Сергей Палий - Монохром
— Ты уж не серчай, Минор, — пожал плечами хозяин «№92», подводя меня к шахте утилизатора, — но все остальные пути наверх в данный момент перекрыты. А шлем и броньку тебе придется оставить — в них не пролезешь. Разве что респиратор смягчит непередаваемые обонятельные ощущения. Вот, держи.
Комнатенка представляла собой узкий бетонный пузырь, под потолком которого были натянуты проволоки с нанизанными грибами, иссушенными до неузнаваемости сорта. В углу стояли несколько мешков с углем, опечатанная канистра с горючкой, баллон с жидкостью для дезактивации и багор из противопожарного арсенала. За стенкой урчал дизель-генератор. Душистый аромат гнилья и гари так шибал в нос, что дышать приходилось через раз. Странное, на первый взгляд, сооружение выполняло аж две функции: служило мусоросборником и печью. В теории задумка была шикарной: чтобы свести к минимуму потерю полезной говномассы, следовало переработать ее в тепловую энергию. На практике система потрясала масштабом идиотизма. Из основного зала в мусоропровод сбрасывались отходы, к ним добавлялась отсеянная крупным фильтром взвесь из канализации, плюсовался фонящий шлак из блока очистки воздуха — ассорти попадало в этот каменный мешок и раз в неделю сжигалось. Венцом маразма было полное отсутствие вентиляции, кроме естественной тяги из дымохода. И это в здании, которое изначально планировалось под общеобразовательную школу. Заставить бы инженера, спроектировавшего сие чудо, тут с полгодика вахту отстоять.
— Знаешь что, — решил я, отодвигая заслонку и заглядывая в темный зловонный лаз, — наверняка кто-то еще из почтенных сталкеров жаждет свинтить из крысоловки, в которой они оказались из-за твоей предприимчивости. Я только предложу, а ребята пусть решают, лады? Сам понимаешь: некрасиво линять в одну харю.
Фоллен пожал плечами: мол, пожалуйста.
После получения краткой вводной около половины запертых в подвале сталкеров предпочли вонючий мусоропровод неизбежной встрече с высаживающими дверь солдатами. Несмотря на то, что Фоллен возвестил о намерении капитулировать, многие бродяги стали резво сбрасывать громоздкую защиту и натягивать респираторы. Угрозы хозяина аннулировать договоренность насчет халявной жратвы также не возымели действия: по всей видимости, не один я имел старые счеты с военной прокуратурой.
— Голышом? Туда?! — протестующе взревел Дрой, увидев, как в говнопечку забирается молодой парень из клана Лося. — Лезь ты сам в эту жопу, Минор! Там вон счетчик Гейгера соловьем заливается. А ну-ка верните броник, пойду на редутах сдохну!
Гост презрительно сморщил нос, но не стал препираться, понимая, что времени в обрез. Он строго посмотрел на Дроя, пышущего праведным гневом, и указал тому на лаз.
— Не, вы что, реально собрались линять через эту клоаку? — Дрой в поисках поддержки перевел взгляд на Зеленого. Понизил голос и полувопросительно проговорил: — Мы же уважаемые ветераны, в конце концов…
— Меня это печалит, брат, — сказал Зеленый, сбрасывая обвесы с комбеза, — но если ты хочешь остаться этим самым ветераном, а не угодить воякам на опыты, то придется лезть в радиоактивные какашки.
Дрой трагически помолчал, сжав губы в звездочку. Затем отшвырнул шлем, приподнял респиратор и громко заявил:
— Запомните: я был против столь позорной тактики отступления.
После этого он направился к утилизатору, оттеснил Лёвку и с пыхтением стал забираться внутрь.
Не успел упитанный зад Дроя исчезнуть в печи, как в другом конце подвала грохнулась об пол снесенная с петель дверь, и Фоллен принялся орать во всю глотку, что сдается.
— Не стреляйте! Здесь раненые! Мы сложили оружие!
— Вперед! Прикрой, Славик!
— Вправо двинь!
— Оп-оп… Сюда, Мих, сюда!
— Руки за голову, мразь продажная…
Я решил не выслушивать весь набор солдатских ремарок в адрес бунтаря-торговца. Быстро обмотал ремень автомата вокруг предплечья и включил налобник. Луч фонаря высветил кучу склизкого даже на вид сора, над которой зияло черное от сажи отверстие дымохода. Оттуда сыпалась зола, и доносилось приглушенное бормотание Дроя. Из глубины мусоропровода тянул теплый сквознячок, и пыльные нити застрявшей в стыке тряпки шевелились, как щупальца неведомого монстра. В уголке серенький крысенок бесстрашно грыз косточку, придерживая ее лапками и кося бусинкой глаза на свет.
