Роман Злотников - Маневры неудачников

— Не исключаю такой возможности.

— Чушь, — сказал я. — Четырнадцать планет — это даже в самом лучшем случае где-то пять-шесть обитаемых миров, так? Остальное — газовые гиганты и безжизненные куски породы, неспособные удержать атмосферу или находящиеся слишком далеко от звезды. В то же время Кленнонская Империя насчитывает четыре десятка обитаемых миров, а это самое малое из образований, которые вступят в конфликт. Планеты скаари исчисляются сотнями. Раса, освоившая всего пять-шесть миров, на расклад сил повлиять неспособна.

— А тебе не кажется странным, что ни мы, ни кленнонцы, ни скаари ничего не знаем об этом секторе пространства? — поинтересовался Сол. — И главное, так до сих пор и не смогли о нем ничего узнать, хотя такие попытки предпринимались неоднократно.

— Там может быть что угодно, — сказал я. — Какая-нибудь неизученная космическая аномалия, которая губит корабли, кажется мне более простым объяснением. Версия с четвертой расой притянута за уши.

— Между прочим, это не я ее озвучил.

— Но ты особо и не возражал.

— Я лишь сказал, что не исключаю такой возможности, — сказал Визерс — Я сейчас вообще никаких возможностей не исключаю. Может, там вообще ничего интересного нет, а корабли оттуда не возвращались из-за длинной цепи случайностей.

— Ладно, отбросим на минуту версии о том, что там можно найти, — сказал я. — А почему ты рассчитываешь, что следующая экспедиция сможет вернуться и рассказать, в чем там дело?

— Из-за ее состава, — сказал Визерс — Я набираю туда особых людей.

— Например?

— Как тебе удается уходить от выстрелов? — Этот вопрос он мне сегодня уже задавал. — Только на этот раз скажи мне правду, без чуши о прекрасной реакции и феноменальном зрении.

— Я чувствую, — сказал я.

— Что именно?

— Опасность.

— Ты видишь будущее?

— А ты сам веришь, что такое возможно?

— Ты удивишься, когда узнаешь, в какое количество странных вещей я верю, — сказал Визерс — Так что, ты видишь будущее?

— Нет, я же сказал. Я чувствую опасность, но не могу сказать, откуда конкретно она исходит.

— Сколько раз это срабатывало?

— Больше двух.

— И как далеко ты способен заглянуть… почувствовать?

— Не больше пары секунд, — сказал я.

— То есть ровно столько, сколько требуется более-менее тренированному человеку, чтобы уйти от непосредственной опасности, — сказал Визерс— Интересно, а что будет, если в тебя гранату кинуть? Термическую?

— Я очень быстро и красиво умру.

— За две секунды ты не успеешь выйти из зоны поражения, — задумчиво сказал Визерс, словно на самом деле размышлял, не стоит ли швырнуть в меня термической гранатой. — И тут возникает интересный вопрос. Ты либо умрешь, либо сможешь заглянуть в будущее дальше чем на две секунды.

— Сие от меня не зависит, — сказал я. — И этот вопрос относится к категории тех, ответ на которые я бы не стал искать экспериментальным путем.

— А как ты сам думаешь, откуда у тебя эта способность?

— Понятия не имею, — сказал я.

— Но хоть какие-то версии есть?

— Одна. Это может быть как-то связано с тем, что я прошел темпоральным туннелем и живу не в своем времени.

— То есть до того, как ты оказался в настоящем, ты за собой таких способностей не замечал?

— В прошлом в меня особо и не палили, — сказал я и сам удивился, как легко с моего языка сорвалось слово «прошлое», относящееся к моему родному двадцать первому веку. Раньше я предпочитал думать о нем как о «настоящем», а время, в котором жил сейчас, привык называть «будущим». Похоже, сейчас я так уже не думаю. Я и сам не заметил, в какой момент произошел этот сдвиг в моем сознании.

— Любопытная версия, но теоретическую базу я под нее подвести не могу, — сказал Визерс — По крайней мере, вот так, с ходу. Но вот что меня интересует — сможешь ли ты почувствовать опасность, грозящую космическому кораблю, на борту которого ты летишь?

— Не знаю.

Когда-то у меня получилось почувствовать опасность, грозящую флаеру, на котором мы летели вытаскивать из джунглей Асада ад-Дина, и тогда мне удалось спасти жизнь не только себе, но и всему отряду, однако… Ставить на то, что я смогу повторить этот фокус с космическим кораблем, я бы не стал.

