Антон Демченко - Киты по штирборту. Второй шанс
Честно говоря, когда я дошёл до этого умозаключения, в животе похолодело. Первой, молнией блеснула мысль, что это вторая часть шоу со взрывом. И принялся судорожно рассуждать, где я мог проколоться. Впрочем, почти сразу одёрнул себя и, кое‑как успокоившись, признал эту идею не самой вероятной… скажем так. Ну, если честно, то мне просто не хотелось верить в подобное развитие событий. И вообще, кто знает, где и как мог накосячить Край Бронов? У отставного флотского старшины хватало интересов в Меллинге, так что ничего странного в таком вот результате, не было…
Так я успокаивал свою совесть, пока мозг продолжал просчитывать варианты, и искать способы решить возникшую проблему. Каюсь, несмотря на доверительные отношения между мной и Броновым, в первую очередь, я пытался определить, чем мне лично грозит происходящее и каких проблем стоит ожидать от грядущего. Счастливого ребёнка Рика быстро «забил» куда более прагматичный Кирилл Громов, вынужденный слишком быстро повзрослеть в «том мире» и в каждом событии и действии искавший подвох. Уж его‑то жизнь совсем не располагала к счастливой вере в доброе и светлое. Спасибо родственничкам, они быстро отучили от этих глупостей. Другое дело, что и я не чужд обычной человеческой признательности, так что вопрос о том, вытаскивать Края из гарнизона или нет, передо мной не стоял. Ответ и без того очевиден.
Но сначала, нужно разобраться что к чему, а для этого нужно раздобыть хоть какую‑то информацию. Вопрос… к кому я могу обратиться за нужными сведениями, учитывая, что круг моих знакомств в городе, крайне узок. Если не сказать больше… Редкие старожилы, по тем или иным причинам до сих пор не покинувшие город, ставший обителью всякой шушеры и ищущих найма каперов, да продавцы нескольких магазинов. Вот и весь мой «ресурс». Впору самому себе пинка дать за то, что больше года так качественно сторонился людей. Хотя с «крысами» это точно был правильный ход…
От самокритики меня отвлёк тихий шорох на первом этаже. На кухне? Да… Короткий посыл воздушной волны приносит ответ. Человек, скорее даже ребёнок. Один… и он уходит. Хм… подсыл от очередной банды? Заметили сорванную дверь и решили полюбопытствовать? Тогда, почему он не осмотрел весь дом?
Дождавшись, пока шаги стихнут, я скользнул вниз по лестнице, и уже хотел было кинуться следом за неизвестным визитёром, когда заметил по центру стола в гостиной то, чего там раньше не было. Небольшой конверт без адреса и марки. И вместо указания адресата, лишь одно слово написанное знакомым, но почти забытым уже, бисерным почерком: Отшельнику.
Так, Край в шутку прозвал меня, после того как побывал в гостях на «курьере». А что? До ближайшего анклава крыс, оттуда больше десяти километров. От городских окраин примерно столько же… вокруг ни души. Чем не отшельник?
Чуть помедлив, я всё‑таки взял в руки письмо и, не теряя времени, слинял из дома Края так же как пришёл, через задний двор, старательно укрываясь от возможных наблюдателей в резких угольно — чёрных тенях. Луна — зараза, никак не хотела прятаться в облаках, хотя ими полнеба обложено. Пришлось финтить… Письмо? Открою его в укромном месте…
Глава 2. Отказываться от приглашения невежливо
Ну, что может быть укромнее «родного» подвала? Учитывая, что дом над ним никто так и не выстроил, да и вообще, эта часть улицы до сих пор пустует, могу утверждать с уверенностью: удобнее места не найти. В изрядно опустевшем после налёта пиратов Меллинге, вообще осталось много свободного жилья. Дома ветшают, как это всегда и бывает, если в них не живут люди, и чем больше времени проходит, тем меньше желающих в них селиться. Вот и стоят они, всматриваясь в глаза прохожих чёрными провалами окон и жалобно скрипя ржавеющими петлями… Эх, не быть больше Меллингу тем тихим провинциальным городком, каким я его помню…
Отбросив неожиданно накатившие воспоминания, я спустился через угольную яму в подвал и, тщательно заперев бесшумно закрывшиеся дверцы, уже давно ставшим привычным усилием воли поджёг фитиль керосиновой лампы.
Поставив светильник на колченогий стол, я присел на стоящий рядом ящик… в такие, мы с отцом собирали невеликий урожай с нашего яблоневого садика, от которого теперь осталось лишь четыре обгорелых пня и заросший бурьяном задний двор… Ар — р! Да что такое!