Кошмарная вонь проникала даже через фильтр респиратора и заставляла дышать часто и неглубоко. Счетчик радиации, встроенный в ПДА, медленно, но уверенно начинал паниковать. Давненько я не забирался в такую задницу.
За мной в утробу мусоросборника проник Лёвка. Он ловко устроил свой «Гром» под мышкой, молча подождал, пока я подтянусь на перемычке и втиснусь в кишку дымохода, затем вскарабкался следом. Мне стало неуютно в узком закопченном лазе, когда бывший отмычка оказался позади. Словно в спину уперся не луч его крошечного фонарика, а тяжелый осязаемый взгляд. Приступ клаустрофобии? Да не должно бы: и не в таких теснотах случалось бывать.
Я остановился, глядя на расцарапанный ногтями обгоревший кирпич. Сквозь причудливый узор трещинок вдруг проступил угловатый профиль существа с черной, как уголь, кожей. Твою ж мать, глюков только не хватало. Я поморгал, отгоняя наваждение, сосредоточился и продолжил ползти по трубе — благо она шла под углом, а не отвесно.
Через несколько метров я уперся в ботинки застрявшего Дроя. Его ноги дергались вперед-назад в поисках упора, а невидимая отсюда башка изрыгала потоки брани. Я окрикнул сталкера, заставив умолкнуть, вытянул вперед автомат и подставил ствол под рифленую подошву. Дрой почувствовал опору и оттолкнулся, сыпанув мне в глаза пылью. Пришла моя очередь извергать проклятия, но основная проблема была решена: ворчащий затор рассосался. Я поморгал и подтянулся на локтях. Лаз резко уходил вправо и вверх. По моим прикидкам, до наружной трубы оставалось метров пять, но последний отрезок обещал быть самым трудным. Главное, чтобы воякам не пришло в голову выставить караульного возле говно-выхлопа, иначе казус выйдет неимоверный.
Почувствовав, как Лёвка дернул за штанину, я остановился.
— Разговор есть, Минор, — донесся его приглушенный бас.
— Козырное ты место для беседы выбрал, — похвалил я, намереваясь продолжить подъем.
— Ты же собираешься искать логово ỳгольников.
Фраза заставила меня замереть. Во-первых, этот проныра был в курсе моих планов. Во-вторых, он дал очень точное определение тем, кого я привык называть «черномордыми». Угольники, надо же. Постановка ударения на первый слог придавала слову необычное и яркое звучание. Лучшего названия этим бестиям и не дашь.
— Опять подслушивал чужие базары? — поинтересовался я.
— Вы с Фолленом слишком громко обсуждали заказ.
— Всё-таки уши тебе мешают.
Лёвка помолчал, поворочался где-то внизу. Совсем тихо сказал:
— Я могу помочь.
— Сомневаюсь.
— Предлагаю сделку. Я показываю путь к месту, где обитают ỳгольники. Ты берешь меня с собой в рейд и обязуешься довести до логова.
Я задумался. Еще вчера вечером, после оборванного разговора в раздевалке, стало ясно: бывший отмычка знает про новых обитателей Зоны больше остальных бродяг. Но теперь он прямо предлагал сотрудничество. Его информация против моей протекции.
— Откуда тебе известно про… ỳгольников и их логово?
— Разве я обязан делиться инфой, которой торгую?
А парень — не промах. Интересно, мне показалось или в его низком голосе проскользнула насмешка?
— Не обязан.
— Фоллен дал тебе ложные координаты локации, — сообщил Лёвка. — И на этот раз не из корыстных соображений. Просто он сам толком не ведает о том, что происходит.
— А ты ведаешь?
— Я могу тебя гарантированно вывести к их логову. Но вдвоем туда не пробраться. Понадобится помощь опытных сталкеров.
— Тогда придется брать в долю лишние кошельки.
— Решай сам. Я предупредил: вдвоем не пройдем.
— А я еще не дал согласия.
Лёвка не ответил. И в этом безмолвии мне вновь почудилась насмешка. Он словно бы без слов дал понять: ты согласился, дружок, ибо некуда тебе деваться — информация дороже денег и важнее понтов.
Так, стоп. Кажется, старина Минор становится мнительным.
— Пусть будет так, — решил я. — Ты ведешь меня к логову, я позволяю тебе быть рядом.
— И мы обязуемся помогать друг другу при необходимости.
— Какого банана я должен тебе помогать?
— Не только ты мне, но и я тебе. Это мое условие.
— Романтики в формулировках захотелось? — Я бы пожал плечами, но особенно узкий в этом месте лаз не позволил совершить простого движения. — Ну ладно.
— Договорились. А теперь, будь добр, поторопись — кажется, кто-то шибко умный собирается подпалить мусор.
