Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня
— Да, хорошо, — кивнула Ирина. — Только щиты замени.
К моему удивлению, от одного нажатия кнопки вся реклама на заднем плане исчезла, точнее, исчезли надписи и фирменные цвета, оставив на стенах лишь безликие коричневые полотнища. На них Данила с легкостью соорудил новые надписи и логотипы, доставая их из папочки на экране, как дети достают из коробки детали конструктора.
— А не легче было повесить на стены настоящие щиты? — не сдержал я удивления.
— И что потом с ними делать? — глядя на экран, пробурчал Кирилл. — Рекламодатель все время разный, а файлы со съемками массовки библиотечные.
— Какие?
Да, дорогой, надо тебе вникать в терминологию… Удели этому внимание на досуге. Библиотечные файлы — это то, что один раз снято, а потом сто раз используется. Съемки, знаешь ли, дорогое удовольствие. Рабочее время, грим, хороший свет, работа операторов, режиссеров, аренда студии, наконец, — все стоит денег. Да к тому же хоть сколько-то надо заплатить каждому статисту. Так что нанимать их в полном количестве каждый раз до крайности нерентабельно. Поэтому делается все проще и эффективнее — полная студия набивается один раз, все снимается в разных ракурсах, а затем хранится в архиве. Затем, уже на каждую передачу, мы приглашаем всего десять-двадцать статистов, снимаем их и с помощью компьютера накладываем на готовые библиотечные съемки. Главное, чтобы ракурс, освещенность и колорит соответствовали.
— А разве такие спецэффекты не дороже съемок?
— Все на свете относительно. И спецэффекты тоже бывают разными. Но главное в том, что в монтажной у меня задействованы всего два человека — режиссер, вот Ирочка, и сам монтажер. А в съемках бывает, что и за сотню человек зашкаливает. Это если с урезанной массовкой. Если же каждый раз все делать по полной программе, то в трубу вылетишь.
«Ну и дела…» — подумал я.
Мне-то сегодня казалось, что подмена счастливого обладателя приза — главный обман передачи. Ан нет. Кажется, меня ждет еще не один сюрприз подобного рода.
— Розыгрыш лотереи еще ничего, — поддакнула Ирина. — Он ведь не только с рекламы отбивается, поэтому можно позволить себе поснимать. А вот интервью монтировать труднее. Это же все малобюджетка. Сколько герой передачи принесет, на столько и снимаем.
— В смысле денег? — поразился я.
— Нет, — рассмеялся Кирилл. — Мы шкурами убитых енотов берем. Чего глаза округлил?
— Да я был уверен, что платят тем, у кого берут интервью.
— Интересно, за что им платить?
— Ну как? Они же знаменитости! Своим присутствием поднимают рейтинг передачи…
На этот раз расхохотались все, кроме меня, даже Данила не удержался и прыснул.
— Круто! — Кирилл смахнул навернувшуюся слезу, — Знаменитости, говоришь? Ну ты даешь, дорогой! А кто же их, по-твоему, делает знаменитостями? Телевизор! Запомни главное, на чем делаются большие деньги. Если показывать по телевизору любой столб, но каждый день и желательно по нескольку раз, то даже он — обычный, ни на что не годный столб — станет знаменитостью. К нему потечет людская река и можно будет огораживать его заборчиком, чтобы брать плату с желающих посмотреть. Это называется массовой рекламой. Понял? Подавляющее число людей, особенно в нашей стране, имеют весьма усеченные функции головного мозга и живут в основном простыми, чуть ли не рефлекторными мотивациями — пожрать, выпить, потрахаться, заработать на все это денег. Еще время от времени необходимо выпустить пар, но это уже к производству политических программ.
— И что? — мне совсем не понравилось то, что он говорил, хотя за последние недели я сам начал приходить к похожим выводам.
— А то, что качество продукта и услуг стало не то что вторичным, а вообще относительным. Нет ни малейшего смысла вкладывать деньги в улучшение производства, поскольку надо быть гением, чтобы создать, например, супермыло. Гораздо проще и эффективнее вложить деньги в рекламу на телевизоре, с экрана которого всей стране докажут в считанные секунды, что именно это мыло и есть супер. Потом люди распробуют и будут покупать его не больше, чем остальные марки, но это потом, а в то время, пока ролик будет крутиться по всем каналам, производитель этого, самого обычного, мыла как следует успеет набить карманы. Часть этой сверхприбыли уйдет на новую рекламу, только уже не мыла, а каких-нибудь неудобоносимых ботинок, а остальное — на счета за границей. Все это просто, эффективно и многократно проверено. Именно поэтому те, кто хотят стать знаменитостями, несут деньги нам. Мы их показываем каждый день, они становятся знаменитостями и спокойно, уже без нашего участия, зарабатывают свои деньги.
