Агентство "Последний путь" 2 - Сергей Викторович Вишневский
Гара думать не стала и резко замахнулась кинжалом. Воин приподнял клинок, но тут же получил пинок между ног, отчего выпучил глаза, схватился за своё достоинство и начал сгибаться. Резкий рывок к нему, и кинжал входит в грудь по самую рукоять.
Девушка повернула оружие и резко выдернула, после чего отступила на пару шагов и притаилась у двери, готовясь поймать следующего, но за ней никто не последовал.
С улицы доносился лязг оружия, мат Верши и солдат. Гара же выждала еще секунд десять, прислушиваясь к тому, что происходит на улице, а затем оглядела комнату.
В центре комнаты лежала пожилая женщина с седыми волосами. На спине у неё была огромная рана, судя по размерам от оружия солдат. У дальней стены был открыт люк, а недалеко от него старая кровать из грубых досок. На кровати перепачканное кровью белье, одеяла, простыни, в куче из которых торчит детская ножка.
Гара на секунду замерла в ступоре. Руки опустились, и она сделала шаг к кровати. За ним ещё один. Рука потянулась к краю одеяла и схватила его.
Покров медленно, нехотя спал с тела ребёнка.
Под одеялом оказалась девочка лет двенадцати. Серебристые волосы, бледная кожа, приятные черты лица и перерезанное горло. Девочка совершенно голая. Следы крови в паху.
Гара глубоко вдохнула и сглотнула. Зажмурилась и открыла глаза снова. Мёртвый ребенок не исчез. Снова глубокий вдох.
— УРГАВАЛ! — раздался рев подоспевших на драку троллей.
Гара сделала шаг назад, снова оглядела небольшой дом и снова глубоко вздохнула. С каждой секундой разум отпускало оцепенение, и мысли начинали шевелиться. Тот самый солдат из отряда прирезанный на выходе из дома, мёртвая женщина, открытый подвал, и мёртвый изнасилованный ребенок.
— Суки... — прошептала девушка и сжала кинжалы крепче. Снова глубокий вдох, и руки сами по себе сильнее сжимают оружие. — Суки...
* * *
— Старший? — несмотря на мужчину рядом, спросил Верша.
— Да, — ответил мужчина и продолжил стоять.
Берсерк сплюнул на землю и хлопнул по бревну, на котором сидел.
— Садись, в ногах правды нет, — предложил он, глядя, как тролли оттаскивают трупы к яме, которую вырыли. — Много они у вас забрали зерна?
— Так... считай всё выгребли, — ответил мужчина, с опаской поглядывая на троллей.
— Чего не спрятали?
— Так... Не успели. Они обычно с первым снегом приходят. Мы с краю церковных земель.
— Понятно, — вздохнул Верша.
— А вы... лихие?
— Мы? — вздохнул Верша, выдержал паузу и усмехнулся. — Нет.
Берсерк взглянул на мужчину, заметил на его волосах седину и усмехнулся.
— Нет, отец. Мы тёмные.
— Это как? За троллей — оно понятно. А ты?
— А вот так. Теперь ты либо светлый, либо тёмный. Либо ни тот, ни другой, но теперь тебя все пинать будут. И светлые, и тёмные.
Мужчина умолк, переваривая сказанное, а Верша вздохнул.
— Ты, значит, снаряди кого-нибудь. Кто сообразительнее. Пусть к церковникам бежит. Расскажет, что пришли сборщики подати, да тут же налетели тролли. Всех перебили. Вы, мол, так и так. Схоронили по церковным обычаям, а сами сразу к ним на поклон.
Староста деревни задумчиво взглянул на воина, а тот продолжил выдавать указания:
— Свой урожай подели, как обычно. Чуть побольше накинь, чем в прошлом году. Когда придут — скажешь, мол, так и так. Пришли, перебили, зерно вывалили с телег и увели. Телеги с мужиками сейчас же хватай и тащи на торжище, но не в город. Куда подальше. А про налет скажи, мол, сами попрятались и едва смогли ноги унести. Да, куриц ещё перебей. Цыплят и молодок тощих оставь. Вряд ли позарятся. Куриц мы можем выкупить. Троллям мясо надо. Если есть корова — тоже возьмём.
— А ты?
— А ты за нас не беспокойся, отец. Про себя думай.
Мужчина кинул взгляд на троллей, а затем на Гару, что закутывала в простынь мёртвого ребенка.
— Что возьмешь?
— А хер ли с тебя брать? — хмыкнул Верша. — Да и зачем?
— И грабить не будешь?
Берсерк выразительно взглянул на старосту и вздохнул.
— Я сам из деревенских. За что держать плуг — знаю. И чем живёте тоже в курсе.
— И выкуп не спросишь? — не унимался староста.
— Знаешь... спроси ты меня пару месяцев назад — спросил бы. Только сейчас...
Верша вздохнул и хотел было что-то добавить, но тут заметил, как ему рукой помахал Бэк, залечивший последнюю рану на ноге тролля.
— Слушай, у вас кузнец есть?
Староста покосился на огромных гигантов и кивнул.
— Не оружейный мастер, но есть.
— Зови, — вздохнул берсерк и кивнул в сторону троллей. — Надо что-то придумать с доспехами. А то как пугала...
* * *
— Зачем мы тут сидим? — спросила Мара, задумчиво взглянув на берсерка.
Верша хмыкнул и бросил на землю охапку тонких молодых веток, после чего принялся срывать с них листву.
— Пацана того с узелком вчера помнишь?
— Тот, что один шёл?
— Да. Как думаешь, что за шкет с узелком? Тут торговый путь, караваны с охраной ползают. Какого хрена он один?
— Ну, мало ли...
Верша вздохнул, взял пару веток и принялся плести из них, взяв за основу пару молодых деревьев.
— Пацана послала деревня, где мы тех уродов перебили.
— Все таки сдали, — выдохнула девушка.
— Это я их попросил, — буркнул Верша, взяв следующую ветку.
— Что? Зачем? — обернулась лучница.
— Если они это скроют — потом у них будут проблемы. Подати — не хер собачий. Они должны прибыть к местной церковной шишке. На их поиски отправят ищеек. Деревню найдут, и с них спустят шкуры за то, что не сообщили. А так — вроде, пришли, подать взяли, а тут сразу мы. Всех перебили, телеги забрали и скрылись в закат.
Лучница нахмурилась и, оглядев конструкцию из веток, которую сплёл берсерк, спросила:
— Ладно. А мы тут зачем?
— Если местная шишка узнает, что среди нападавших были тролли, то к ним обычных солдат не отправят. Сюда пошлют местных инквизиторов.
Мара задумчиво хмыкнула.
— Так мы тут ждём этих инквизиторов?
— Именно, — кивнул Верша и оглядел получившуюся конструкцию.
— Что... что это такое? Зачем ты сделал эту штуку?
Берсерк хмыкнул, подошёл спиной к получившемуся плетению из веток и уселся