Нервно тряхнув головой, выудил из кармана конверт и, предварительно аккуратно разгладив его на коленке, с глубоким вздохом, надорвал край. Какой нож для бумаг? Оставьте эти роскошества! Ручками, ручками. Неровно… да, но на качество текста не влияет…
Содержимое письма повергло меня в лёгкий ступор. Нет, увидев почерк на конверте, я уже предполагал, кто мог написать это письмо. Но… слишком много времени прошло с того дня, как я последний раз видел такие же витиеватые, бисерно выписанные строчки… в тетрадях Хельги, дочери Края, учившей меня и ещё пару ребят из нашей школы, русскому языку. Подрабатывала она так на каникулах, между семестрами в Ладожском университете. Хех, вот бы она удивилась, если бы мы с ней сейчас столкнулись… Уж с чем с чем, а с русским языком у Кирилла Громова проблем точно никогда не было. Родная речь, всё‑таки. Точно такая же, как для Рика Чернова венедское или, как его ещё называют, прусское наречие.
Перечитав короткое послание непонятно откуда взявшейся в Меллинге дочери Края, я вздохнул. М — да, а ведь встреча состоится весьма скоро. Если, конечно, это не грандиозная подстава… Впрочем, кто станет плести такие вот затейливые вензеля, ради захвата какого‑то тринадцатилетнего мальчишки?
Но вот чутьё, прежде спавшее сладким беспробудным сном, заворочалось, забеспокоилось. Пока ещё несильно, так, словно намекая на необходимость стать осторожнее… но и этого мне хватило, чтобы задуматься.
Хельга уехала из города, фактически, сразу после налёта пиратов… подальше от сорвавшихся с тормозов полицейских, кстати, почти в полном составе бежавших из города, едва патрули германского гарнизона появились на улицах Меллинга. И Край очень не хотел, чтобы дочь появлялась в ставшем прибежищем каперов городе… он сам мне об этом говорил и не раз. И вот теперь, эта самая Хельга, которая, вообще‑то, должна грызть гранит науки где‑то под Новгородом, нарушив волю отца, оказывается в Меллинге. О чём, как мне кажется, Край даже не подозревает. По крайней мере, во время нашей последней встречи, он и словом об этом не обмолвился. Да и настроение у него было вполне обычное…
И ещё один момент. Откуда Хельге известно прозвище, данное мне её отцом? Он что, в письмах дочери все свои шутки излагает? Эх, вопросы — вопросы…
Взъерошив и без того спутанные волосы, я поднялся с ящика и, бросив письмо на стол, принялся наворачивать круги по подвалу. Мысли в голову лезли какие‑то сумбурные и по большей части, откровенно неприятные. Вновь проснулась подозрительность, вспомнились спрятанные в тайнике шкатулки с накопителями, о существовании которых, я, кстати, не нашёл ни одного упоминания в библиотеке верфи. И если бы не знания Кирилла, то до сих пор, наверное, гадал бы, что же мне, с таким грохотом и «помпой», удалось спереть со старого венедского «кита».
Но, как бы то ни было, а на встречу с Хельгой мне идти придётся. Судя по письму, она в курсе происшедшего с отцом… и, наверняка, попытается его вытащить. Хочу помочь. Край и раньше относился ко мне по — доброму, а уж за последние полтора года мы и вовсе стали друзьями… ну, насколько это вообще возможно при нашей разнице в возрасте.
Решено. Сначала вытащим Края, а потом уж будем решать все непонятки… Я прихлопнул кулаком по открытой ладони и принялся готовиться к очередной вылазке в город.
Широкий и длинный нож в твёрдых кожаных ножнах привычно обосновался на поясе сзади. Горизонтально, чтоб не мешал при беге. Самодельная сбруя с кобурой, в которой покоился мой самодельный ствол, подтянута и совершенно не стесняет движений. Укрыв её от «нескромных» взглядов, короткой курткой, покрутившись так и сяк, довольно киваю и, перешнуровав покрепче высокие ботинки, отправляюсь на встречу…
В ночной темноте, непроглядной для человеческих глаз, но совершенно мне не мешающей, спасибо лётным очкам, я довольно быстро миновал добрую половину городка, старательно огибая при этом многочисленные питейные заведения и стараясь держаться подальше от заброшенных улочек. Вот и Ратуша… Отсюда направо, мимо площади и… вот нужная мне улица Шорников. Дом, упомянутый в записке Хельги, кажется пустым и брошенным. В окнах темно, в палисаднике валяется какой‑то мусор… Правда, все окна целы и даже ставни на ветру не скрипят… Стоп! Как в окнах может быть темно, если на мне лётные очки?!
Постояв пару минут, укрываясь под балконом здания на углу улицы, и понаблюдав за нужным мне домом, но так и не заметив каких‑либо признаков того, что в нём кто‑то есть, я вздохнул. Осторожность и ещё раз осторожность!
