Алексей Ивакин - На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую

Эйкумена, мать Эйкумена, что же ты бросила своих детей на гибель? Где же ты, Эйкумена? Жива ли ты еще? Придешь ли на помощь?

Они брели по бесконечной степи вслед за солнцем. Мыслей было всего две. Спрятаться. Выжить. Спрятаться – и выжить. Но как это сделать на мирной, терраформированной планете, единственный материк которой давным-давно разровнен в центральных областях огромными машинами, и распахан под поля, сады, виноградники? Климатологи провели гигантские каналы, разрезавшие поля от полюса к полюсу. Полярные ледники исправно поставляли воду для будущих урожаев. Агрономы четко распределили по зонам разные культуры: ближе к полюсам – картофель, южнее – рожь и пшеница. Во влажных районах рос рис. Ну и так далее. Проще было бы сказать, что здесь не росло, нежели перечислять все агронские сельхозкультуры…

«Наш огород», как совершенно серьезно, хоть и с долей иронии, называли свою планету жители. «Агры», как они сами себя звали вместо официального «агронцы». Тихая, спокойная и очень зеленая планета. Все это мальчик знал. А еще он знал, что в пятнадцати минутах полета от городка есть один из девственных лесов, сохраненных для нормального биоценоза и поддержания ровного климата. Туда они обычно флаеровали с родителями или одноклассниками на выходные, устраивая очередной пикничок Но сейчас придется идти дня три – это если не тормозить из-за девчонки. А ей то пить хочется, то писать, то она устала, то боится ящеров. А еще она все время заглядывала мальчику в глаза, ища там одобрения, защиты, сочувствия.

Мальчик в ответ хмурился. Мужчина, как-никак..

В первую же ночь она подползла к нему и, свернувшись калачиком, уткнулась замерзшим носом в бок. И засопела. Мальчик же спал плохо, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить девочку. И всю ночь ему снилось, что проклятые драконы снова рядом. Он вздрагивал и просыпался, и в эти моменты девочка гладила его по щеке. Гладила, не просыпаясь. А еще его будоражило тепло нежного девичьего тела, прильнувшего к нему. Ему очень хотелось обнять и прижаться к ней, но он почему-то боялся этого. Боялся и лежал на спине, слушая ее дыхание. А потом кое-как снова засыпал.

Утром, когда они проснулись, мальчик был зол и раздражен, поэтому наорал на девочку. Слишком долго она пряталась в зарослях пшеницы, когда «пудрила носик». В ответ она заплакала, и ему стало стыдно. Еще стыднее было извиниться перед ней, но он все-таки пересилил себя:

– И… извини. Как тебя зовут?

– Дина, я тебе еще вчера говорила, Марк.

– Идем, Дина. Нам нужно идти.

И они пошли дальше. Мальчик ориентировался по солнцу: этому его учили в школе, на уроках безопасности. Еще его там учили растирать зерна пшеницы и собирать росу с травы. Но росы было мало, да и не только пшеницей единой жив человек У мальчика с собой был только нож, подарок отца на пятнадцатилетие. Он не расставался с ним никогда, даже в школе. Одноклассники завидовали подарку, учителя ругались и грозили вызвать родителей в школу. Легированная сталь, наборная ручка, ножны. Зачем мальчику нож? Чтобы резать бутерброды и хвастаться. Не в деревья же кидать? Деревья они полезные, защищают посевы, препятствуют эрозии почвы, очищают воздух… вроде бы так в школе говорили?

Больше у мальчика ничего не было. У девочки, впрочем, тоже. У нее даже обуви не было, только длинная ночнушка, из-за которой мальчик всеми силами старался на нее не смотреть. Пришлось разорвать собственную рубашку и намотать на ее ступни наподобие обуви. Не хотелось выслушивать бесконечное: «Ой, я на камень наступила! Ой, тут паук! Ой, дыра в земле, сейчас выползет змея и меня укусит!».

К середине второго дня пути они, наконец, добрались до оросительного канала А52.

Вот тут-то и возникла проблема. С обеих сторон канала трехметровые бетонированные обрывы. Бурный поток воды шириной метров двадцать. И сетчатый забор, который поставили добрые эйкуменцы. Это чтобы всякая мелкая живность в воду не падала. Жалко же грызунов, погибнут ведь….

Люди были готовы пожертвовать четвертью урожая ради сохранения живности на планете. Священник экуменической церкви так и заявлял на воскресных проповедях: «Мы вторглись на эту планету, и мы здесь гости. Планета нам не принадлежит, она не наша рабыня. Права животных – это наша обязанность, сограждане»…

Да… Жаль, что нет флаера. Когда они тут летали, то даже не замечали этих ниточек-ручейков, мелькавших далеко внизу. Вот тебе и ручеек..

