Камень - Станислав Николаевич Минин
Делать было нечего, и мы вернулись обратно в свою квартиру. Ожидание продлилось около часа, пока в дверь не позвонили.
— Ну что, мальчики, готовы? — заявила Алексия, как будто это она нас ждала.
Одета девушка была в клетчатую рубашку с длинными рукавами, джинсы и кроссовки, дымчатые очки прикрывали ее зеленые глаза. Даже в таком демократичном наряде она выглядела крайне привлекательно.
— Это от назойливых поклонников! — прокомментировала она свой внешний вид.
Ехать решили на «Ниве» — «Волгу», предложенную Прохором, девушка отвергла за излишнюю броскость и пафосность, заверив его, что в следующий раз обязательно… Усевшись на заднее сиденье, она сказала нашему водителю адрес, а мне сообщила:
— Вчера звонил ваш друг Александр, сегодня к пяти он должен подъехать ко мне домой. Надеюсь, к этому времени мы вернемся?
— Будем на это надеяться! — Меня опять кольнула ревность.
Как оказалось, Алексия, пока мы ее ждали, не только приводила себя в порядок перед поездкой, но и успела созвониться со своими знакомыми, торгующими различной одеждой, которые принимали нас как родных. И понеслось… Рубашка такая-то, рубашка сякая-то, футболка с принтом от того-то, от сего-то, брюки строгие, брюки стрейч, зауженные. Пиджаки клубные, в полоску, квадратиком, в мелкий рисунок. Джинсы от того-то, от сего-то. Алексия принимала активное участие в создании моего «образа», каждый раз критически рассматривая получившийся результат. Не забыли мы и про Прохора, обновив гардероб и ему.
Общий чек покупок составил около двух тысяч рублей, учитывая триста рублей, потраченных на Прохора, и это все со скидкой! Да, Москва город дорогой… Алексия тоже себе приобрела два платья, хотя в одном из магазинов успела примерить их целый десяток. Что бы она ни надела, все было ей к лицу, это отмечали и я, и продавщицы, но только по ей одной известной причине выбор пал именно на эти два платья.
Когда мы вышли с покупками из последнего магазина и положили пакеты в и так битком набитый багажник «Нивы», Алексия предложила:
— Алексей, если вам надо костюмы пошить, то у меня есть хороший портной…
— Спасибо, Алексия, но не надо, наш род обслуживает очень хорошее ателье, они и обувь ручной работы делают, — поблагодарил я ее, вспомнив, как ко мне в Смоленск раз в три месяца приезжал Иосиф Карлович и подгонял под растущего меня форму лицея, а для выпускного вечера еще и сшил два строгих костюма.
Тем не менее был уже четвертый час дня, а мы не обедали. Выдумывать ничего не стали и решили перекусить в «Русской избе» — ресторане на первом этаже нашего дома. От моего заявления, что я угощаю за потраченное на нас с Прохором время, Алексия только отмахнулась:
— Вы не представляете себе, Алексей, как я люблю ходить по магазинам! А еще больше я люблю ходить по магазинам и выбирать для кого-то! Со мной уже подружки отказываются торговые центры посещать, говорят, что и так все платяные и обувные шкафы полны! — Она мелодично рассмеялась.
— Я учту это, Алексия, когда в следующий раз позову вас за покупками! — засмеялся я.
Пообедав, мы разошлись по своим квартирам. Около пяти позвонил Сашка.
— Леха, привет, я сейчас к Алексии поднимаюсь, мы с ней договаривались. Ты вечером дома? — спросил он.
— Дома.
— Зайду, — поставил он меня в известность.
Появился Сашка у меня около девяти вечера.
— Раздеваться не буду, пошли погуляем, пока погода нормальная? — с порога заявил он. — А то к городу все никак привыкнуть не могу, стены давят…
Я был полностью с ним согласен — после имения, с его просторами и чистым воздухом, стены действительно давили, постоянно было легкое желание куда-то выйти, надышаться, почувствовать простор…
— Пошли!
Гуляли мы недолго, около часа, а повел я Александра в парк напротив моего дома, в котором, несмотря на довольно-таки позднее время, прогуливались парочки, на скамейках сидели компании молодых людей. Фонтан уже не работал, но грамотно расставленные фонари горели, создавая уютную атмосферу.
— Слушай, Леха, Алексия — это что-то! — взахлеб делился Сашка. — Мне делать ничего не надо, рука сама пишет! Такого у меня еще никогда не было!
— Ты влюбился, что ли? — Опять эта моя проклятая ревность!
— Да какое там! Влюбился, придумаешь тоже! — отмахнулся друг. — Она для меня как муза, как образ, как воплощение всего того прекрасного, что есть в женщинах! Да и не буду перебегать дорогу лучшему другу, я же вижу, как ты на нее смотришь! — усмехнулся он. — Да и она… — Он многозначительно замолчал.
— Что она? — плюнул я на все условности и не стал отрицать очевидный факт того, что девушка мне очень нравилась.
— Мне кажется, что ты ей тоже нравишься, весь вечер мне сегодня рассказывала, как одежду тебе подбирала! — засмеялся он. — Абы кому так, — он выделил это слово, — не помогают! Тем более ты аристократ, князь, из старой знаменитой фамилии, недурен собой, богат, наконец! А кто она? — Он усмехнулся. — Простолюдинка! Да, звезда, знаменитость, да, зарабатывает сейчас много денег, по ее меркам, конечно… А перестанут ее слушать, и кому она будет нужна? — хмыкнул он.
— Саша, откуда столько цинизма в твои годы? — Я был несколько обескуражен его словами.
— Лешка, это ты князь Пожарский, а я Петров! — серьезно сказал он. — У меня все попроще, и фамилия, и история этой фамилии, и круг общения, и даже будущее! Меня родители с детства приучали смотреть на жизнь приземленней и надеяться только на себя! — Он вздохнул. — Лешка, ты только не обижайся, но это так и есть!
— Да чего уж там, Саня, какие обиды? — ответил я, а про себя подумал: «Все правильно он говорит, и в отношении себя, и в отношении меня, и насчет Алексии он скорее всего прав… Но комплексовать по всем этим поводам точно не стоит!»
И вспомнил обидное «Ублюдок!», которое не раз слышал в начальных классах лицея, и слова
