Виктор Буркон - Фатум (СИ)
Тем временем Саид, мысленно уже отпраздновавший свою победу, продолжил атаковать с удвоенной яростью. Но сколько бы он не пытался, вращающаяся цепь всякий раз отбрасывала его клинок в сторону.
«Уже лучше, — обрадовался Де Латур. — Но всё равно не достаточно».
И в самом деле, теперь между сражавшимися установилось хрупкое равновесие. Оба почти выдохлись, а Бенуа к тому же истекал кровью. В такой ситуации исход поединка был практически непредсказуем, любая ошибка могла стать роковой.
«Точно! Щит и меч против боевого цепа. Это ж классическая ситуация! — внезапно осенило хольда. — И почему я сразу об этом не подумал?»
План действий родился сам собой, оставалось только следовать ему, и тут уж Бенуа не сплоховал. Подгадав удачный момент, он направил один из концов своей цепи прямо в лицо сопернику. Все было сделано так ловко, что меч Саида не поспел, а его жизнь вновь спас волшебный щит, увеличившийся в размерах и заслонивший голову хозяина. Но именно этого Бенуа и добивался: размашистым движением он захлестнул второй конец цепи за верхнюю кромку волшебного щита. Как он и рассчитывал, такая атака застала Саида врасплох, ведь, пользуясь щитом, он на мгновенье терял противника из вида. Сопляк даже не попытался увернуться и чугунная гирька, описав короткую дугу, с противным хрустом врезалась в его затылок. Всё было кончено, у ног Бенуа распростёрлось бездыханное тело его соперника.
«Теперь надо выполнить указания глорана», — вспомнил Де Латур.
Отдышавшись, хольд вновь направил стальную змею своего амулета на тело поверженного противника. Затем, подняв над землей опутанный цепью труп, он начал медленно затягивать хватку. Он сдавливал сильней и сильней, пока вокруг не посыпались кровавые ошмётки. Затем, показав неприличный жест вражеской армии, Бенуа подобрал амулеты Саида и не спеша поплёлся вверх по склону.
* * *Ранним утром войска Д'Аржи построились на гребне холма. Ещё не рассвело и ополченцам, проведшим предыдущий вечер в тяжёлых тренировках, жутко хотелось спать. Однако никто не жаловался, ведь вновь прозвучала команда сохранять молчание, не подчиниться которой было невозможно. Так, в полной тишине, нарушаемой лишь бряцанием оружия и топотом ног, солдаты заняли заранее обозначенные позиции. Кен встал в четвертом ряду ближе к правому краю фаланги. Как и все вокруг он понятия не имел, что происходит, а зол был даже больше остальных, поскольку всю эту ночь промучился кошмарами. Стоило ему закрыть глаза, как появлялись неясные тени и начинали истязать его, угрожая и насмехаясь, затем возникал образ сэра Алистера, смотрящий в лицо с молчаливым укором. И вроде бы ничего особенного, но, едва заснув, Кен сразу просыпался и долго ещё не мог унять бешено стучащего сердца.
«Что же со мной творится? Неужто проклятье начинает действовать?» — мрачно размышлял не выспавшийся оруженосец.
Когда же над горизонтом появилось солнце, пред взором измученного оруженосца открылась картина, от вида которой он моментально забыл о ночных неприятностях. У подножья холма, на расстоянии примерно половины версты, стояла какая-то огромная армия, скорее всего вражеская. Кен разглядел сотни походных шатров и тысячи тёмных точек — солдат противника.
«Ух ты, вот это полчище! — удивился оруженосец. — А наших-то сколько?»
Тут Кен принялся вертеть головой, пытаясь рассмотреть позиции собственных войск. Но с места, где он стоял, почти ничего не было видно и кроме фаланги ополченцев, с которой Кен уже почти сроднился, он обнаружил лишь длинную шеренгу лучников, стоящую в десятке шагов позади. Их тоже было немало, сотен пять или шесть, но даже с их учетом на каждого солдата Д'Аржи всё равно приходилось не менее трёх противников.
«А где же наши пушки?» — озадачился оруженосец и попробовал отыскать глазами позиции союзной артиллерии.
Но, как он не вытягивал шею, как не вертел головой, нигде не сумел заметить ни одного орудия.
«Похоже, у нас их просто нет, — сообразил, наконец, Кен. — Тогда расклад сложился совсем уж неприглядный. В таких неравных условиях бой примет лишь дурак или самоубийца. Остаётся надеяться, что наш командир не таков».
Однако время шло, а приказа отходить не поступало. Солнце медленно поднялось над горизонтом, небо из бледно-розового стало лазурным, а обе армии по-прежнему оставались на своих местах.
