Владимир Васильев - Тысяча замков
Почти сразу за мостом, несколько западнее, начинались горы, обрамляющие подковообразный залив. Здесь сняли колдовские накладки с обувки и двинулись обычным шагом. Обогнув залив с юга, поднялись по восточным склонам хребта. Теперь Оракул был совсем недалеко.
Долина, крохотная, словно занесенный случайным ветром одинокий березовый лист на холме, открылась за очередным поворотом тропы. Она густо заросла все теми же крепкими соснами. Тропа сбегала, петляя, к опушке и исчезала среди отливающих медью стволов.
Тарус в сотый раз глянул на карту.
– Здесь! – сказал он. – Где-то среди леса…
– Лес, тоже мне, – пробурчал Дементий. – Постыдился бы, чародей, этот лоскут лесом звать…
– Ладно тебе, – одернул его Пристень. – Гляди сосны какие, прямо как дома!
Дементий вздохнул:
– Дома… Дома, поди, и сосны роднее кажутся. А эти – так, одна видимость. Не наши они. Как и все здесь – от камней до солнца.
– Соскучился, что ли? А, Дементий? – насмешливо спросил Богуслав-венед.
– Тебе-то что? – огрызнулся тот. – Сидел все время в степях, что дома у себя, что здесь – одно и то же, седло да ковыль… А я на берегах этих диких околачивался. Воротит уже от них…
– Зато даты как на побережье появятся – оживают враз, – вставил со вздохом Прон. – Не иначе как оно на их фиорды похоже…
Прон произнес незнакомое слово «фиорды» с особым тщанием.
Дементий подозрительно на него покосился.
– Где это ты ихних словечек нахватался, умник?
– Где, где… – хмыкнул Прон. – Везде… Почаще из замка выползать надобно.
Тарус, до этого не вмешивавшийся в дружескую перебранку, наконец прикрикнул:
– Ну-ка, сороки, попридержите языки! Не дома, чай, за полдником…
Спорщики умолкли. Тем временем спустились к самым соснам. Стволы стояли – один к одному, хоть тут же вали и избу руби. В лесу даже дышалось легче. Вишена с наслаждением втянул в себя пахнущий смолкой и хвоей воздух.
– Эх-ма… – протянул он.
– Да уж, – поддакнул ему Славута-дрегович. – У эльфов в лесах и то не так…
Что да, то да: эльфийские леса Суладора не вызвали у Вишены никаких чувств. Они были пронизаны чужим духом, чужой жизнью и подчинялись чужим законам. Не людским, эльфийским. А людям никогда не понять эльфов. Здесь же Вишена ощутил себя на короткий миг как в Тялшине.
Тропа исчезла почти сразу, едва опушка скрылась позади за стволами. Тарус уверенно вел отряд вглубь леса. Боромир угрюмо пинал крупные шишки и они откатывались в стороны, ударяясь о кору цвета меди.
Вишена вдруг подумал, что совершенно не представляет, как выглядит Оракул. Наверное, это даже не человек. И не кто-то другой – эльф, или, скажем, гном. Может, это зверь какой?
«Гадай-не гадай, – вздохнул он, – ни за что не отгадаешь. Окажется то, о чем и не думал…»
Сосны расступились, открыв просторную поляну, а посреди поляны росло громадное полусухое дерево-патриарх. Вишена с изумлением смотрел на вековую сосну, без сомнения, давшую жизнь всему окрестному лесу. Узловатые ветви, иссушенные ветрами, растопырились во все стороны, земля у ствола во много обхватов была усеяна длинной пожелтевшей хвоей. А уж шишки вокруг валялись – с собачью голову, не меньше. Боромир потрогал одну носком сапога, но пнуть не решился.
– Ну и ну! – выдохнул Роксалан восхищенно. – Сроду такого великана не видывал!
Вишена оглянулся. Чуть выше макушек сосен на краю поляны маячили горные пики, покрытые шапками снегов. Была в этом какая-то невысказанная мрачная красота.
– Это и есть оракул? – недоверчиво спросил Похил, одергивая бело-голубой плащ.
– А чего ты ожидал? – прозвучал вдруг знакомый голос.
Все обернулись. Чуть в стороне стоял долгобородый старец в белых одеждах. Он опирался на длинный резной посох.
– Базун! – выдохнули разом трое или четверо.
В родном мире старец с посохом несколько раз выручал Боромиров отряд в трудную минуту. И сейчас все вдруг поняли, что они не покинуты на чужой земле, что хоть кто-то помнит о них и тревожится.
– Долго же мне пришлось ждать! – сказал Базун.
Тарус, казалось, был озадачен.
– Ждать?
– В этот мир мне ходу нет, – объяснил Базун. – Два Оракула – единственные места, где вы можете меня услышать.
Тарус внимал. Остальные – тоже, никто даже не перешептывался.
