Михаил Медведев - Злая Звезда
Жак похлопал себя по нагрудным карманам, проверяя, не забыл ли он запасные обоймы от лучемета, и быстро пересчитал гранаты у себя на поясе. Их было ровно восемь. Пять слева, три справа. Положенную ему по штату стражу он сам отправил на городские стены, и теперь ему предстояло в одиночку добраться до королевского дворца. Жак вздохнул и покинул надежные каменные стены своей резиденции. Его ожидала большая и грязная работа.
Многолюдная и шумная прежде улица сейчас превратилась в абсолютно безжизненное пространство. Больше всего пугали не обугленные человеческие скелеты рядом с сожженными домами, а, как это ни странно, булыжники на мостовой. Жак никогда раньше не замечал, как тщательно и аккуратно вымощены здесь тротуары, как искусно сделаны водостоки. Раньше всё это проходило мимо его внимания, ибо рядом была харчевня и торговые ряды, где царили вечный гвалт и суета. Вокруг постоянно происходило много интересного, и Жаку просто некогда было смотреть себе под ноги, прогуливаясь по этой улице.
Он всегда очень любил эту шумную часть города, населенную преимущественно богатыми торговцами и ремесленниками. Здесь никогда не было скучно. Неудивительно, что, когда после свадьбы пришло время обзаводиться собственным жилищем, он выбрал именно улицу Кровавой Тризны, в простонародье именуемую Собачьим переулком.
Король немного постоял у дверей своей резиденции, осматривая крыши уцелевших домов. Дарлоки очень любили атаковать сверху, поэтому Жак в несколько прыжков добрался до середины улицы. Здесь вокруг него было хоть несколько метров пустого пространства, и даже если какая-нибудь тварь прыгнет на него, ему хватит времени на то, чтобы сделать хотя бы один выстрел. Король неспешно двинулся по улице, внимательно ощупывая взглядом все места, где могли бы укрыться враги. Со стен на него внимательно взирали оскаленные морды ритуальных монстров. Горожане любили украшать свои дома жутковатыми барельефами. Традиционно считалось, что они отгоняют злых духов.
Улица была пуста. Вчера штурмовым отрядам, переброшенным с фронта, наконец-то удалось организовать охрану крепостных стен и надежно запереть все городские ворота. Это защитило выживших горожан от наплыва беженцев и дарлоков из окрестных деревень. Однако в городе обитало еще много недобитых человекообразных монстров, и с каждым днем их становилось всё больше. Каждый день становился для кого-нибудь тринадцатым. Об этом наглядно свидетельствовала дюжина трупов, выложенных в рядок на обочине. Это были солдаты, погибшие, судя по ужасным ранам, в бою с воскресшими мертвецами.
Жак сделал вид, что смотрит в другую сторону. Церемония единения с героями обычно занимала много времени, и даже в период боевых действий не дозволялось сокращать процедуру. Поэтому король торопливо обошел тела павших воинов, свернул за угол и, мучимый угрызениями совести по поводу неисполненного ритуала, пошел дальше. Через пару минут он миновал хорошо знакомый ему еще с юности дом на Огуречном бульваре. Здесь, в старинном особняке барона Санчеса, в счастливые довоенные времена обитала его первая любовь, и Жак старательно отвернулся, чтобы лишний раз не видеть окна, возле которых он провел не одну бессонную ночь. Тем более, что в пустых рамах теперь не осталось ни одного целого стекла, и некогда самое красивое здание на бульваре взирало на несправедливый мир черными слепыми провалами выбитых окон.
Только неловкость дарлока спасла жизнь королю. Под костистой ногой нелюдя хрустнул осколок витража. Тренированный инстинкт бросил Жака на мостовую. Острые когти лишь слегка оцарапали ему шею и порвали респиратор. В следующее мгновение король надавил на курок. Яркий луч вонзился в оскаленную харю, оставив на ней черный дымящийся след. Монстр взвыл и прыгнул снова. Жаку опять удалось на долю секунды опередить его и увернуться, перекувырнувшись через плечо. Еще один выстрел. Рука короля дрогнула, и луч бластера срезал дарлоку мочку уха. Чудовище стало осмотрительнее. Теперь оно двигалось неторопливо, не спуская глаз с лучемета в руке короля.
Жак с некоторым удивлением заметил на своем противнике знаменитые на весь Глогар полосатые панталоны барона Санчеса. Два экземпляра таких штанов природа создать не могла. Значит, на короля охотился отец его первой любимой девушки! Можно сказать, потенциальный тесть. Жак еще пару раз нажал на курок, без особой надежды на успех. Заряды, попадая в тело дарлока, оставляли на нем лишь небольшие обугленные отметины. Луч бластера без особого труда мог пробить лист железа толщиной в два пальца, но почему-то не причинял никакого вреда этому страшилищу, лишь заставляя его скалить кривые клыки, сильно увеличившиеся из-за болезни. Барон неумолимо приближался к Жаку.