«И сколько такое может продолжаться? — раздраженно думал Кен. — Неужто придётся стоять здесь целый день? Мы ж все тогда со скуки помрём!»
Но он ошибся, скучать им не пришлось, ведь совсем скоро начался один из самых интересных поединков, которых ему только доводилось видеть.
Глава 5. Схватка
Как только поединок между хольдами закончился, мириад чёрных точек у подножья холма моментально пришёл в движение, а c ясного неба раздались далёкие раскаты грома. Последовавший за ними протяжный свист, подтвердил неприятную догадку Кена — у врагов имеются пушки.
Первый залп, как водится, был пристрелочным, и ядра пролетели мимо, где-то высоко над головами стоящих в фаланге ополченцев.
«Три орудия, могло быть и хуже», — прикинул Кен, пересчитав маленькие облачка дыма, появившиеся над позициями противника и медленно растворившиеся в воздухе.
Спустя пять минут залп повторился. Теперь одно из ядер летело значительно ниже и воткнулось в землю, не долетев добрую сотню шагов до фаланги Д'Аржи. Остальные по-прежнему ушли в никуда.
«Пушки ещё не прогрелись, а из холодного ствола трудно попасть, — сообразил оруженосец. — Но скоро точность стрельбы возрастет».
Действительно, третий залп принёс первые жертвы. Одно из ядер врезалось в строй ополченцев, разорвав трёх человек в кровавые ошмётки. Это произошло так близко от Кена, что красные брызги попали ему на лицо.
«Чёрт! Мы просто пушечное мясо! Они могут расстреливать нас абсолютно безнаказанно», — подумал Кен и мысленно выругался.
Будучи оруженосцем сэра Алистера, он побывал во многих сражениях, но тогда он входил в состав рыцарской кавалерии, которую любой полководец старается сохранить, и стоять вот так, под прямым пушечным огнем Кену ещё не доводилось.
«Как же это всё-таки страшно! — думал оруженосец, непроизвольно сжимаясь при каждом залпе. — Вот уж не знал, что быть пехотинцем так жутко!»
Тем временем солдаты противника быстро приближалась. Уже отчетливо стало видно, что впереди идут стрелки вооружённые громоздкими мушкетами. Вскоре они тоже вышли на дистанцию выстрела и вот тогда у войск Д'Аржи возникли настоящие проблемы. Теперь помимо ядер, на фалангу ополченцев периодически сыпалась солидная порция свинцовых градин, каждая из которых имела размер голубиного яйца и огромную убойную силу. Попадая в человека, они целиком отрывали конечности, сносили голову или проламывали грудную клетку. Их жертвы, корчащиеся в лужах собственной крови, умирали не сразу, деморализуя окружающих своими чудовищными мученьями. По опыту Кен знал, что психологическое действие мушкетного огня сравнимо или даже превышает реальный урон. Самые храбрые бойцы могут выдержать не более получаса этой кровавой бани, а необстрелянные ополченцы давно бы разбежались, не будь того магического ритуала, лишившего их собственной воли.
«Чёрт! Кровищи-то сколько! — запаниковал оруженосец. — Похоже, нас оставили тут умирать!»
А вокруг, словно в каком-то безумном кошмаре, одна за другой происходили сцены чудовищной смерти: вот ядро разорвало бородатого старика пополам, развесив его внутренности по фигурам соседей. Вот мимо пролетела чья-то окровавленная рука, а вот мушкетная пуля, попав в голову стоящего впереди паренька, расколола её на куски, словно спелый арбуз.
«Пусть это прекратится! Я больше не выдержу», — мысленно взмолился Кен.
Вдруг в его глазах потемнело, и он решил, что теряет сознание. Однако минута сменяла другую, а он по-прежнему наблюдал бесконечный хоровод смертей и чудовищных увечий.
«Куда же тогда подевался свет?» — удивился оруженосец и, отведя взгляд от творящегося вокруг ужаса, обратил его на небо.
Причиной полумрака оказались тучи, возникшие невесть откуда и заслонившие собою солнце. Они разрастались прямо на глазах и вскоре заняли всё небо, нависнув над полем боя тяжелым, свинцово-серым куполом.
«Впервые вижу, чтобы погода портилась так быстро, — поразился оруженосец. — И ведь ничего не предвещало!»
А тучи всё продолжали сгущаться, пока на головы сражающимся не обрушился настоящий ливень. Он был настолько сильным, что в считанные секунды покрыл землю водяными потоками, бурно устремившимися вниз по склону. Из-за упругих струй дождя видимость резко сократилась, и стрелки противника стали почти не различимы.
«Спасибо Инго! Спасибо Башту! Спасибо Морос! Спасибо Рю», — благодарил всех знакомых богов ликующий оруженосец.