— Феноменальная память, устойчивость к ментоскопированию, теперь это… Ты не перестаешь меня удивлять, — буркнул Визерс — Какие еще способности у тебя есть?

— Я умею летать в вакууме со скоростью тактического штурмовика.

— Я тоже, — сказал Визерс — Только дайте мне тактический штурмовик. Мне уже почти хочется вернуть тебя в исследовательский отдел на Земле.

— Уже вызвал группу захвата? — поинтересовался я. Шутки шутками, а ведь он может. Никогда не поверю, что целый генерал СБА действует в приграничном секторе на свой страх и риск, обходясь вообще без поддержки.

— Пока нет, — серьезно сказал Визерс — Я все-таки предпочитаю, чтобы ты согласился на мое предложение и стал добровольцем. Я собираю экипаж из таких, как ты. Из людей с… — Он запнулся. Наверное, ему очень не хотелось произносить слово «сверхъестественный», и он таки выкрутился: — С другими способностями. У меня в команде есть человек, способный видеть будущее объекта через прикосновение. У меня есть девушка, которая двигает предметы усилием воли. Еще пара интересных личностей. Способности у них разные, но они прогрессируют.

— И этому есть какое-то научное объяснение?

— Да. Эволюция.

— Я думал, ты скажешь — мутанты.

— Сейчас это неважно. У меня есть несколько научных объяснений, — сказал Визерс — И даже пара не совсем научных, но дело не в этом. С этими ребятами, да и с тобой тоже, я могу разобраться и позже, сейчас же мне надо сделать так, чтобы это «позже» вообще наступило. И для этого я хочу использовать ваши способности, не задаваясь вопросом, откуда вы все, такие красавцы, взялись.

— Мне нужно больше информации о готовящемся предприятии, — сказал я. — Я уже не принимаю решения вслепую.

— Разумно, — неожиданно легко согласился Визерс и вытащил из кармана блок памяти для КПК, удивительно напоминающий старую добрую флешку. — Изучишь на досуге, тут записано все, что я могу тебе сообщить на данный момент. Я пробуду на станции… еще около недели. Этого времени тебе должно хватить на принятие решения.

Он допил успевший остыть кофе, убрал свой компьютер и поднялся с кресла, ясно давая понять, что на сегодня разговоров уже хватит.

— А все-таки, — сказал я, когда он был уже в дверях. — Кого вы тут ловите?

— Феникса. — И он ушел.

Я бросил взгляд на настенный экран внутренней связи, который помимо прочего вел еще и отсчет времени и следил за моим рабочим расписанием.

До начала моей следующей смены оставалось чуть меньше двух часов.

— А скажи-ка мне, Рома, тебе что-нибудь говорит слово «феникс»? — спросил я.

— Конечно, — сказал он. — Это какое-то мифическое чудовище. Человеческая голова на туловище льва или что-то вроде того.

— Спасибо, Рома, — сказал я. — У меня больше нет к тебе никаких вопросов.

— А с чего ты вдруг заинтересовался мифологией?

— Просто вдруг вспомнилось.

Я зевнул.

Поспать сегодня мне так и не довелось.

После ухода Визерса я не стал вставлять флешку в свой КПК, а завалился в кровать, чтобы урвать хотя бы часок сна, но тревожные мысли не давали мне покоя. У меня не было никаких сомнений по поводу того, что Визерс в очередной раз не сказал мне всей правды, но теперь он открыл мне гораздо больше. И кое-какие фрагменты головоломки, которую я все это время пытался собрать, встали на свои места.

Зато появился один новый фрагмент, который в общую картину никак не вписывался.

И у меня не было ни малейшего представления о том, как его вообще можно использовать. Как будто я собирал мирный сельский пейзаж и вдруг обнаружил в коробке кусок картона с изображением горящего боевого робота.

— Скажи, а чья это была гениальная идея — разрешить кленнонцам ремонтировать свой корабль у нас? — поинтересовался Рома.

— Кленнонцев, — сказал я.

— Неужели никто даже не попытался им возразить?

— Какая разница? — спросил я. — Решение уже принято.

— Мне любопытно.

— Клеймор был против.

— Почему он не настоял на своем?

— Он пытался, но его никто не поддержал.

— Даже скаари?

— Рома, — проникновенно сказал я, — Даг Халлен умер, крейсер кленнонцев стыкуется к станции, а боевой корабль Альянса будет здесь в течение нескольких часов. Тебе не кажется, что у нас есть более насущные проблемы, чем выяснять, кто именно принял какое-то там гениальное решение, если само это решение принято и ситуацию уже не изменить?

— У меня нехорошие предчувствия.