Лю Цысинь - Темный лес
У Юэ тоже посмотрел на «Тан», и у него в уме возникла новая картина. Корабль теперь представлялся не старинной разрушенной крепостью, а доисторическим утесом с множеством вырытых в нем глубоких пещер. Разрозненные искры сварки были мерцающими огнями костров, горящих в этих пещерах.
* * *После взлета и во время обеда Ло Цзи воздерживался от вопросов о том, куда они летят и что, собственно, происходит. Он заключил, что если бы Ши Цян хотел что-то ему сказать, то уже бы сказал. Один раз он расстегнул ремень безопасности и встал, чтобы выглянуть в иллюминатор, хоть и был уверен, что в темноте ничего не увидит. Однако Ши Цян пошел вслед за ним и закрыл шторку, пояснив, что смотреть там не на что.
– Почему бы нам еще немного не поболтать перед сном? Что ты на это скажешь? – предложил Ши Цян, выбивая из пачки сигарету. Вспомнив, что они в самолете, он тут же затолкал сигарету обратно.
– Перед сном? Сколько же нам лететь?
– Да какая разница? Кровати здесь есть, почему бы в них не завалиться?
– Насколько я понимаю, вы отвечаете только за доставку меня в точку назначения?
– А тебе-то на что жаловаться? Это ведь мне придется возвращаться! – осклабился Ши Цян. Черный юмор, по-видимому, доставлял ему удовольствие. Но затем он перешел на серьезный тон: – Я знаю о твоем путешествии не больше, чем ты сам. Кроме того, мне еще рано что-либо тебе объяснять. Не волнуйся. В точке передачи тебе скажут все, что надо.
– Я уже несколько часов теряюсь в догадках, и у меня есть только одна теория.
– Ну расскажи – сравним мою теорию и твою.
– Та женщина была самым обычным человеком; из этого следует, что кто-то из ее родственников или знакомых занимал высокое положение. – Ло Цзи ничего не знал о ее семье, как и о семьях других своих любовниц. Это его не интересовало; даже если ему говорили, он тут же забывал.
– Кто? А, та твоя подружка? Забудь о ней; впрочем, она и так тебя не интересует. Или, если хочешь, сопоставь ее имя и лицо с какими-нибудь знаменитостями.
Ло Цзи перебрал несколько комбинаций, но совпадений не обнаружил.
– Ло, кореш, ты умеешь обманывать? – спросил Ши Цян. Ло Цзи заметил одну особенность его речи. Когда он шутил, то называл Ло «мой мальчик», но когда говорил более серьезно – переходил на «парня» или «кореша».
– Я должен кого-то обмануть?
– Конечно. Как насчет того, что я тебя научу паре приемчиков? Конечно, я и сам не мастак. Работаю-то все больше над разоблачением мошенничества… Я тебе сейчас расскажу пару приемов из комнаты допросов. Позже они могут тебе пригодиться, чтобы понять, что происходит. Разумеется, они из числа наиболее простых. Другие трудно объяснить. Начнем с самого мягкого, который в то же время и самый простой. Это «список». Ты составляешь длинный список вопросов по делу, а потом задаешь эти вопросы один за другим и записываешь ответы допрашиваемого. Ты задаешь эти вопросы неоднократно, если требуется. Потом сравниваешь ответы. Если человек лжет, то ответы будут каждый раз разные. Техника проще некуда, но не смотри на нее с пренебрежением. С ней не справится никто, кроме прошедших специальное обучение по противодействию допросам. Поэтому самый эффективный метод против «списка» – это просто молчать. – Ши Цян покрутил в пальцах сигарету, а потом отложил ее в сторону.
– Поинтересуйтесь у персонала, – посоветовал Ло Цзи. – Это чартерный рейс, курение, наверное, разрешено.
Ши Цян был увлечен своей речью, и, похоже, его немного уязвило, когда Ло Цзи в нее вклинился. Ло Цзи понял, что собеседник говорит серьезно. А если он все же шутит, то у него странноватое чувство юмора. Ши Цян нажал на красную кнопку интеркома возле дивана. Сяо Чжан ответил, что они могут делать все, что пожелают. Тогда оба закурили.
– Следующий метод уже не такой мягкий… Пепельницу придвинуть нельзя, но она открывается. Да, вот так… Этот метод называется «черное и белое». Он посложнее, и тебе потребуются помощники. Сначала появляются плохие полицейские, обычно не меньше двух, и они ведут себя очень грубо. Кто-то из них груб на словах, а кто-то физически. Главное – все они жутко злые. Их стратегия – не просто запугать, а вызвать у допрашиваемого чувство, будто против него ополчился весь мир. А потом появляется хороший полицейский – только один. У него доброе лицо, он останавливает плохих полицейских, говорит им, что ты тоже человек, что у тебя есть права и как только они могут так обращаться с тобой? Плохие полицейские посылают его на фиг – пусть, мол, не мешает им работать. Хороший полицейский распинается вовсю: «Так поступать нельзя!» Тогда плохие полицейские принимаются его ругать: «Мы всегда знали, что у тебя кишка тонка для этой работы! Если не можешь работать, пошел вон!» Хороший полицейский загораживает тебя своим телом и заявляет: «Я буду защищать его права, я буду стоять за справедливость!» Тогда плохие полицейские обещают: «Завтра вылетишь отсюда как миленький!» – и в гневе уходят. Остаетесь только вы двое. Хороший полицейский утирает кровь и пот с твоего лица, просит не бояться и заверяет, что у тебя есть право хранить молчание. А дальше, как ты уже догадываешься, он становится твоим единственным другом в этом мире; когда он беседует с тобой, ты уже не молчишь… Этот метод наиболее эффективен против интеллектуалов, но, в отличие от «списка», он не действует, если ты о нем знаешь заранее.