– Тогда подскажи нам, в какой руине искать Книги? – спросил чародей, не желая терять время.
Базун ответил не сразу.
– Прямо ответить я не могу, потому что не я здесь хозяин. Однако есть способ это узнать. Нужно выполнить задание Оракула. Тогда ответ на любой вопрос о руинах Иллурии будет вами услышан. Но – только на один вопрос.
– Жаль, – вздохнул Тарус. Возникшая было надежда выспросить у Базуна заодно и о втором сапфировом мече погасла. – А какое задание даст нам Оракул?
– Сейчас узнаем…
Фигура старца вдруг потеряла очертания и расползлась, словно сотканная из тумана. Посох повалился на траву.
– Растаял, – пробормотал Боромир. Удивления в его голосе не было: Базун и раньше исчезал подобным манером.
Вишена вспомнил, как раньше думал о все новых целях и новых к ним дорогах, и ощутил, что его мысли невероятно быстро сбываются. Вот, думал отсюда уж точно за Книгами путь, ан нет, сначала задание Оракула исполнить надобно…
Базун больше не появился. Прозвучал только его надтреснутый голос:
– Слушай, Боромир-Непоседа, слушай Тарус-чародей, слушайте и вы, воины-храбры! Оракул Танкара откроет вам руину, где скрылась Тень, если вы умертвите десять айагров, воюющих за Аргундор. Даже ходить далеко не придется: эти твари помогали штурмовать замки севернее Тинзкого моста. Там они и поныне остаются. Исполните – глядите на карту, которая сюда вас привела, она все расскажет. Удачи вам!
Голос умолк. Валяющийся на земле посох Базуна тоже куда-то делся, пока все озирались.
– Порой мне кажется, что наш поход бесконечен, – проворчал Боромир. – Эти Книги и впрямь станут бесценными, если мы до них в конце-концов доберемся.
Тарус промолчал. Просто радовался знаку, что они на верном пути. А что до нового задания, так за любое знание приходится платить. Несложную эту истину чародей усвоил раньше, чем научился плести заклятья.
И они отправились обратно. Пересекли лес, ступили на извилистую горную тропу. Точно так же тянулись навстречу темные скалы, а внизу плескались свинцовые волны залива.
– Тарус, – окликнул чародея Вишена. – А кто такие айагры?
– Нечисть такая, – вздохнул тот. – Вроде чертей, только куда зловреднее и сильнее. Лучше бы так и не узнал никогда кто они…
«Опять нечисть», – подумал Вишена и покосился на свой черный, как ночь, клинок. Все три руны на гарде слабо светились зеленым.
Когда залив скрылся за причудливыми изломами скал и тропа потихоньку пошла вниз, путники примолкли. Никто не перебрасывался короткими фразами, как раньше – они ступили на пустоши Танкара, где хозяйничали сейчас черные люди Аргундора.
– Вон там, – показал на неровную цепочку холмов Боград, – ближний замок. Щаг зовется. Раньше он всадникам принадлежал, но недавно пришли черные и выбили из Танкара всех. Чуть дале другой замок, Продиас, а еще дальше – Нидлтон и Менелот, две старых твердыни всадников в Танкаре. Они оставлены впервые за много лет.
Вечерело. Небо, одетое мрачными тучами, нависало над головами путников и, казалось, гнуло к земле, давило непомерной тяжестью. Порывистый восточный ветер нес пронизывающий холод.
– Ей-право, как аргундорцы здесь объявились, даже погода испортилась, – проворчал Богуслав, кутаясь в плащ. – Костерок бы развести…
– Надо в скалах пошастать, – тоном знатока заявил Дементий. – Авось, грот какой отыщем, заночуем как люди, горячего приготовим, отвару напьемся.
Горячее и впрямь не помешало бы после дня на ветру. Путники рассыпались цепью, прочесывая каменистую пустошь, заглядывали в нагромождения валунов. Вскоре подходящее место отыскалось: пещерка размером с небольшую горницу, да еще ход в нее изгибался так, что никакому ветру не достать. Да и огонь снаружи мудрено заметить. Выгнали оттуда десяток летучих мышей, натаскали скудного сушняка и стали на ночлег.
– Дежурить бы надо снаружи, – задумчиво протянул Боромир. – По двое лучше.
– Не помешает, – поддержал Тарус.
Вишена со Славутой переглянулись.
– Давай мы сперва, – предложил дрегович.
Они вернулись к ветру и холоду. Запахнулись поплотнее в плащи и уселись на камни лицом друг к другу, чтобы виднее были пустоши. Славута глядел на север, Пожарский – на юг.
– Неприютные земли, – проворчал, зевая, Вишена. – Как тут люди живут?
– Тут вообще все странно, – согласился дрегович. – Я первое время не мог прямо – до того все чужое. Вовсе на наш мир непохоже… Нечисть – страшная, наша рядом с ней игрушкой кажется.
