Росток - Afael
— Интересно, что это такое, — бубнил Том, лазая вокруг. — Птич, идём с той стороны глянем. Птич! Слышишь? Ты чего?
Я поднял на стоящего рядом Бориса глаза и показал взглядом на двух шахтеров, стоящих у входа. Вид у меня, видимо, был настолько шокированный, что даже усача проняло. Он кивнул и отправил мужиков по какому — то делу, вернувшись, наконец, к нам.
— Так что у тебя, малец? — спросил он настороженно, подходя ближе.
— Я знаю что это такое, вычитал в библиотеке, — пришлось врать и тараторить, чтобы не перебили, — это машина по производству воздуха.
— Мужчины замерли и переглянулись. Видно было как они оба напряглись, осознавая, что только что сказал парнишка.
— Ты уверен? — спросил меня Борис, усевшись на корточки напротив и взяв меня за плечи. Вид у него был очень встревоженный. — Может ты фантазируешь просто?
— Нет, — я твердо насколько мог, посмотрел ему в глаза. — Я уверен.
— Докажи, — Том остановился рядом, изучающе меня осматривая.
Я кивнул и отправился к длинной стороне этого большого ящика. Засунул руки в отверстия кожуха, нащупал защёлки и с трудом, но отщелкнул их, поднимая крышку и открывая пульт управления.
— Охренеть! — восхищенно выругался механик. Борис же хотел сплюнуть, но вовремя вспомнил, что он в маске.
— Это что же получается? Она сломана или что? Я никогда не слышал о неработающих воздушных машинах. — механик поставил мои баллоны и бегал вокруг, осматривая находку, а я пытался изучить пульт.
Поводив по нему руками, я уставился на схему, ища как эта штука запускается. Оказалось все довольно просто для такого сложного механизма: — Кто его знает, сломана она или нет, но сейчас проверим.
Откинув крышку у кнопки «пуск», я нажал ее, даже не заметив как бросился ко мне Борис.
— Ты что делаешь, Птич! — прошипел он. — Твою мать!
Но было поздно. Машина загудела, заставив Тома отпрыгнуть, засветилась изнутри каким — то голубоватым светом, забулькала и….ничего. Все снова замерло.
— Похоже сломана, — с сожалением вздохнул я.
— Птич, черт возьми?! Ты не мог сначала у нас спросить?! — прорычал Борис.
Я перепугался от такого его тона, понимая, что в азарте совершил глупость.
Глава 6
— А если бы она была заминирована?! — разорялся усач. — Оторвало бы тебе руки к херам! Ну не жалко тебе себя, так хоть нас пожалей, тех которые за тебя переживать будут! Бестолочь!
— Простите меня, я не подумал, — потупился я, испытывая жгучее чувство стыда.
— Не подумал он, — буркнул Том, — с завтрашнего дня с утра до работы идешь к Борису на занятия для шахтеров. Умник ты наш. Может, начнешь думать после этого.
— Хорошо, — я даже спорить не стал в такой ситуации.
— Так чего она, сломана? — перевел тему разговора Борис.
— Кто знает, — пожал плечами я, — нужно разбираться, если позволите, то я бы ходил сюда и работал с ней.
— Думаешь, стоит? — скептически спросил у Тома усач. — Может, проще разобрать и продать?
Я от такого кощунства даже задохнулся, но влезть не успел.
— Если мы придем на рынок с такими запчастями, нас за пытают до смерти, а потом вырежут тут всех, чтобы получить больше, — хмуро проговорил Том. — Так что, Птич, можешь попробовать. Если ты это сделаешь, мы будем все тебе обязаны. Очень обязаны. Но я сомневаюсь, что у тебя что-то выйдет. Такие вещи восстановить почти невозможно, но раз тебе так хочется, то ты можешь попробовать. Если у тебя выйдет ее запустить, мы жить станем как в сказке, понимаешь Борь?
Усач кивнул и как — то слегка преобразился, начав больше напоминать военного, которых я видел на охране города: — Понимаю, — кивнул он, — все организую и очень жду положительных результатов, Птич. Не хочу грузить тебя ответственностью и даже не буду спрашивать откуда тебе известна вся эта информация. Я не любопытный. Дело важнее, потому делай все от тебя зависящее.
Конечно, в меня не сильно верили. Как может мальчишка разобраться в такой сложной технике? Правильно, никак. Подумаешь светильник усовершенствовал и еще парочку мелочей придумал. Это не равнозначные вещи с воздушной машиной. Она ценнее всей нашей деревни.
Как мне потом рассказал Борис, в совете были люди, выступающие за срочный переезд. Рядом с такой ценностью, даже неработающей, жить опасались. Не ровен час придет кто-нибудь и всех перебьет, чтобы ее забрать. Хорошо, что голосов таких было мало.
Том больше к машине не ходил. У него была куча своих дел и, в отличие от покойного Жака, семья. Жена и две девчонки, ради который он старался как мог. В тот день, после нахождения древней машины, он вернулся домой хмурый и неразговорчивый, сорвался на жену, а потом уселся, схватив новый светильник, и весь вечер так просидел.
Тома глодало беспокойство. Птич казался ему странным и до этого, но эта странность вписывалась в его рамки представлений о мире и развитии детей. Да пацан смышленый, да учится и придумывает новые вещи, но то, что сегодня произошло. Это за гранью. Он знал куда лезет! Знал, что открыть и куда нажать! Делал вид, что не знает, но знал! Откуда?! Откуда десятилетний пацан может такое знать?! В душе механика поселился страх. Страх неизвестного в лице этого паренька с синими глазами. Кстати, они всегда у него были такого глубокого, синего цвета?
До утра он не спал и как только зажгли свет, пошел к Насте. Та собиралась на завтрак, порхая по своему маленькому домику. По своему обыкновению, она заметила его еще на подходе:
— Чего надо, Том? У тебя жена и дети, а ты с утра пораньше идешь к свободной женщине, — улыбнулась Анастасия, прикрывая дверь.
— Не до твоих дурацких шуток, — огрызнулся он.
— Без них и жизнь не мила, знаешь ли, — следую к столовой. — Так чего пришел тогда? Вижу всю ночь не спал.
— Меня беспокоит Птич, — сказал механик и вывалил все свои мысли на учительницу.
— Знаешь, Том, — протянула она задумчиво, ставя свою порцию бобовой каши и отвара на стол, — я могу понять твои опасения, но не вижу смысла так
