Андрей Кузнецов - Эволюция - первый шаг к бессмертию (СИ)

— Не понял, — возмутился один из двоих, вышедших из тира.

— И не поймешь, — пробормотал я и пошел в сторону кают, не испытывая особого желания спорить с военными.

— Эй, постой! Инженер, может, на спор с тобой постреляем?

— Тут же написано, что только для военных, — обернувшись, рыкнул я. — Да и на что спорить?

— Не бойся, сегодня Бэйкерс уже не придет нас проверять. Поздновато для него. А поспорим на щелбаны.

— На щелбаны? — удивился я. — Шутишь?

— Да ладно! Боишься, что мозги выбьем? — парочка стала громко хохотать.

Уходить уже было как-то неловко. Лучше бы не отвечал, вечно втянут в авантюру!

— Ладно, пошли, — я с довольными вояками неохотно вошел в тир.

Достаточно светлое и большое помещение. Внутри находились человек пятьдесят: кто стрелял, кто-то сидел компаниями и что-то обсуждал. Через секунду все притихли и обернулись в нашу сторону.

— Че уставились, инженера не видели ни разу, дикари? — взорвался тот, что разговаривал со мной.

— Эй, сержант, — послышалось с дальних столиков, — проблемы?

Вошедшие со мной опустили головы:

— Нет проблем. Вот, хочет человек посоревноваться. Я не видел, кто там сидел, и голос не узнал сначала:

— Он наш. Андрей, проходи, не стесняйся, — наконец, Вовка встал. Он был выше всех примерно на голову. Я искренне обрадовался ему в тот момент и направился в сторону уже известного мне трио.

— Ну что, на понт тебя взяли? Заманили? — смеялся Макс.

— Вроде того, «на слабо» втянули к вам, — улыбался я. — Ну что, постреляемся?

— О, да ты еще и нарываешься! — повеселел в лице Джеймс. — Давай, почему нет. Начнем с пистолетов, с антиквариата или лазерными предпочитаешь?

— Давай антикварным, что ли, попробуем. В армии только на них тренировался, с тех пор оружие в руках и не держал.

— О, да ты в армии был? Где служил? — интересовался Вован.

— Под Москвой, ПВО. В основном скучали всю службу. Давно это было, без армии тогда не брали на обучение в Космическую Академию.

— Ха, вон у нас Джеймс тоже в ПВО раньше служил, потом перевелся.

— Да уж, на мать ее, Америку, никто так и не напал за те три года, пока я высиживал под Вашингтоном, — с унынием поддержал разговор Джеймс.

— Ну, раз все тут служивые, — продолжал Вовка, — за это для начала и накатим. Макс, неси стаканы.

— А че я-то сразу?

— Ты самый младший по званию, вот и иди.

— Как накатим? Чего накатим? — удивился я.

— Водку, чего же еще! Представляешь, Джеймс из Америки возит, вроде русская, а по вкусу на нашу сивуху вообще не похожа.

Мы направились к импровизированному бару. За барной стойкой я увидел уже знакомого мне повара-китайца и дружески кивнул ему. Он тоже широко заулыбался мне в ответ и, немного коверкая слова, стал предлагать на выбор напитки, разлитые в бутылки оригинальной формы — в виде пистолетов и ружей.

— Позалста, попробуйте вот эту.

Китаец указал мне на привлекательную бутылку из матового стекла. И я уж было собрался последовать его совету, как один из вояк весьма болезненно ткнул меня в бок своим пальцем. Жестким, как металлический стержень.

— Ты че? Это же пойло специально для узкоглазых! Настояно то ли на змеях, то ли на червях!

Я недоуменно посмотрел на китайца, все продолжавшего улыбаться мне, и переспросил:

— С червями? Китаец просто просиял:

— С сервями! Да! Осинь полезна для мущин! Осинь!

Чтобы подтвердить свои слова, он налил в широкий стакан из бутылки себе грамм тридцать и без промедления выпил.

Стало слегка не по себе от одной мысли, как изготавливали это пойло, а в напитке я узнал аналог земного мексиканского Mezcal, при производстве которого в спиртное добавляют личинок моли, гнездящихся на агаве. Увидев, что вино с червями не вызвало у меня прилива энтузиазма, китаец продолжал предлагать мне лучшие, с его точки зрения, напитки:

— Китайска фодка ис ясериц. Пожалста, холосо для глазов! Рисова назтойка на мысах — от касля! Пожалста!

— У меня нет никакого «касля», — отмахивался я, смеясь. Несколько ошарашенный таким ассортиментом, я отошел к оружейной витрине.

— Интересный у вас тир, парни.

— А то! Только тут и расслабляемся, — Макс принес три стакана. Вовка на глаз, но с аптекарской точностью разлил всем американской водки. — Ну, за встречу. Сделав большой выдох, за три глотка я еле осилил эту лошадиную дозу.