— Погодите… — я решил выяснить все до конца. — Но ведь продукт все равно должен понравиться народу, чтобы его продавать.
Кирилл повернулся и неприятно близко придвинул свое лицо к моему.
— Я тебе отвечу на этот вопрос… — вкрадчиво произнес он. — Но это, как бы тебе сказать, для внутреннего пользования. Есть такие товары, которые нравятся людям. Их мало, но есть. Так вот их никто и не рекламирует. Ты видел по телевизору рекламу автомобилей марки «Ягуар»? Нет? Думаешь, почему?
— Они дорогие, — осторожно предположил я.
— Правильно. Они дорогие, и качество их не нуждается в доказательствах. Их не нужно делать прозрачными, чтобы продать, не надо делать сверхплоскими, не надо рисовать на багажнике голых красоток или придавать им экзотическую форму морской раковины. Они продаются потому, что хороши сами по себе. Но если у товара нет никаких достоинств в сравнении с другими в таком же классе, то его надо рекламировать. Отсюда вывод — можно вложить миллионы в повышение реального качества, а можно вложить десятки тысяч в рекламу мнимого качества. Причем во втором случае, когда речь идет о России, продажи будут заметно выше. А следовательно, и рентабельность второго пути оказывается намного больше.
— Бред! — возмутился я. — Получается, что все, что рекламируют по телевизору, — дерьмо?
Кирилл улыбнулся. Очень теплая у него получилась улыбка, прямо-таки отеческая.
— А ты найди в этой аппаратной хоть одну знакомую марку, — он широко обвел рукой. — Где здесь телеэкран LG, «по качеству сравнимый с профессиональным»? Где здесь устройства видеозахвата «с революционными характеристиками»? Где все то, что тоннами продают дилетантам под видом профессиональной и полупрофессиональной техники? Нету? Надо же, жалость какая…
Я промолчал, мне надо было переварить услышанное. Между тем Данила ловко соорудил липовую массовку, подправил рекламу, после чего кадры стали выглядеть вполне привычно — как во всех розыгрышах лотерей. Затем он вытащил из очередной папки и установил внизу экрана полоску с нумерованным шариком на конце, такие шарики крутятся в лототронах. Шарик выглядел очень естественно, как настоящий.
— Настоящий? — спросил я.
— Конечно, — спокойно ответил Кирилл. — У Данилы в библиотеке есть кадры падения из лохотрона шариков со всеми имеющимися номерами. Вот, кстати, данные о проданных номерах.
Он вынул из нагрудного кармана и протянул Даниле распечатку.
— Так, значит, сегодня сделай сотню выигрышей по сто рублей и тысячу по полтиннику. Затем возьми пять номеров, которые не были куплены, и на эти номера дай три машины, одну квартиру и один выигрыш в миллион долларов. Только окончательный рендеринг пока не делай, я сверюсь, чтобы эти билеты точно были сданы продавцами. А то будет потом… Обратится какой-нибудь придурок за миллионом, нам тогда и выставят счет. Так, Ирочка, пусть Данила заканчивает, у него хорошо получается. По линейке потом пройдетесь, чтобы вогнать в хронометраж. И сверите номера, чтобы крупные выигрыши с купленными билетами не совпали. А сейчас надо идти эту мымру снимать. Время не терпит. Саша, ты тоже с нами. Нужна будет твоя профессиональная помощь, о которой я говорил.
У меня чаще забилось сердце. Честно говоря, я не ожидал, что придется включаться в работу так вот, с места в карьер. Даже история с подложными номерами, в сравнении с моей личной ответственностью, показалась мне мелкой, недостойной особенного внимания.
Когда Кирилл, Ирина и я добрались до съемочного павильона, там уже вовсю кипела работа. Причем павильон было не узнать — машины в нем уже не было, стулья для массовки тоже убрали, зато установили диван, журнальный столик и книжные полки на заднем плане. На диване сидела яркая блондинка, но приглядевшись, я заметил, что крашеная. Остальное вроде все при ней: упругая грудь, ноги от ушей, и юбка кончалась чуть раньше, чем начинались ноги. Но все вместе смотрелось до отвращения отталкивающе, то ли из-за толстого слоя грима, то ли от ощущения немытости, какое вызывают стоящие на панели проститутки. А наша посетительница выглядела именно как вышедшая на работу проститутка, причем не очень дорогого пошиба. Еще через секунду я не удержался и отвесил челюсть, потому что узнал в ней жутко популярную певицу Сирень, которую по десять раз в день крутили по всем радиостанциям и не меньше того показывали по телевизору. Однако на экране она смотрелась намного моложе и куда приличнее, если не сказать соблазнительно. Здесь же… Точно сказал Кирилл — мымра.
