Андрей Мартьянов - ОХРАНИТЕЛЬ (Хроники графства Артуа времен Великой Чумы)
* * *
«25 января 1348 года Господа нашего в день обращения святого Павла, в пятницу, в восемь с четвертью часов после вечерней или в пятом часу ночи, произошло сильнейшее землетрясение, длившееся много часов, подобного которому ни один из ныне живущих не припомнит… В Венцоне городская колокольня треснула пополам и многим строениям пришел конец. Замки Тольмеццо, Дорестаньо и Дестрафитто обрушились почти целиком и задавили много людей. Замок Лембург, стоявший на холме, был потрясен до основания, землетрясение отнесло его на десять миль от старого места в виде кучи остатков. Высокая гора, по которой проходила дорога к озеру Арнольдштейн, раскололась пополам, сделав дорогу непроходимой. Два замка, Раньи и Ведроне, и более пятидесяти усадеб вокруг реки Гайль, во владениях графа Гориции, были погребены двумя горами под собой, при этом погибло почти все население, мало кому удалось спастись.
В городе Виллахе, при въезде в Германию, обратились в развалины все дома, кроме одного, принадлежащего некоему доброму человеку, праведному и милосердному ради Христа. В Контадо и в окрестностях Виллаха провалились больше семидесяти замков и загородных домов над рекой Дравой и все было перевернуто вверх дном. Огромная гора разделилась здесь на две половины, заполнила собой всю долину, где находились эти замки и дома, и загромоздила русло реки на протяжении десяти верст. При этом был разрушен и затоплен монастырь у Арнольдштейна и погибло немало людей.
Река Драва, не находя себе привычного выхода, разлилась выше этого места и образовала большое озеро. В городской церкви святого Иакова нашли смерть пятьсот человек, укрывшиеся там, не говоря о других жертвах, всего же урон исчислялся третьей частью населения. Все церкви и жилища, среди них монастыри в Оссиахе и Вельткирхе, не устояли, люди почти все сгинули, а выжившие от страха почти потеряли рассудок. В Баварии в городе Штрасбурге, и в Палуцце, Нуде и Кроче за горами рухнула большая часть домов и погибло множество людей. Все эти ужасные разрушения и бедствия от землетрясения допущены Господом не без важной причины и суть предзнаменования Божьего суда[11]
Anno Domini 1348 ХХХmensis Ianuarii LXXXII».
* * *
— Вот причина звона колоколов в Париже, — сказал брат Михаил. — Да и по всему католическому миру, скорее всего... И колокола эти звонили по нашим душам, мессир Ознар.
— Землетрясения часто случаются, — попытался бодрится мэтр. — Более сильные и слабенькие, я сталкивался с этим явлением в Пиренеях. Да что с вами, преподобный? Вы бледны!
— При таких известиях немудрено потерять самообладание, — выдохнул доминиканец. — Всё объясняет второе письмо. Вот оно, читайте... В Авиньоне чума. Люди умирают тысячами. Хоронить нет возможности, трупы сбрасывают в воды Роны. Святейший Папа на корабле бежал в испанскую Валенсию, где заперся в родовом замке, не подпуская к себе никого из приближенных. От чумы скончались одиннадцать кардиналов.
— Иисусе... Когда?
— В январе. Новости до нас доходят с большим опозданием, слишком далеко. Прованс и Бургундия охвачены ужасом. Король Кастилии Альфонсо мертв, заразился... Арагонская королева Элеонора мертва. Ломбардия превращается в безлюдную пустыню. Шамбери, Лион и Бельфор в огне — пожары тушить некому. В Париже нарастает паника, Филипп VI якобы покинул город, по недостоверным сведениям выехав в замок Фужер. Понимаете, что это значит?
— Кажется, в первую нашу встречу мы беседовали об Апокалипсисе, а вы пытались меня разубедить...
— Знаете, — брат Михаил посмотрел мэтру в глаза, — теперь я готов отказаться от некоторых своих слов и подтвердить всеобщие опасения. Гром грянул, и ангел вострубил. Или нет? Разубедите меня.
— Где гонец? — потребовал Рауль. — Кто с ним разговаривал?
— Опасаетесь, что он принес заразу? Уехал дальше, к епископу Сент-Омера. Посланец не выглядел больным, а судя по донесению мор скоротечен — люди умирают за одну ночь.
— Начинается распутица, дороги скоро превратятся в сплошное болото... — задумался Рауль. — В течение всего марта добраться в пределы Артуа будет сложно. То есть, у нас есть небольшая отсрочка. Если, конечно, полагать чуму на юге не Гневом Божьим, а обычным мором — помните оспу в Каркассоне, Тулузе и Безье девять лет назад? Тамошняя инквизиция относилась к распространителям слухов о Конце Света с полной строгостью, а эпидемия скоро кончилась...