Ши Цян говорил с воодушевлением, даже порывался расстегнуть ремень безопасности и встать. Ло Цзи, охваченный страхом и отчаянием, чувствовал себя так, будто провалился в расщелину во льду. Заметив его состояние, Ши Цян притормозил.
– Хорошо, не будем больше говорить о допросах, хотя эти сведения могут тебе пригодиться. Всего сразу не охватить. В любом случае, я собирался рассказать тебе, как водить людей за нос, поэтому запомни: подлинное хитроумие заключается в том, чтобы не демонстрировать хитроумия. Все не так, как в кино. Самые умные не выделяются. По ним не скажешь, что они умеют шевелить мозгами. Вид у них самый что ни на есть невинный и приблажный. Кое-кто безвкусно одет или сюсюкает при разговоре; иные беспечны и несерьезны. Самое главное – не дать другим понять, что ты важен, что тобой стоит заинтересоваться. Пускай они смотрят на тебя с пренебрежением, пускай не замечают тебя – и тогда они не посчитают тебя препятствием. Ты просто метла в углу. Наивысшее достижение в этом деле – когда тебя вообще не видят, вплоть до того момента, когда умирают от твоей руки.
– Да зачем мне становиться таким?! Разве мне это когда-нибудь понадобится? – перебил Ло Цзи.
– Как я уже говорил, я об этом знаю не больше тебя. Но у меня есть предчувствие, что тебе потребуется стать таким. Парень, у тебя не будет другого выхода! – Ши Цян снова разгорячился и хлопнул его по плечу – так сильно, что тот поморщился.
Потом они посидели в молчании, наблюдая, как клубы дыма поднимаются к потолку и исчезают за вентиляционной решеткой.
– Ладно, хрен с ним. Ну что, на боковую? – спросил Ши Цян, раздавив окурок в пепельнице. Потом с улыбкой встряхнул головой: – Треплюсь как идиот. Когда будешь об этом вспоминать, не смейся надо мной.
В спальне Ло Цзи снял свой пуленепробиваемый пиджак и залез в специальный спальный мешок. Ши Цян помог ему пристегнуть мешок к кровати, а потом поставил на тумбочку небольшой пузырек.
– Снотворное. Прими, если не сможешь заснуть. Я просил спиртного, но они сказали, что у них нет.
Ши Цян напомнил, что следует предупредить пилотов, если Ло Цзи будет вставать с постели, и развернулся, чтобы уйти.
– Офицер Ши, – позвал его Ло Цзи.
Уже в двери Ши Цян полуобернулся к нему.
– Я не полицейский. Полиция никак не связана с этим делом. Все зовут меня Да Ши.
– Хорошо, Да Ши, когда мы беседовали, я кое-что подметил. Я обратил внимание на первые ваши слова. Или, точнее, на ваш первый ответ. Я сказал «та женщина», а вы сначала даже не поняли, о ком я говорю. Это значит, что она в этом деле вообще ни при чем.
– Ты один из самых хладнокровных людей, которых я когда-либо встречал.
– Я просто циник. Не так уж много на свете вещей, о которых я стал бы беспокоиться.
– Что бы это ни было, я никогда не встречал человека, который сохранил бы спокойствие в подобной ситуации. Забудь все, что я говорил. Люблю пошутить.
– Вы просто хотите чем-то занять меня, чтобы спокойно выполнить свое задание.
– Уж извини, если заставил тебя поволноваться.
– О чем, по-вашему, мне стоит сейчас думать?
– Исходя из моего опыта, лучше всего вообще ни о чем. Тебе следует просто поспать.
Ши Цян вышел и закрыл дверь. Комната погрузилась в темноту, за исключением небольшой красной лампочки у изголовья постели. Всепроникающий шум двигателей был особенно заметен; казалось, что само бесконечное ночное небо за стенкой издает низкий гул.
А потом Ло Цзи почувствовал, что это не иллюзия, что гул и в самом деле идет откуда-то снаружи. Он отцепил ремень, вылез из спального мешка и поднял шторку иллюминатора возле кровати. Над бесконечным серебристым океаном облаков плыла луна. Ло Цзи заметил над облаками еще кое-что, тоже отсвечивающее серебром. Четыре прямые полоски на фоне ночного неба. Они неотрывно следовали за самолетом; их концы постепенно бледнели и растворялись в ночном небе, как четыре сверкающих меча, летящих выше облаков. Ло Цзи присмотрелся к началу полосок и обнаружил, что серебристые линии исходят от четырех объектов, поблескивающих металлом. Истребители! Было нетрудно предположить, что еще четыре летят по другому борту самолета.