Король огляделся по сторонам. Монстр внимательно наблюдал за ним и повторял все его движения. Жак сдвинулся влево, нелюдь – влево. Жак вправо, нелюдь – вправо. Пойманный в ловушку монарх сделал резкое обманное движение. Дарлок запнулся. Жак резко оттолкнулся ногами и, сложив руки над головой, запрыгнул в крошечное окошко полуподвального помещения. За его спиной раздался скрежет рамы и разочарованный вой. Дарлок не смог протиснуться в маленькое окно. Барон всегда отличался весьма крупным телосложением. Пепельная немочь сделала его фигуру более спортивной, но на ширину плеч никак не повлияла.
Жак мстительно пальнул в сторону обманутого противника и с наслаждением услышал ответный озлобленный рык.
– Доброе утро, ваше величество, – послышался голос из глубины подвала. Меньше всего Жак ожидал повстречать кого-то в заброшенном доме. Особенно неприятно, что незнакомец наверняка видел, как король позорно бежал от дарлока. «Один выстрел – и не надо беспокоиться о своей репутации. Свидетель умолкнет навсегда», – подумал Жак и немедленно одернул себя. Подобные мысли характерны для воров, а не для королей.
– Утро не бывает добрым. Особенно сейчас, – откликнулся Жак, вглядываясь в полумрак. На всякий случай он не стал снимать палец с курка.
– Утро всегда доброе, – возразил невидимый собеседник, – если встречаешь его с бокалом хорошего вина и в обществе друга.
Глаза короля медленно привыкали к скупому освещению, и из темноты проступили очертания человека, стоящего рядом с огромной винной бочкой. Мужчина держал в руке большую кружку из которой время от времени с аппетитом отхлебывал. Под мышкой у него болталась кобура с «гибелом». Но лучемет в кобуре – это почти то же самое, что оружие, забытое дома.
– Тебя тоже загнал сюда несносный барон? – поинтересовался обитатель подвала и сделал большой вкусный глоток.
– Санчес и при жизни не был подарком, – уклончиво ответил Жак, сделав вид, что очень занят расстегиванием ремешков порванного респиратора.
– Да уж, – мужчина сделал еще один шумный глоток, – представляешь, старина Жак, я сломал об этого старого пердуна свой меч. Тот самый, которым когда-то разрубил имперца в полной экипировке. Ты должен помнить эту историю.
– Дифор! – Жак сдержанно улыбнулся и заключил старого друга в объятия. – Извини, не признал тебя сразу. Мне сказали, что ты заболел, и я думал – ты давно уже в могиле.
– Мне то же самое сказали про тебя, – прокряхтел Дифор. У короля всегда была медвежья хватка, и от прилива чувств он порой забывал себя сдерживать. – Только сегодня я узнал, что ты принял на себя командование этим дурдомом. – Капитан протянул кружку Жаку, но тот вежливо отстранился.
– Не могу поверить, – бормотал он, вглядываясь в знакомые с юности черты верного товарища. – Ты жив!
– Я тоже очень рад, – сдержанно улыбнулся Дифор.
Со стороны такое равнодушие могло бы показаться странным и даже оскорбительным, но Жак очень хорошо знал Дифора и не сомневался, что тот тоже растроган до глубины души. Просто единственный на планете человек, способный управлять большими звездолетами, умел очень хорошо контролировать свои эмоции.
– Хочешь вина? – спросил капитан и еще раз предложил королю свою кружку. Дифор обычно называл Жака на «ты» только тогда, когда никто не мог их услышать.
– Нет, спасибо, – Жак покачал головой и мрачно осмотрел снятую с лица маску.
– Ты ранен, – капитан зашвырнул кружку в дальний угол подвала и достал из кармана зажигалку. – Через царапину в кровь мог попасть трупный яд и инфекция, – добродушно произнес он.
Король покорно склонил голову и не издал ни звука, пока жадный язычок пламени облизывал царапину на его шее.
Наконец капитан погасил огонь, и Жак облегченно перевел дыхание.
– Когда ты объявишь о всеобщей эвакуации? – осведомился Дифор таким тоном, будто речь шла о вещах обыденных и давно решенных. – Война проиграна, король. Нужно спасать людей. Хотя бы тех, кто еще жив.
– Если другого выхода не будет, то я обязательно объявлю об эвакуации, – Жак скрипнул зубами и осуждающе посмотрел на друга. Дифор порой был невыносим.
