Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник

– Василий Палыч, начинайте.

Самого Грекова по–прежнему скрывала панель экрана, однако в коммуникационном окне я видел его круглое красное лицо с нелепо нацепленной на круглую лысую голову гарнитурой связи. Мотнув головой, военный стратег рявкнул дребезжащим баритоном в микрофон:

– Всем мобильным подразделениям атакующего звена и группировкам поддержки, сигнал – «Снегопад», начать выдвижение!..

В тот же миг осветились чёрные квадраты коммуникационных окон в нижней части экрана, на одном появилась пиратская физиономия «Петра Первого», который был в обычном лётном сером комбинезоне и сферическом белом лётном шлеме:

– Я Воздух Главный, ударная группа «Феникс» к выполнению боевой задачи готова. Оперативно–командная цепь управления включена, приступаю к выполнению боевой задачи!..

Рядом появилась голова в тёмно–зелёном шлеме–капсуле. Несмотря на сильные помехи, я узнал командира 149–й мотострелковой бригады Нефёдова. Обветренное, загорелое до черноты лицо, тёмно–серые пристальные глаза и светлые выгоревшие прокуренные усы. Этого ни с кем спутать нельзя. Изображение тряслось, комбриг сейчас обосновался в командно–штабной машине, и от передовых частей его отделяло не более полукилометра.

– Я Гранит–Один, к штурму готов. Оперативно–командная цепь управления включена, связь с подразделениями поддержки установлена.

Кодовые обозначения и позывные мы особо не изобретали, взяв таблицу прямиком с последних общевойсковых учений, проводившихся в округе весной. В крайнем нижнем левом окне появился полковник–танкист. Лицо его от левого глаза к верхнему уголку рта пересекал багровый тонкий рубец от недавно зажившей раны. На лицо танкиста лёг зеленоватый отсвет визира ночного панорамного прицела, он, как и Нефёдов, находился на рубеже атаки. Только его машина стояла в передней линии замерших в полной готовности танков:

– Я Гранит–Два, оперативно–командная цепь установлена, войска поддержки на своих местах.

По закрытому каналу послышался громкий шёпот, от которого даже мне стало не по себе:

– Я Рубин Главный, командные центры наземных сил противника в заданном районе захвачены. Системы радиолокации и раннего оповещения войск ПВО частично выведены из строя, или контролируются средствами корректировки артогня. Боновые и минные заграждения в квадратах 27, 29 и 31 будут уничтожены по сигналу готовности групп морского десантирования. Радиомаяки для торпедных катеров подгруппы прикрытия установлены. Потерь не имеем. Закрепились на занятых позициях, ждём приказа.

Это значит, что диверсанты уже находятся в расположении американцев. И в ближайшие сорок минут на вражеских командных частотах воцарится хаос, а в момент атаки зенитки, миномётные батареи и противотанкисты будут уничтожены. Уцелевшие же окажутся отрезанными от оперативной информации, следовательно, общая эффективность обороны противника резко снизится. Организованного сопротивления враг оказать не сможет.

Греков буднично пробежал белёсыми глазками по экрану и бросил в микрофон, не отрывая взгляда от карты:

– Молот Главный, работайте.

В отдельном окне появилось сосредоточенное лицо начарта майора Епишева. Этот офицер принял деятельное участие в формировании артиллерии фронта, однако так и остался майором на генеральской должности. Парню едва минуло тридцать, однако в данном случае, что называется, имел место недюжинный талант полководца. В частности, он предложил новый принцип формирования артдивизионов в мотострелковых бригадах. Теперь в каждой батарее было не по четыре, а по восемь САУ, их общая численность увеличилась до тридцати двух. В бригадах практически не осталось открытых безбашенных платформ, кроме ротных миномётных батарей, катавшихся на бортовых грузовиках. Таким образом был достигнут паритет в мощи огневой поддержки, поскольку американцы имели в этом виде вооружений значительный перевес на начало войны. Их самоходки имели больший калибр и расширенную номенклатуру боеприпасов высокой точности, что значительно уменьшало наступательный потенциал наших частей. Реформа назревала давно и, как всегда у нас бывает, произошла на ходу, ценой ощутимых потерь. Сейчас обновлённые бригады имели вдвое большую огневую мощь, надёжные средства прикрытия в лице приданных им в обязательном порядке двух вертолётных эскадрилий. По сути, мы получили улучшенный вариант американской структуры бригад типа «страйкер». Общая численность такой бригады теперь составляла около двадцати тысяч человек. Начарт был одним из первых, кто не побоялся тяжкой нервотрёпки, и вместе с воюющими сейчас комбригами создал с нуля основную ударную силу нашей возрождающейся армии. Епишев любил свою службу и досконально знал вооружение, поэтому всё у него получилось так быстро и толково. Не удивлюсь, если он поимённо помнит каждого бойца в расчёте любого орудия или миномёта, стоит только попросить его назвать. Бог войны имел гладко выбритое лицо со здоровым румянцем. Пристальный взгляд голубых глаз, казалось, видит ту точку, куда сейчас будут падать снаряды, послушные его воле. Артиллерия била по высотам, где размещались укреплённые пункты наземной обороны, позиции войск связи и позиционные районы системы ПВО, а также выявленные оперативным путём районы зон отдыха вспомогательных частей.

– Молот Главный принял, выполняю… Даже под многометровой толщей бетона я и все присутствующие почувствовали, как сотрясается земля. И это работали всего лишь три дивизиона новых самоходок «Коалиция СВ» с непривычным абрисом двуствольной башни. Из–за суматохи эти новинки застряли на одном из складов временного размещения, что, как теперь выяснилось, пришлось очень кстати. «Двустволки» обладали невероятной для гаубицы скорострельностью, но их грохот по–прежнему оставался главным демаскирующим фактором. Нам удалось стянуть в мощный кулак всю артиллерию, выведенную из–под сокрушительного первого удара американцев. Само собой, не хватало обученных расчётов, остро чувствовался дефицит людских ресурсов. Были два дивизиона, полностью состоявших из молодых девушек и женщин, наспех обученных и призванных вопреки всем нормам. В случае провала резервов у нас нет, и, пошатни амеры равновесие хоть на миллиметр, хрупкая конструкция обрушится нам на головы. Стиснув зубы, я смотрел на экран: чернело только окошко где должен был появиться контр–адмирал Никифоров. Рисковать мы не можем, его задача – включиться в бой в самый последний момент, сейчас его североморцы – это наш туз в рукаве, так же как новейшие истребители генерала Примака. Сглотнув украдкой нервный комок, сгоняя напряжение, я тихо проговорил в микрофон: