Город титанов - Данияр Саматович Сугралинов
— Бьенвенидос а Мабанлок! — раздался насмешливый голос. — Добро пожаловать в наш город!
Говоривший — коренастый мужчина с выбитыми передними зубами и татуировкой черепа на лбу — выглядел, как босс мафии из дешевого боевика. Подошел к одному из военных и ткнул его тазером с явным удовольствием. Солдат дернулся, закатил глаза, и на его запястьях материализовались металлические кандалы с мигающими красными огоньками.
— Кто вы такие? — с трудом выговорил лейтенант.
— Перрос де Иерро, — усмехнулся татуированный. — «Железные псы». А вы — наши гости.
Вот теперь я занервничал.
Остальные трое быстро заковали нас. Кандалы оказались не просто ограничителями движения — они блокировали доступ к системе жнецов!
— Эспосас де подер, — пояснил главный, собирая оружие и обыскивая нас, смешивая испанский с ломаным английским. У него была манера говорить на испанском и тут же дублировать на английском. — Силовые наручники. Блокируют ваши… как это… таланты.
— Что вам нужно? — процедил Тетыща.
— Абляр. Поговорить. — Татуированный повернулся к своим: — Льеварлос а ла присьон. В тюрьму их.
— Мать моя женщина, — пробормотал Сергеич. — Кто эти ребята?
— Бандидос, — прохрипел парализованный лейтенант. — Железные псы — самые опасные в городе.
Один из захватчиков поднял Тори на руки, словно она ничего не весила. Девушка металась в ломке, но кандалы каким-то образом успокаивали ее — стоны стали тише.
— Наручники блокируют боль, — пояснил главный бандит. — Хороший побочный эффект, да?
Нас повели не к казармам военных, а в противоположную сторону — к промышленному району, где среди заводских труб и складов возвышалось мрачное здание с решетками на окнах. Старая тюрьма.
— Бьенвенидос а каса, — усмехнулся наш захватчик, указывая на тюремные ворота. — Добро пожаловать домой.
Глава 5
Четыре голова
Всю дорогу я тщетно пытался воспользоваться хоть каким-то талантом, не веря, что существует что-то, что может блокировать интерфейс жнецов, но в итоге пришлось смириться и ждать. Думаю, если бы с нами был Эдрик, мы услышали бы его «Пилят», которое нас поначалу так веселило. Сейчас было не до смеха.
— Посмотрели одним глазком, — ворчал Сергеич, вертя головой по сторонам. — Гребаный цирк с конями и балалайкой! Это какой-то гребаный п…ц!
Тетыща шагал молча, изучая окрестности, а тут было на что посмотреть. Если бы я был диссидентом и писал страшные вещи про ГУЛАГ, то за основу взял бы это место — тут и приукрашивать ничего не надо. Облезлые серые здания в два этажа с зарешеченными окнами — не из бамбука и ДСП — добротные, каменные, как на родине, блин. Здесь давно не жили, и некоторые стекла выпали — там чернели зарешеченные пустые глазницы.
Местная ребятня, с которой я не хотел бы встретиться в темном переулке, изрисовала стены граффити. Некоторые рисунки потускнели. Если бы я разбирался в этом, наверное, мог бы проследить, как культурный… точнее некультурный слой одного поколения сменяет другой.
Бетонная стена в четыре метра, тоже исписанная. Дозорные вышки с автоматчиками. Ворота такие, что из танка не прошибешь. А титан, наверное, сможет их пробить.
В голове нарисовался план спасения: у меня уников до фига. Да, система может взбрыкнуть и после покупки уровня не выдать очередной до обновления ассортимента, но жнецы уже доказали, что внимательно следят за ситуацией и могут подыграть. Или, наоборот. Короче, не попробую — не узнаю, но, если получится, нужно на все купить уровни и подняться до максимума. Тут уже не до стратегий прокачки, выжить бы.
Тогда титан, наверное, мне подчинится, и я создам орду уже другого уровня. Эта орда пройдет по локации разрушительным смерчем и раскидает бандосов. Размечтавшись, я совсем забыл о блокирующих наручниках и сунулся в магазин чистильщика… точнее попытался, но наручники блокировали доступ. Я даже уровни противников не мог посмотреть… Твою мать, как же я быстро привык к костылям системы! Костыли — ха! Это самый настоящий фантастический экзоскелет! И каким же беспомощным я себя чувствовал!
На дозорных вышках нас увидели, донесся жуткий, искаженный громкоговорителем голос, и створка ворот со скрежетом начала открываться.
Бандидос… Что дальше? Наверняка у бандитов на нас свои планы, иначе, допросив, — просто пристрелили на месте бы. Какие планы? Попытаются нас с Тетыщей прикончить и передать кому-то уровень? Так зачем? Чистильщики — конкуренты, нет смысла их плодить. А что чистильщики у них есть — это сто процентов, иначе откуда взяться наручникам?
А вот контролера, по всей вероятности, нет. Или есть?
Из-за ворот высунулась протокольная рожа с обычным дробовиком. Если бы на филиппинцах росли волосы, как на европейцах, рожу покрывала бы густая поросль, а так была лишь треугольная бороденка и жидкие вислые усята, как у подростка.
Бандиты перекинулись парой фраз на местном диалекте, и главный, который привел нас, похвастался на английском, видимо, чтобы мы поняли:
— Привел свежее мясо, вот.
Привратник оскалился, ответил по-филиппински. Из всех слов я узнал только «о-о-о, Родриго», из чего сделал вывод, что наш соглядатай — человек уважаемый в бандитских кругах. Хотя… Если судить по старым законам, все мы бандиты, даже бедолага Макс — вор и убийца. Так что бандитами я их называл только, чтобы отличать от других местных — вояк.
Тычком в спину я получил ускорение и прошел в ворота, за мной последовали остальные. Бандит, который нес Тори, похвастался добычей, и тройка, что дежурила у ворот, оживилась, зацокала языками. Что дальше будет с девушкой, понятно. Я скосил глаза на Тетыщу — того, казалось, не волновала ее судьба, он изучал тюремный двор.
Тут было два здания — четырехэтажное вытянутое, видимо, основной корпус, и двухэтажное квадратное — скорее всего, производственный корпус, должны же зэки приносить пользу! Здания стояли напротив друг друга.
Шевельнулась надежда, что нас просто запишут в рабы и заставят работать, но она была слишком сладкой. Слишком много неприятно-фантастических сюрпризов таит в себе система жнецов.
Но, с другой стороны, если бы хотели забрать статус чистильщика, то уже сделали бы это. Или для нас приготовили нечто более ужасное? Скоро узнаем. В любом случае, надеяться надо только на себя и ждать момент — ведь наручники не могут быть вечными.
Нас повели дальше, я вертел
