Ванька-взводный - Комбат Мв Найтов
– А ты, лейтенант, собственно, чего этим озаботился? – нарочито небрежно спросил он у Ивана.
Лейтенант повернул голову на майора Ефимова. Тот без слов его понял и протянул тому отчет о проведении рейда по захвату деревни Горки. Официально Ивана вызвали для этого. Командующий был немного, в общих чертах, в курсе событий, но без подробностей, а начштаба даже краем уха об этом не слышал.
– Если бы ребята не нашли картошку в Киселеве, мы бы оказать помощь 32-й дивизии не смогли. А так первый день наступления был самый удачным. Войска армии продвинулись на 14 километров, серьезно озаботив командование 20-го армейского корпуса. И потом, вместо отдыха и лечения, взвод парировал попытки 292-й дивизии подрезать части 33-й армии, и частично 5-й, пытаясь ударом вдоль Нары соединиться с 258-й. Любаново и Литвиново мы удержали, а по другим местам немцы танки пустить не могли.
– Ну, действовали вы «совместно» с 521-м полком… – тут же вставил генерал-майор, – но твои опасения вполне могут реализоваться. Леонид Александрович, нас ведь точно погонят соединяться с десантом, невзирая ни на что.
Командующий армией только кивнул в знак согласия. Так оно и будет.
– Место приблизительно знаешь? – продолжил разговор начштаба.
– Знаю не приблизительно, знаю точно, но высадку вновь отложили. Мы – в первой волне. Но вам до нас два-три месяца наступать, судя по темпам наступления. А так как действуете исключительно в лоб и по открытой местности, то до нас вы никогда не доберетесь, при нашей жизни.
– Это вы, лейтенант, правильную оговорку сделали! – заметил Говоров и мотнул головой.
Посмотрел на начальника разведки, но тот развел руками:
– Тащ генерал, вы же сами послали мой батальон брать Дорохове, задача оказалась нам не по силам. Разведбата у нас больше нет, а в Дорохово – по-прежнему немцы. Кабы мне таких орлов, как у него… – майор Ефимов многозначительно замолчал.
– Я тоже об этом подумал, – ответил начштаба. – Есть у меня возможность довести эти сведения до комфронта, но в этом случае лейтенанта могут и привлечь за разглашение, кто его знает, как там среагируют на это дело. Леонид Александрович, вся надежда на вас: позвоните Всеволоду Николаевичу. Они же по его ведомству проходят. Если его нам придадут, тогда я смогу проинформировать кого следует.
– А что я ему скажу?
– Так тут же все написано! – начштаба вновь взял со стола отчет Ивана о проведенном рейде.
– Ладно, выходите все, подождите в коридоре. – Разговаривать при всех командующий не стал.
Кто такой Всеволод Николаевич, Иван тогда не знал. Он познакомился с ним через сутки, причем его «доставили» для знакомства. Ночью в Кратово его подняли с кровати и приказали следовать за собой два командира ГБ. Усадили его в «черный воронок», перекрашенный известкой в белый с разводами, и привезли на Лубянку. Посадили в кабинет на втором этаже, где кроме второй двери никого и ничего не было. Несколько стульев и пепельница на ножках. О причине никто ничего не сказал. Началось томительное ожидание неизвестности.
Он, в принципе, разгласил совершенно секретные данные, за такое по голове могут погладить, в районе затылка, помазав его зеленкой. Но для этого в здание НКГБ не привозят: максимум в землянку под охраной, местную гауптвахту, затем трибунал, приговор и приведение его в исполнение. Чаще всего сейчас это дело возлагали на немцев: у каждого фронта существовала и воевала дисциплинарная рота. Операция еще не началась, поэтому непосредственного вреда ей он не причинил. Через сорок минут в комнату вошел старший майор Судоплатов, но не ругался, а протянул руку для рукопожатия. Второй рукой показал лейтенанту на другую дверь. Они оказались в «классической» приемной: с телефонами, двумя адъютантами и несколькими посетителями с папочками в руках. Судоплатов взглянул на одного из адъютантов, и тот кивнул головой. Прошли через двойную дверь с тамбуром, в котором существовала и третья дверь, ведущая неизвестно куда, и оказались в просторном кабинете, который занимал комиссар госбезопасности второго ранга, первый заместитель наркома внутренних дел и народный комиссар государственной безопасности СССР.
– Прибыли, Всеволод Николаевич, – совсем не по-армейски доложил Судоплатов.
Небольшого роста комиссар встал из-за стола и подошел к лейтенанту. Приподнял руку и замерил его рост.
– Вот это вымахал!
– Отобран мной из состава 13-й армии, из корпусной разведки 45-го корпуса, уходившего под расформирование. Воюет с самого начала, от Бреста в разведке. У нас провел три успешных операции. Награжден тремя боевыми орденами, двумя за первую, нами и командованием 13-й армии, и еще одной «Красной Звездой» за крайнюю. Имеет ранение. Второго января отозван в расположение после выхода из-за линии фронта в районе Литвинове. Вот его личное дело. Мое ходатайство о повышении его в звании отклонено Политуправлением из-за самостоятельно принятого решения на прорыв через «нитку» во время второго задания.
– В чем дело было? – спросил нарком.
– Ручной генератор вышел из строя, замкнул, и в рацию попала пуля, лишились связи, был ранен единственный радист на отходе от деревни Назарьево. Группа была недостаточно экипирована, а начались морозы. И было три «языка».
– Когда вышли?
– В ночь на первое декабря.
– Кто экипировал группу?
– Капитан Корейченко, товарищ Артемьев был отстранен по медицинским показаниям, рана открылась на тренировке, принял взвод уже на линии фронта, – за Ивана ответил Судоплатов.
– Тут на него представление пришло, с просьбой направить его взвод в распоряжение начальника разведки пятой армии для формирования разведбата армии на его основе. Звонили очень уважаемые люди, просили в просьбе не отказать. Два крайних выхода он у них на направлении действовал. Видимо, понравился сильно.
– Зажмут, товарищ нарком.
– Я тоже так считаю, поэтому подписываю ваше ходатайство, товарищ старший майор. Пусть он навсегда за нами числится. Получено распоряжение «самого» об усилении активности на Вяземском направлении. Пробуксовывает там наступление. Будем считать это нашей помощью РККА, в полном соответствии с указаниями Ставки. – Нарком вернулся к столу, черкнул трижды свою подпись, взял один из листков и подошел к Ивану.
– Поздравляю вас с присвоением специального звания лейтенант государственной безопасности, товарищ лейтенант. Желаю успешно развернуть отдельный разведывательный батальон в пятой армии, и примите мою благодарность за выполненные задания.
– Служу Советскому Союзу! – И взял у наркома бумагу.
– Свободны, действуйте.
