Олег Лукьянов - Железный мир
— А у нее потрясающие ноги, — тихо сказал он, — мускулистые, крепкие, длинные…
Я удивленно на него глянул, моргнул, но не ответил. Если и в этом мире мужчины обсуждают достоинства женщин, то не все так плохо.
— А эта красная юбка? Так и хочется задрать и посмотреть, что она скрывает.
Но говорил он это не просто так. Краем глаза внимательно следил за мои лицом, которое, хотелось бы верить, осталось неизменным.
— Извини. Я думал, что вы к друг другу неравнодушны, — вздохнув, произнес он после паузы, — вот и проверял.
— С чего это ты решил? — спросил я удивившись в который раз.
— Катя вообще‑то нормальная дева, но иногда на нее словно что‑то находит. Так вот это что‑то почти всегда находит в твоем присутствии. Вот и сейчас я был с ней там в пещере. Мы нашли этого детеныша и вместо того чтобы просто убить, Катя пинками погнала его к выходу. Она убила его на глазах воинов, но ты единственный кто так бурно прореагировал…
— Просто она меня ненавидит.
— За что? — спросил он заинтересованно.
— Я напоминаю ей о родном мире. Там она была никем, а сейчас мнит себя полубогом. Я же, как белимо на глазу, одним своим существованием не даю забыть ей о прошлом, и видеть себя какой она хочет.
— Понятно, — озадачено бросил воин. — Но все же думаю, что она к тебе неравнодушна…
— Твое право.
Через какое‑то время он поравнялся с друзьями, а я склонив голову, еще долго плелся позади всех.
Скалистая местность вокруг постоянно преображалась, холмы поминутно сменялись выпирающими из земли острыми скалами, гребнями буграми и валунами, синева моря то пропадала, то неожиданно объявлялась чуть ли не с другой стороны — общим для пейзажа оставалась только уходящий в небо коричневый горный конус в тени которого были выдолблены скалящиеся лица. Воины постоянно крутили головами, всматривались в каждую тень и расщелину, но так и не находили следов потерявшихся разведчиков.
Но идиллия продолжалась недолго — когда среди валунов и мертвых, засохших деревьев, из земли выросла гигантская каменная голова, все воины остановились. Памятник скалящемуся чудовищу выглядел величественно даже несмотря на то что из‑за разрушительных сил времени лишился носа, одного удлиненного уха, клыка и сердцевины лба. Испещренный трещинами камень до сих пор внушал уважение и трепет, но воины не успели до конца понять природу этих чувств
Отряд оказался в засаде.
Неведомо как сумевшие приблизиться вплотную ирбисы навалились отовсюду. Нападение оказалось столь внезапным, что многие воины даже не поняли от чего погибли. Мало кто успел среагировать в первое мгновенье, когда топоры монстров обрушились на головы людей. Краснокожие атлеты прыгали с камня на камень, вспарывали воздух и тела топорами, перемещаясь с валуна на валун, двигались так стремительно, что казалось вопрос о полном поражении, был лишь вопросом нескольких минут.
Но воины не были бы воинами, если бы их можно было легко убить и не умей они мгновенно подстраиваться под обстановку. Я, оказавшись в самом сердце вставшего вкруг отряда, посылал огненные стрелы в просветы, но доставлял ирбисам лишь небольшие неудобства и крохотные ожоги. Казалось пламя отскакивает от полуобнаженных тел, а нагрузка, которой я подверг душу, становилась уже нестерпимой и наверно опасной.
На ближайшей скальной гряде возникли несколько фигур. Худой и скрюченный ирбис стоял, опираясь на посох, в окружении двух странного вида существ. Я поначалу принял его за престарелого вождя нападающих, но понял ошибку, когда тот начал колдовать. Старый шаман ирбисов пророкотал что‑то на гортанном языке и двое его странных слуг оживились и бросились в бой. Их тело напоминало тонкое бревно, поставленное на кривые ножки и с приделанными тонкими тянущимися вперед руками, а голова… была обычной, походила на голову крайне оголодавшего ирбиса. Но я даже улыбнулся глядя как худосочные, бледнокожие твари попав под шквал ударов работающих кастетами воинов отлетели и замерли в нескольких метрах от свалки… Но когда они поднялись на свои кривые ноги, мне стало не до смеха.
Их атаки с тем же результатом повторялись снова и снова, пока один из воинов отвлекшись на блокирование топора ирбиса, не подпустил длиннорукую тварь к себе. Та вцепилась ему в шею, прислонила безобразный рот к горлу, и возможно перегрызла бы его, если бы не пущенный мной огненный заряд… Такой же как и прошлые — бесполезные, на сей раз он оказал совершено другое действие. Тварь закричала, вспыхнула как пакля и через мгновенье осыпалась золой. Я на автомате повторил действо с другой тварью — результат оказался тем же. Воин с ручейком крови на шеи обернулся, кивком поблагодарил меня, и повернулся чтобы продолжить бой, но это оказалось лишним.
