Небесный шкипер - Антон Витальевич Демченко
От довольных размышлений меня отвлек прокатившийся по яхте сигнал «вопилки».
— Внимание, учебная тревога! Экипажу занять места по боевому расписанию… шкиперу… идти готовить обед! — разнесся по переходу веселый голос Алены.
Вот же… пом-мощница!
Я едва успел ухватиться за один из поручней, когда «Мурену» под предупреждающий сигнал судового телеграфа, выведенный в общую систему оповещения, вдруг резко потянуло вверх и вбок. Началось. Это называется, Аленушка дорвалась до выхода из зоны контроля… И как я во время этой болтанки буду кашеварить, а?
Два часа… два часа кульбитов под жалобный стон бимсов и переборок! Нет, обед я приготовил, спасибо контролю Воздуха и Воды, которого вполне хватило, чтобы не превратить макароны по-флотски в неудобоваримую, повалявшуюся на полу пересоленную кашу. Но чтоб я еще раз оставил эту безбашенную девчонку на мостике в одиночестве?! На фиг, на фиг такое счастье! Она же грохнет либо «Мурену»… либо кого-нибудь об «Мурену». И я даже не знаю, что хуже.
На обед эта… лиса не явилась. Скрылась в лазарете и заперлась там едва ли не в ту же минуту, как отбили очередные склянки и первая смена рванула утолять голод. И нет, в кают-компании яхты не настолько тесно, чтобы там не мог устроиться весь наш экипаж разом. И игры во «взрослых небесников» с их вахтами, подвахтами и прочими сменами здесь тоже ни при чем… хотя вообще-то порядки на «Мурене» мало отличаются от «китовых». Но это вынужденная мера. Просто во время полета кто-то постоянно должен присматривать как за курсом в рубке яхты, так и за поведением приборов и механизмов на ее техпалубе. Потому и «прием пищи», как назывался этот процесс на том же «Фениксе», пришлось разбивать на смены. И хорошо хоть так! Потому что еще год назад мне, например, приходилось питаться прямо на мостике, куда сердобольная Аленка вечно таскала судки с едой. А все потому, что я не мог доверить кому-либо из экипажа работу, связанную с непосредственным управлением дирижаблем. Да что там есть! Я и спал-то порой через сутки на третьи, предварительно отправив яхту в дрейф на «китовых» высотах, с поднятой гондолой, в режиме маскировки и с включенными на полную катушку кольцами эффекторов, повышавших давление вокруг «Мурены», чтобы избежать возможных столкновений с теми же «китами». Вот когда цирк был… с конями. С другой стороны, стоит вспомнить те кренделя, что Алена заставила выписывать яхту не далее как четверть часа тому назад, и я начинаю сомневаться в выгоде такого размена…
Вздохнув, я покинул кают-компанию и, добравшись до расположенного напротив нашей каюты лазарета, постучал по округлой двери. Тишина. Покачав головой, я отпер замок шкиперским ключом и, отворив дверь, перешагнул комингс.
— Иди есть, хулиганка, — потрепав по плечу сосредоточенно копающуюся в аптечке невесту, проговорил я.
Та замерла на миг, но, поняв по интонациям, что отчитывать за фокусы ее никто не собирается, подскочила и, сверкнув улыбкой, усвистала прочь, на ходу мазнув меня губами по щеке. Вертихвостка. Ладно, пусть поест и закончит дежурство, а разбор полетов подождет до смены вахты.
Заглянув для порядка на мостик и убедившись, что Федор исправно торчит у штурвала и даже вполне сносно удерживает «Мурену» на заданном курсе, я одобрительно кивнул младшему из братьев Трефиловых и направился к ближайшему трапу. Прежде у меня не было возможности поинтересоваться реальным содержимым многочисленных ящиков, загромоздивших не такое уж большое пространство трюма. На берегу вокруг него постоянно крутилась охрана Алистера, а после взлета я был занят «Муреной». Доверять же листам сопровождения и страховым печатям… ну я не настоль безнадежен в своей доверчивости, как порой бывают страховые агенты Гальдра, штампующие любую вторую бумажку при условии, что каждая первая несет на себе двузначное число и подписана казначеем какого-нибудь Ганновера или Венда, на худой конец… и будет отдана агенту в безраздельное пользование.
В общем, всерьез верить карго-листам, сообщавшим, что в опечатанных страховой конторой Гальдра ящиках, путешествующих сейчас в трюме «Мурены», действительно хранятся детали для паровых сеялок, я бы не стал. Не ставят на охрану запчастей для сельхозтехники полдюжины вооруженных до зубов сторожей с ухватками опытных солдат удачи. Расточительно это. Для такого дела хватило бы и одного-единственного дедка с заряженной солью двустволкой. Но именно полдюжины бойцов сопровождали эти ящики до погрузочного терминала, и они же контролировали ход самой погрузки. Детали для сеялок, да. Паровых. Конечно-конечно.
Собственно, чисто теоретически, даже если в ящиках обнаружится оружие или какой-то иной груз из запрещенного к провозу на территорию воюющих субъектов списка, ко мне у возможных «таможенников» претензий быть не должно. Ящики опечатаны страховиками, карго-листы и листы сопровождения тоже несут все необходимые отметки, поэтому максимум, что может мне грозить, это конфискация самого груза. Но теория теорией, а практика всегда грубее и суровей, чем все благодушные мечтания о праве и его примате над силой. Так что рассчитывать на такой исход в случае встречи с какой-нибудь досмотровой группой… любой из сторон конфликта было бы глупо. Плюнут они на невскрытые пломбы, печати страховщиков и не посмотрят, что экипаж знать не знал, не мог знать, что именно он перевозит. Арестуют яхту и нас вместе с ней, доказывай потом, что не верблюд… в смысле, не наглый иностранец, зарабатывающий на военных поставках «жутким вр-рагам и кр-ровавым палачам». Откуда сарказм? Так оттуда же! Зря я, что ли, большую часть вчерашнего дня на телеграфном ключе провисел? И конфликт, в самую географическую середку которого нам предстоит сунуться, благодаря полученной с Шетланда информации я представляю себе прекрасно. Нет там никаких «наглых захватчиков» или «борьбы угнетенного народа с жестоким колониальным режимом». А есть обычная для этих мест и времени войнушка за очередную кучку камней посреди океана, взяв
