Имменсерит. Легенда о Бьярмалане - Вячеслав Анатольевич Гильштейн
В порту всегда была свежая рыба, а кроме неё были разнообразные товары из других государств, диковины из далёких городов и многое-многое другое. Конечно же были и женщины, продававшие себя морякам на постоялых дворах и другие увеселения маленького портового городка.
Именно оттуда братья планировали отправиться в древний город Скифос, путь до которого по воде должен продлится не больше полутора месяцев, что на полмесяца меньше, чем по суше. А сколько ещё городов будет по маршруту следования, Авенир не знал. Не знал он и точных сроков водного путешествия, поэтому это были всего лишь его предположения.
Плыть на первом попавшемся корабле было не разумно. У братьев при себе было достаточно золота и серебра, что бы купить любую барку с капитаном и командой моряков, но это стало бы излишеством. Для того, что бы не привлекать к себе излишнего внимания был придуман простой, но эффективный план. Согласно ему, братья должны были по прибытию отыскать капитана самой надёжного судна, и торговаться с ним до последнего за две койки и два места для лошадей.
На всякий случай, у Авенира в кожаный пояс были вшиты два десятка самоцветов, средних и малых. Камни были неогранённые, но очень чистые, что очень ценилось мастерами драгоценных дел в Скифосе. А таких там было очень и очень много. Поэтому проблем с оплатой чего-либо возникнуть никак не должно.
Уезжая из поселения, Авенир и Эфрон пообещали вернуться сюда через год. Если всё пойдет по намеченному плану, то так и получится, а может быть они вернутся раньше, кто знает.
Провожал их только ещё больше постаревший Арох, родители Эфрона пожелали им счастливого пути заранее, так же как и Ямит с Оритом. Всё уже было сказано, обещания даны, советы приняты, поэтому прощание было быстрым. На пути к Сорочьему городку должны были попасться деревни и селения, где можно будет пополнить запасы еды и питьевой воды. Хоть провизии у них с собой было впрок, но мало ли что может случиться в дороге.
Арох настоял на том, что бы снарядить третью лошадь с поклажей, вдобавок к двум осёдланным. Она была не такая могучая и красивая как их вороные кобылы, но являлась весьма крепкой и выносливой. С собой взяли предостаточно солонины и вяленого мяса, хлебных лепёшек, сушёных фруктов, фляги с водой и вином, а так же запасную одежду.
Путь их лежал по старой дороге через степь, поросшую высокой дикой травой и цветами. Таким образом они вышли на большую дорогу, которая уходила через леса на север.
В первые сутки пути, они отъехали от своего родного поселения на три десятка лиг, а когда солнце достигло своей высоты и жара стала невыносимой, укрылись в ближайшей дубовой роще, на поляне близ мелкой речушки. Самое главное, тут была тень и живительная вода.
Лошадей расседлали, спутали и оставили пастись у воды. Братья улеглись на траву, в корнях старого дуба. Дерево было таким большим, что его смогли бы обнять только трое взрослых мужчин, взявшись за руки. Утолив жажду, они молча лежали в тени, лошадки паслись у речки и лишь пение птиц и журчание воды нарушали лесную тишину.
Вдруг вдалеке, с той стороны откуда пришли братья, послышался громкий смех и весёлая песня. Пели минимум человек шесть или семь. Голоса были и мужские и женские, а песня была озорной и задорной. Братья быстро среагировали и приняли выжидательную позицию, ведь разбойники и головорезы не объявляют о своём присутствии залихватской песней.
Братья наблюдали за дорогой в молчании и с небольшого расстояния, но при этом сами находились в тени ветвей старого дуба и заметить их было крайне сложно. Вскоре меж деревьями показалась пара лошадей и повозка. Ей правил молодой парень, на вид не старше самих братьев, в простой рубахе, с взъерошенными волосами и явно без оружия и злых намерений, а в повозке сидели три девушки, такие же молодые и красивые, с чёрными косами и с большими глазами, в длинных сарафанах с узором, Позади повозки ехали ещё трое верховых, и они уже были вооружены, но явно навеселе. Всем скопом они пели одну песню за одной и не замечали в округе ничего. Авенир и Эфрон переглянулись, но решили не вступать в диалог с этой весёлой компанией.
Когда солнце пошло на убыль, братья двинулись в путь. Лошади чувствовали себя хорошо и бодро несли путников вперед. Проехав несколько лиг, двигаясь через очередную рощу, братья услышали звон стали о сталь и женские крики. До этого момента они тихо переговаривались, а теперь умолкли, прислушиваясь.
– Кажется там идёт бой, – заметил Эфрон, вынимая из-за спины свою особенную глефу.
– Так точно, идёт, – ответил Авенир, обнажая один из своих мечей.
Они ускорились на звук битвы, перейдя в лёгкий галоп, но успели лишь к месту побоища. На дороге лежал мёртвый конь, с парой стрел в шее, а рядом с ним и седок с отрубленной кистью и вспоротым животом. Дальше была та самая телега, которую они видели несколько часов назад, проезжающей мимо них, но в ней никого не было. Лишь лошади нервно били копытами. А перед повозкой вниз лицом лежал тот самый парень в простой рубахе, а под ним была растёкшаяся лужа крови. Ещё один из верховых сидел у ствола дерева, что было у обочины дороги с пучком стрел в груди. А последний бился на мечах с человеком, чьё лицо скрывала чёрная тряпка, обмотанная вокруг головы. Он явно проигрывал ему и в мастерстве и в скорости. Тот воин, что сопровождал повозку сумел отбить один удар, второй, третий, но выпад с разворотом стал для него полной неожиданностью, и клинок разбойника со скрытым лицом пронзил его живот насквозь, вынырнув из спины. Изумление застыло на лице проигравшего поединок. С хрипом и бульканьем он осел на землю и завалился на бок. В этот момент головорез и трое наблюдавших за коротким сражением заметили подъехавших братьев. Тот что прятал лицо кивнул одному из своих, и тот свистнув, позвал остальную шайку. Их оказалось шестеро, они появились из-за другой повозки, стоявшей впереди.
– Больше не поедем по ночной дороге, – буркнул Эфрон, спускаясь с коня.
– На их месте были бы сейчас мы, если бы ехали днём, – ответил ему Авенир серьёзно, как никогда.
Он уже спрыгнул с коня и обнажил второй меч. Весь последний год он упражнялся с двумя мечами. Он так решил сразу после своей находки в