Колдун на скале, по‑видимому, так расстроился смертью своих подручных, что скомандовал отступление и скрылся за скалами. Оставшиеся в живых воины переглядывались, переводили недоуменные взгляды с павших товарищей на мертвых ирбисов. И тех и других на каменной земле было поровну обе силы обменялись с друг другом из расчета один к одному, вот только людей на ногах включая меня оставалось четверо, а скрывшихся ирбисов было как минимум пара десятков.
Я поправил сползший колпак, глянул на трупы воинов и, подумав немного, спросил:
— Ну что, назад к Кате?
Все как один энергично кивнули.
Глава 7
Отряд медленно возвращался по своим следам, воины уже не были столь уверены в своих силах, крутили головами и окидывали настороженными взглядами валуны и вершины каньонов. Я же смотрел на трех оставшихся в живых воинов совсем другими глазами: раньше они казались мне неуязвимыми, несокрушимыми, при необходимости восстающими из мертвых полубогами. Даже то, что погиб Анх, не пошатнуло веру в них и не изменило взгляды — то чудовище было поистине огромным. Но сейчас я… разочаровался что ли. Наверное, так маленький сын разочаровывается в своем отце, когда понимает, что он не такой большой и сильный как казалось, что чьи‑то отцы выше и даже сильней.
В конце концов, я спросил об этом у раненного в горло воина — того, кому, возможно, спас жизнь.
Воин приподнял обе брови, глянул на меня удивленно:
— А разве ты не знаешь, откуда происходит сила воинов? Ах да, ты же боевой маг, куда тебе… не всякий воин знает. Но ладно. Я не раскрою тебе секретов, но расскажу одну короткую историю, почти легенду. Хочешь?
Я кивнул, заинтересованно приблизился к воину, и чуть отстав от впередиидущих, стал разбирать шепот:
— Говорят, что когда первые люди пришли в этот мир, их ждало сокрушительное разочарование в своей расе. Местные обитатели были сильнее десятков, а то и сотен тогдашних воинов. Армии, порядки, копья, щиты и мечи не могли защитить быстро сокращающееся человечество и тогда… Что было тогда не скажу — на тебя эта истина может оказать разрушительное воздействие. Я зря начал эту историю… Проще было сказать, что воины и ирбисы черпают силы из одного источника. И хотя людские воины много сильнее, а их тело прочностью почти не уступает закаленной стали, у ирбисов в достатке сил, чтобы пробить лезвием топора наши черепушки. Но их тела ничем не прочнее тел бездарных. И если в твоей душе закончится огонь, ты легко сможешь зарезать одного ножом.
— Понятно, спасибо.
— Спасибо? Хммм… не часто в этом мире услышишь это слово… разве что от бездарных. Мой тебе совет — забудь его.
— Спа… Благодарен за совет.
Воин с засохшей линией крови на шее улыбнулся:
— Ты хороший парень, несмотря на то, что боевой маг. Я, пожалуй, дам тебе еще один совет.
— Да? Какой?
— Держись от Кати подальше. Она не так проста, как кажется, и ей что‑то от тебя нужно. Но не обольщайся — ей нужен не сам ты. Она не испытывает к тебе глубоких чувств но… лучше ее избегай. Поверь, она страшнее, чем кажется.
— Что ты имеешь ввиду? Кто она?
— Я не знаю… Может я конечно ошибаюсь, но все воины в замке стараются ее избегать, а сам капитан…. Арх… Ахх… Что со… со мной? Да конечно — я ошибаюсь. Прости, просто в голове все перемешалось, я позавидовал, что такая красавица положила глаз на тебя.
Воин прибавил шаг и быстро зашагал впереди всех, но я успел обратить внимание на его лицо. Бледное, сплошь покрытое багровыми пятнами, а глаза заполнены океаном ужаса. А этот приступ во время разговора… мне показалось что он сейчас задохнется причем от ужаса.
— Что же он мне сказал то? — спросил сам у себя я. — Так нужен я Кате или нет?
Может зря я к ней так относился? Возможно, она не психически расстроенная стерва, и в ее словах и поступках есть какой‑то смысл. Вдруг она действительно в меня втюрилась, а я тут с низким социальным статусом и вроде как ей со мной быть нельзя, может из‑за этого у нее и сносит крышу? Или все же она сама по себе сволочь способная лишь унижать людей?
