовать нас они, похоже, не собираются. Да и незачем им. Вся наша авиаподдержка уничтожена. Без неё мы точно никуда не сунемся. Так, что валим обратно в порт и как можно быстрее.
- Мы, наверное, зигзагами должны идти, - заметил Диллон, вспоминая путешествие за океан в молодости. - Иначе, рискуем нарваться на подлодку.
Моряк указал на мостик.
- Пойди, поговори с капитаном. Уверен, он