— Ну а если это именно Гнев Божий?
— Вы тут лицо духовное и рукоположенный священник. Посоветуйте Гонилону ежедневно читать в кафедрале покаянный чин.
— Без вашего совета не догадался бы, — огрызнулся Михаил. — Судя по всему Каркассонская оспа и в малейшее сравнение не идет с происходящим на южном побережье, мэтр... Что дальше? Fais se que dois adviegne que peut?
— Боюсь, именно так. Будем делать что должно. И будь, что будет.
— Ох неспроста появилась в Артуа свора во главе с Безымянным королем, — медленно сказал преподобный. — Неспроста. Возвращайтесь к гостям мэтр, не хочу лишать вас возможности приятно провести время...
— Благодарю, но я лучше домой. Выбирая между чумой и домной Гербергой, я выберу чуму. Чума по крайней мере не разговаривает.
Брат Михаил посмотрел на Рауля озадаченно, а потом вдруг расхохотался:
— Теперь поняли, отчего я принял постриг? Охотиться на дьявола в наши времена куда интереснее, чем участвовать в светских увеселениях. Suum cuique, как говаривал Цицерон.
* * *
— Я лучше уйду до рассвета, — сказал домовой. — Это плохое колдовство, всего наизнанку выворачивает...
За пять дней знакомства Рауль Ознар и мохнатый Инурри если не подружились, то научились терпеть друг друга. Артотрог честно выполнил обещанное: дом не покинул, честно ответил на все вопросы, а если и утаил немногое, лишь потому, что мэтр позабыл спросить о важном.
Подношения Инурри принимал со сдержанной важностью: золотую монетку венецианской чеканки упрятал в логово, капризничал относительно вина — подавай ему только красную бургонь обязательно подслащенную ложечкой неимоверно дорогого египетского тростникового сахара, какой не в каждой лавке купишь. Но в целом домовой не проявлял вредоносности, стараясь доказать свою значимость, осведомленность, древнее происхождение и желая выставить себя ровней Раулю.
Мэтр эти поползновения беспощадно пресекал: магия артотрогов природная, они неспособны к настоящему творению в сфере чародейства — не открывают новые заклинания, не разрабатывают сложные арканы, а в то же время корчат прямо-таки Мерлина с Клингзором и Мелеагантом. Если Инурри не одергивать, возомнит о себе невесть что.
Домовой тихонько злился, однако не возражал — опыт и инстинкт подсказывали, что знающий маг в любой момент скрутит его в бараний рог. Лучше не сердить.
Так и сегодня: вернувшись с quodlibet Рауль переоделся в домашнее — короткая просторная рубаха, обтягивающие шоссы мягкой фланели и потертый охабень на волчьем меху поверх, для тепла, — спустился в лабораторию, засветил десяток ламп и позвал Инурри. Тот выполз из укрывища моментом: скучно, так почему бы не поговорить с Gizaki?
Рауль предупредил: скоро полночь, хочу слегка... Как бы это сказать? Применить свои знания.
И положил на стол книгу в черной, охваченной железными полосами обложке.
Инурри, подобно коту завидевшему сорвавшегося с цепи огромного дворового пса, взъерошил шерсть, зашипел и удрал на излюбленное место — печную задвижку. От небольшого фолианта так шибало магией, что едва искры не летели! Причем магией жестокой, скверной, отдающей холодом смерти. Принадлежащей не людям, а кому-то, существовавшему задолго до «младшей расы». О ком успела забыть даже раса заносчиво именовавшая себя «старшей».
Домовой ощутил тошноту, а человеку было хоть бы что. Каждому известно: люди чувствуют стократ хуже древних. Даже ученые маги. Невосприимчивы, от чего и страдают, частенько не замечая опасности.
— Настаивать не буду, — ответил артотрогу мэтр. — Возвращайся утром, Инурри.
— Доиграешься ты однажды с силами, вашему племени неподвластными, — не преминул сказать гадость домовой. — Утащат тебя в такие места, что...
— Сгинь, мелкая нечисть!
Инурри мигом обиделся и шмыгнул в темную отдушину. Вот и замечательно, работа с «Книгой Анубиса» требует полного сосредоточения.
Рауль, как человек с немалым опытом Нарбонны, отлично знал, что внешняя сторона обряда влияет на успех в последнюю очередь. А говоря откровенно, вовсе не влияет — все эти глупости вроде балахона вышитого магическими символами, черных свечей, или светильников из вулканического стекла обычная принадлежность шарлатанов, не способных даже яйцо в цыпленка превратить.
Если приспичит, проводи ритуал хоть голым, хоть в одних брэ. Духу, пришедшему оттуда решительно всё равно, как ты одет. Главное — разум, знания и осмотрительность, иначе и впрямь «утащат», случаи известны...
