Андрэ Нортон - Звёздное колесо

Смущение Орты возрастало. Она никогда ни о чем подобном не слышала. Она правильно использовала зеркало, и с ее помощью Сила показывает будущее – почему тогда оно отрицается? Голос по обычаю не может лгать – разве она сама, осудив Орту, не навлекла на себя Силу? Такой парадокс могла выдумать только Тьма, чтобы привести в замешательство праведных.

Орта почти не сознавала, куда ее ведут: к изумлению добавилось истощение, которое всегда охватывало ее после пророчеств. Но на этот раз ее не поддерживала Траса, помощница, и не ждет прохладный, освежающий напиток и долгий отдых в постели. Она пришла в себя в грубой каменной камере, лишь наполовину высеченной под землей; остальное пространство – естественная пещера. Она чувствовала сырость, слышала звуки капающей воды. Орта никогда не была в этом месте – в нем содержатся ждущие справедливости, – но догадывалась, что теперь она пленница и должна ждать, пока ею не займутся Голос и Рука.

Прислонившись к холодной влажной каменной стене, которую она ощущала сквозь тонкую ткань платья, Орта старалась хоть что-нибудь понять. Вернись, вернись к тому, что ты почти знаешь, говорил ей разум. Постарайся увидеть, в чем корни той войны, которая разворачивается внутри Силы.

Начало – она пыталась пробиться к нему. Она сама – не Сила, а она – из двух частей, которые борются друг с другом. Все живое знает, что Сила – центр любой жизни, что каждый рождается с крошечной ее искоркой, служит ей в изменяющемся мире, возвращается к ней, принося с собой все, что узнал, чтобы со временем родиться вновь. Когда она обучалась искусству предсказаний, то в глубоком сне соприкасалась с этими прошлыми своими жизнями. Некоторые ей отчасти было позволено помнить, потому что их опыт был важен для ее нынешнего дела.

Она была рыбацкой дочерью, дружившей с морскими животными, научившейся общаться с ними в те дни, когда такого знания боялись. А потом умерла на гарпуне собственного брата, когда резала его сети, чтобы освободить одно из морских созданий, которое плавало с ней и играло в волнах, на чьей спине она много раз отправлялась в прогулки, полная радости жизни.

В другой жизни она была мужчиной. У него был талант кузнеца, он умел сплавлять металлы, знал секрет закалки их до такой прочности, что правители многих земель спорили за обладание его оружием. Он гордился своим мастерством, пока один из владык, хитрый и коварный, не пожелал в одиночку владеть его тайной. Он извлек тайну из мозга кузнеца, а его самого убил.

Но только – то, что сейчас прорывалось в ее сознании, не принадлежит этим прошлым жизням. Оно не возникало во время ее обучения пророчествам, но родилось сейчас; оно очень сильно; это не воспоминание о прошлой жизни, оно принадлежит настоящему.

Может быть, какая-то другая личность, которую она не узнала, и стала причиной ее бед. Орта сосредоточилась, приветствуя новую личность, давая ей возможность окрепнуть, сливая один фрагмент ее с другими, надеясь постепенно получить целое.

Гвеннан… из этих мельтешащих обрывков возникло имя – так ясно, будто оно написано перед ней в воздухе. Не из прошлого… но тогда… откуда?

Орта произнесла это имя вслух, как заклинание, которое используют при обращении с талантом пророчицы, чтобы сделать воспоминания яснее. Закрыв глаза, изгнав из сознания камеру, темноту, она подумала: «Гвеннан». Она вложила в эту мысль всю свою энергию, как ее учили.

Хоть ее учили только быть пророчицей, она всегда знала о существовании у себя иных способностей. Подчиняясь требованием своей службы, она никогда не исследовала другие линии Силы. Храм Света был воздвигнут на пересечении силовых линий, которые являются кровеносной системой планеты. То, что эти артерии встречаются здесь, почувствовали сотни лет назад.

Поэтому в этом месте вибрации земли особенно сильны. Голос и Рука приучались использовать эту Силу, призывать ее для добра, точно так же как Орта училась пользоваться ею для пророчеств. Орта – это только сосуд, в который вливается предсказание, когда она смотрит в зеркало. Никогда не пыталась она воспользоваться Силой для других целей.

И только сейчас, в замешательстве, чувствуя, что происходит что-то глубоко неправильное, затрагивающее основы ее мира, она решилась на это. Если она согрешила, если утратит контроль, ее поглотит вызванная ею Сила.

Орта сжала кулаки, весь свой мозг, все силы своего стройного тела она подчинила одной задаче. Она вспоминала картину силовых линий, которые дают жизни возможность существовать и процветать. Эти линии образуют сеть, и центр ее сейчас под ней – об этом она не должна забывать.

Итак – кто такая Гвеннан? Что это за другая ее часть, которая сейчас рвется на свободу? И какое отношение она имеет к настоящему?

– Гвеннан? – Она произнесла это не как приказ, нет: негромко, мягким голосом, как будто успокаивала робкое животное, застенчивого ребенка, просила выйти из убежища, показаться.

Линии – дайте мне Силу! Молитва ее звучала требовательно.

– Гвеннан! – Теперь это был приказ, и в него Орта вложила все, что поднималось в ней.

Она увидела, как будто ее глаза не закрыты, а открыты и сосредоточены на зеркале. Но только увидела не зловещее зрелище гибнущего мира – она увидела поле, холм, на нем три камня. В этих камнях Сила – то, что жило в ней, узнало эту Силу. Но эту Силу давно не призывали, она слаба, близка к уничтожению. Никто не знает, как призывать ее, как использовать.

У камней стоит женщина. Ночь, небо покрыто облаками. Но Сила камней освещает лицо женщины, и Орта ясно его видит. Но – она совсем не думала, что увидит свое лицо! Никогда раньше перевоплощение в другие жизни не следовало одному и тому же образцу. Должно быть, действительно бессмертная часть ее воплощена в этой другой оболочке. Но незнакомка этого не знает, ее память прошлого прочно заперта. В какой она духовной тьме!

Тьма… Тьма! Нет, незнакомка не окружена темным облаком – в ней только незнание и неспособность вспомнить, как будто память ей полностью отказала. Эта Гвеннан, которая когда-то была Ортой, она не из прошлого – из будущего!

Из будущего! Орта глубоко вздохнула. Неужели она действительно сказала неправду, не выдержала напряжения? Мир, уничтожение которого она видела, не может иметь будущего. Как в нем можно выжить? Человечество слишком хрупко, чтобы выжить в ужасах разрывающейся земли.

И все же – в ней достаточно способностей, чтобы узнать ту, что стоит у камней в ночи. Хотя эти камни и далеко от времени Орты. Она поняла, что это тоже способ извлечения Силы, только очень грубый. Их могли установить те, кто сохранил очень смутное воспоминание о прошлом. И все же, хоть это и очень грубое приспособление, оно родственно тем, что окружали ее. И если храм, каким она его знает, исчез, стерт с лица земли – а она это видела, – то, что в нем хранилось, забыто не окончательно.

Она постаралась изгнать из сознания все мысли о камнях и полностью сосредоточиться на женщине – как-то узнать у нее, что произошло между временем их рождения/жизни и возврата/смерти.

Ей предстоит стать Гвеннан – много времени спустя. Поэтому – должны быть выжившие. Орта с сожалением вздохнула: способности ее ограничены, она не может полностью раскрыть двери сознания той женщины. И ничто из того, что она узнала, не разрешает загадки: почему ее назвали лжепророчицей?

Но она чувствовала изменение внутри себя самой. Эта борьба за мозг другой женщины, за возможность читать в нем, изменила ее. Ее тренировали очень узко и целенаправленно, готовили выполнять единственную роль в храме. Она никогда не вышла бы за пределы своих обязанностей, не стала бы задавать вопросы. Но теперь она это сделала, и перед ней раскрылись новые горизонты. Она чувствовала новый подъем своего духа. Конечно, она не Голос, она не может пользоваться Силой как одеждой и оружием. Но она вышла за предназначенные ей пределы, воззвала к Силе, и та ответила ей.

Она страшно устала, тело ее дрожало, она была опустошена, слаба, и то, что несколько мгновений было в ней, ушло, как кровь уходит в незажившую рану. Возможно, ответом на ее дерзость будет смерть, она лишится не только того, что недавно приобрела, но и вообще всего. И от нее останется пустая оболочка. И таким образом Голос, обвинившая ее, будет права.

Если это так, Орта не боялась, она чувствовала только глубокое разочарование. Но даже думать ей стало тяжело. Она погрузилась в состояние, которое не было ни сном, ни забвением – только усталым безразличием.

Могли пройти часы, она этого не замечала. Она проголодалась и давно не получала обычного подкрепления пророчицы. Голод и жажда ощущались все сильнее, усталость ее росла. Иногда ей казалось, что она не здесь, что это она стоит у камней, держит в руках предмет, который бьется, как сердце, и только это биение сохраняет ей жизнь.