— Пффф, ну у вас и объем, — корчась, произнес я. — Закусывать, понимаю, нечем?

— Андрюх, ты что? — удивился Макс. — Глубокий вдох в рукав товарища — вот лучшая закуска.

— Вас понял, парни, — ответил я. Вовка уже тащил два пистолета.

— Ну что, Андрей, готовь лоб. Сейчас будем отвешивать тебе щелбаны.

Я взял пистолет, и мы с Вовкой подошли к отметке, с которой нужно стрелять. Алкоголь быстро растворялся в моем организме, почувствовались легкая слабость в ногах и тепло во всем теле.

— Один выстрел — один щелбан, — продолжал Вовка. — Огонь!

Вовка выстрелил и попал чуть левее центра, а я долго и упорно пытался прицелиться.

— Давай уже, Андрэ, перед смертью не надышишься, — посмеивался Джеймс. Я нажал на курок, приличная отдача ударила по запястью. Дым чуть рассеялся, пока цель приближалась к нам.

— Ха-ха, Вован, — вытаращив глаза, закричал Макс, — ты смотри, точно в цель!

Я довольно ухмылялся, Вовка смотрел на мишень и не верил своим глазам.

— Ну что, Владимир, — официально обратился к нему Джеймс, — ваш лоб, пожалуйста.

Вовка подставил лоб мне, я что было силы отвесил ему смачный фофан.

— Давайте еще накатим, — предложил Макс, и мы пошли к скамейкам, чтобы принять еще одну порцию «на грудь».

Просидели в тире мы порядка часов четырех, щелбаны летели во все стороны: Вовка — мне, я — Вовке, Макс — Джеймсу… Половина всего вечера вылетела из памяти: пили, стреляли… Удивительно, как в подобных местах не случается ничего, хотя у вояк, наверное, обращение с оружием доведено до автоматизма.

Помню, выйдя из тира, шепотом мы пели какую-то песню.

— Эх, нормальный ты мужик, Андрюха, — протянув руку, заплетающимся голосом вымолвил Вовка.

— И вы, парни, отличные, — строя пьяные гримасы, ответил я. — Ладно, увидимся еще.

Однако добраться до своей каюты спокойно мне было не суждено.

Прежде всего, я заблудился. Прошел свой поворот, чего поначалу не заметил. Злую шутку со мной сыграли лифты. Нажав свой уровень, я перепутал крылья станции и отправился в противоположном от нужного мне направлении. А когда обратил внимание, что моей каюты нет там, где ей полагается быть, то оказалось, что я нахожусь вообще не понятно где. В глазах, скорее, не двоилось, а троилось. Пойло вояк и не собиралось меня отпускать. Состроив умный вид, я ходил, будто знаю куда, не привлекая внимание людей, встречающихся мне на пути.

Здесь располагались сплошь каюты научного персонала, причем отдельной их группы — вирусологов. Чертыхнувшись, я подошел к стене и постучал по информационному стенду, который высветил мне на плане путь до моей каюты. Путь пешком был практически не возможен, кроме одного варианта.

Получалось, что самым коротким маршрутом будет пройти через синтетический сад.

Но делать нечего — пришлось шевелить ногами. Не ночевать же прямо в коридоре! Главное — не попасться патрулю, следящему за порядком, в пьяном виде и спящим на чьем-нибудь коврике.

Я быстрыми шагами направился к саду и минут через пять вошел туда, стараясь идти медленно и осторожно. Мне предстала картина абсолютной тишины: людей не было, как вдруг впереди себя я увидел спину еще одного человека, который двигался так же медленно. Он вышел на тропинку из-за куста, не заметив меня.

Я сразу же заподозрил неладное, потому что странный вид спины незнакомца явно свидетельствовал, что с ним что-то не так. Прежде всего, на нем был замызганный и испачканный пятнами халат пациента хирургического блока, верхние завязки были оборваны — и моему взгляду представлялось действительно ужасающее зрелище.

То, что я увидел со стороны, повергло меня в легкий ужас: над халатом в районе шеи оголенные позвонки белели, как кольца игрушечной пирамидки.

Но и сами позвонки были ненормальные. Они срослись вкривь и вкось, причем вместо хрящевых дисков виднелись причудливые шипастые наросты, покрытые слизистыми шишками, из которых вытекала липкая жидкость. Весь халат с задней стороны был в ней.

Однако, вопреки всем законам логики, этот человек быш не только жив, но и, по всей видимости, имел какую-то цель: в руке он сжимал здоровенный нож и намерения его были, скорее всего, агрессивны.

Хмель частично выветрился у меня из головы, и я, стараясь перемещаться как можно тише, свернул в заросли и постарался поравняться с этим подозрительным типом. Вскоре мне это удалось, так как он замер на месте.