Нет, конечно, переплыть труда не составит. А вот как выбираться на противоположный берег? Да и забор этот… Эх, сейчас бы лазерный отцовский резак из мастерской!..

Марк помотал головой. Все это в прошлом. Отец, резак, флаеры. Да и сама Эйкумена уже в прошлом. Ее больше нет. Все человечество сейчас – это они, мальчик по имени Марк и девочка по имени Дина. Все. Больше никого во всей Вселенной нет. Так что нужно думать, как перебраться на другой берег. Заодно напиться воды, а то Марк сам уже едва в обморок не падает. Удивительно, что девчонка еще держится…

Дине тоже было плохо. Она беспрестанно стирала пот со лба и облизывала узкую ладошку. Марк быстро взглянул на нее и подошел к сетке. Попытался разорвать сетку. Куда там! Из стали с заводов Урана делали корпуса звездолетов, способных выдержать удар метеорита или огненные объятия атмосфер новых планет, а из обрезков – такую вот проволоку. Что могут с ней сделать пальцы пятнадцатилетнего мальчишки? Может быть ножом попробовать перепилить?

Марк уже схватился за рукоятку, но его остановила Дина:

– Марк! Недалеко есть водопой для животных. Я знаю, где он. Там можно спуститься к воде и переплыть канал. И напиться…

Он порывисто повернулся к ней и резко спросил:

– Откуда ты знаешь?

– Думаешь, только ваш класс на пикники летал? – улыбнулась она грустной и кроткой улыбкой.

Марк с трудом отвел взгляд от волнующих холмиков, обтянутых тонкой тканью ночной рубашки:

– Дура! А что ж раньше молчала? Мы могли бы срезать путь!

Она пожала в ответ худенькими плечиками:

– А разве ты спрашивал?

– Куда идти? – буркнул он, не глядя в ее сторону.

– На север, там будет…

Марк коротко кивнул и двинулся вдоль забора в сторону, указанную девчонкой. Дина поспешила за ним.

Водопой – это хорошая идея, там даже плыть не надо. Экологи сделали мостки и спуски к воде в местах традиционных путей миграции крупных животных. На терраформированные планеты специально завозили представителей земной фауны, начиная от оленей и львов и заканчивая рыбами и комарами. Личинки комаров кормили собой рыб, а те в свою очередь чистили воду. Львы и волки регулировали численность травоядных млекопитающих. Те опять же что-то полезное делали для экосферы планеты. Что именно, Марк точно не помнил. Экология никогда не была его любимым предметом. Физика или, допустим, химия – совершенно другое дело.

Они уже подходили к водопою, когда над ними мелькнула тень.

– Дина, падай! Ложись! – заорал Марк и первым рухнул наземь.

– Зачем? – не поняла Дина. – Нас же спасать прилетели? Смотри, это экологи!

Действительно, на борту транспортного флаера красовалась вписанная в круг зеленая снежинка – символ биологической и экологической службы планеты.

С транспортника их тоже заметили. С грацией огромного неуклюжего жука, машина развернулась в воздухе и медленно поплыла в сторону ребятишек, прибивая траву невидимыми ударами работающих гравидвигателей:

– Эй, эй! Мы здесь, здесь! – закричала, подпрыгивая от радости, девочка. Флаер плавно приземлился метрах в двадцати от Марка и Дины. Парень нехотя встал. Дверь отъехала в сторону, и по выдвинувшейся из корпуса лесенке на землю спустился толстенький мужчина в светлом летнем костюме. Дина дернулась было к нему, но Марк неожиданно схватил ее за руку и остановил. Очень нехороший взгляд оказался у этого лысого толстячка. Равнодушный. Как будто на пустое место смотрел. Не на них, а сквозьних…

Подняв руку, он что-то буркнул в наручный комм, и из-за его спины выскочили… два ящера.

Таких Марк еще не видел: не выше обычного человека, тощие, узкомордые, с костяными гребнями на головах. И очень подвижные. На зубастых пастях – намордники наподобие собачьих. Человек отмахнул рукой, и ящеры, пригнувшись к земле и вытянув вверх нервно подрагивавшие уродливые хвосты, метнулись к Марку и Дине. Девочка испуганно взвизгнула и упала в обморок, а Марк зажмурился от страха, но остался стоять. Мгновением спустя мощный удар свалил его на землю, и он потерял сознание.

Не выспавшийся и оттого злой Крупенников мрачно глядел на сидящего напротив особиста. Харченко смотрел на комбата не менее мрачно. Наконец последний вздохнул и с ухмылкой выставил на стол загодя приготовленную початую бутылку коньяка. Следом появились два стакана и тарелка с подсохшим нарезанным лимоном, обильно присыпанным уже давно растворившимся сахарным песком. Сергей ухмыльнулся: