Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

Иной раз мне кажется, что мы говорим на разных языках. Порой споры доходят чуть ли не до драки, некоторые так и порываются выхватить отсутствующий меч. Спасает общее дело и загруженность работой. Откровенно давят своим авторитетом, и не только, кстати, армейцы — флотские тоже.

— Стоило ли сейчас щеголять в капитанском звании, дослужившись до полного генерала?

— Меня и так считали выскочкой…, думаю сейчас было бы неуместным козырять своим званием.

— Если ты слишком рано достигнешь успеха в жизни, люди станут твоими врагами, и ты не сможешь быть полезным. Если же ты будешь приобретать славу постепенно, люди станут твоими союзниками, — не преминул выудить из памяти чьё-то изречение Ямамото.

— Видимо это не всегда работает, — усмехнулся Генда, — характер у меня с нажитыми годами лучше не стал. У вас в отличии от меня получается куда лучше.

Вообще удивляет, почему армейские генералы столь спокойно восприняли ваше главенство.

— Я попробую объяснить, — адмирал слегка замялся, — вернее это всего лишь догадка. Кстати, Вы заметили, что когда мы оказались здесь, — он обвёл рукой помещение, — это ощущение лёгкости.

— Словно это планета с меньшей силой тяжести, — вдруг оживился Генда.

— Вот, — правая рука Ямомото слегка дёрнулась вверх, словно он хотел жестом подкрепить свои аргументы, но он тут же сдержал себя, — что вы раньше знали о других планетах и тем более о их силе тяжести как физическом понятии.

— М-м-м, ну не совсем чтоб ничего…, — попытался высказать своё предположение Генда, начиная понимать к чему клонит адмирал.

— Мы в нагрузку приобрели некоторый багаж знаний, а наши излишне упрямые генералы вероятно и ещё что-то, что делает их более терпимыми к моей персоне. В конце концов, они получат то к чему стремились. Я им мешать не буду, пусть резвятся в доме у янки как хотят.

А чувство лёгкости скорей от обновлённого и здорового тела, — адмирал с довольным видом провёл по своёй коленке, словно по удобной и хорошо отлаженной машине, — вы вон вообще больше чем на тридцать не выглядите.

— Ощущения неповторимые, — согласился Генда, — и что удивительно — память всех прожитых лет. За такое и менее стойкие готовы продать душу дьяволу.

— Вот и вы Гнеда заговорили о мистике, — словно с укоризной промолвил Ямамото.

— Слишком много всего…, — неопределённо пожал плечами Генда, — очень сложно бороться с собственными суеверием и мистическим наследием предков. Хотя часто мы не замечаем удачу, закономерно считая благоприятный исход заслугой за наше мастерство и упорство. Зато начинаем скрежетать зубами и выть, что всё настроено против нас, когда духи синто или, говоря языком европейцев, госпожа Фортуна поворачивается спиной.

— Суеверия проросли глубокими корнями в саму человеческую сущность ещё с тех времен, когда прямоходящий примат был не способен объяснить явления природы.

И вы правы говоря о мастерстве и упорстве, — адмирал сам себе кивал головой, — наука и умение превзойдут удачу и суеверие.

Что бы там не говорили англосаксы о своей богине удачи, этой капризной даме тоже приходиться оглядываться на такие понятия как логика и эффективность.

Наши успехи и локомотивное везение в русско-японской войне основано на отличной выучке японских матросов и офицеров. И естественно на неорганизованности и плохой подготовке русских. Неудача же при Мидуэе…

Он сделал паузу, чем тут же воспользовался нетерпеливый Генда:

— А то что янки разгадали наш код?

— Мы так успешно били американцев, что стали несколько беспечны, уверовав, что сможем разделаться с ними не концентрируясь на ударах полностью. И поплатились за это.

Даже зная наши планы, Нимиц одержал победу фактически на грани фола. Хотя я и допускаю, что произошла некая трагическая цепь случайностей.

— Все без исключения копаются в собственных ошибках, и не менее тщательно в чужих, выискивая упущенные возможности и правильные решения.

Ямамото кивнул соглашаясь:

— Опыт — это наши ошибки.

— Я имею в виду наших генералов и флотских офицеров, — добавил для уточнения Генда, — я в своё время уже успел пройти через это. Теперь на них свалилось столько информации, — задумчиво протянул Генда, — противоречивой, а порой и абсурдной.

— Журналисты, — презрительно усмехнулся Ямамото.

— Да, обычный поиск сенсаций. И мне уже начинают задавать неприятные вопросы.

— По поводу послевоенной деятельности? — Ямамото с пониманием вскинул брови, — с твоей стороны было очень разумно

Генда не стал отвечать. Вопрос не требовал ответа. Лавиной обрушились воспоминания.

«Мы проиграли». Интересно который раз по счёту он повторил эту фразу? И пусть некоторые обвиняли его в чрезмерном спокойствии, психологически он чувствовал себя не лучше других. Даже имея знакомство с западной культурой и их законами, он заразился общим психозом. Ведь многие действительно думали, что победители ступят на землю Ямато и начнут расстреливать всех налево и направо. Хотя казни всё же были. Позже, после спектаклей-судов. И многие выбирали путь самоубийства.

Американцы совершенно не хотели возиться с послевоенной Японией. Доходило до того что на территориях бывших под японской оккупацией, продолжали поддерживать порядок и нести полицейскую службу японские солдаты.

Он нисколько не удивился, когда ему предложили занять одну из должностей в силах самообороны. Одним из критериев отбора в управленцы американцы поставили знание английского языка, но и не только — на многих японских офицеров и политиков у янки были широкие досье, и его (Генды) пребывание в Вашингтоне на должности военного атташе сыграло немаловажную роль. Этот надутый индюк Макартур даже что-то пропел про его военные и организационные таланты. Опять же явно с подачи кого-то из Вашингтона. И аргументы этот важный генерал приводил вполне веские, дескать, «что если кому-то надо приводить страну в порядок после поражения в войне, то только человеку способному мыслить как европеец». Что ж, работа заграницей всегда курировалась кадровыми разведчиками, а рядиться в «шкуру» гайдзина оказалось не так уж сложно.

Янки с их жаждой денег и моральной нечистоплотностью смотрели на остальной мир через призму своих мировоззрений, чем он неоднократно пользовался.

К сожалению, для возрождения Японии и её вооружённых сил, он не видел пока иных путей кроме как в сотрудничестве с бывшим врагом, тем более что интересы побеждённых и планы победителей по некоторым направлениям совпадали (США усиленно готовились к противостоянию с русскими).

Потому все предложения ультраправых обществ и групп под лозунгами реванша, воспитания национального характера и возрождения самурайского духа, их методы Генда считал либо преждевременными, либо недейственными.

По его разумению под Америку надо копать глубоко и крайне осторожно, что он и начал делать, обрастая новыми связями, нужными людьми, единомышленниками и целой сетью порой ничего неподозревающих исполнителей.

Как ни странно к реализации некоторых проектов его подтолкнули сами американцы, а точнее политика крупного капитала США.

Попытки подавить бывшего конкурента, подчинив своему контролю японские монополии, и последующий отказ от этих планов, привели, в конце концов, к тому, что янки сами способствовали к некоторому слиянию или возникновению совместных предприятий. И произошёл закономерный откат — японские научно-промышленные структуры стали проникать на американский рынок и производство.

Вся послевоенная деятельность Генды, при видимых результатах, тем не менее являлась в какой-то степени фасадом, скрывающим более глубокие и сложные планы.

Тайная организация Сиро-Нисса, в которой он занимал одно из ключевых постов, занималась изысканиями в различных направлениях, но первые положительные наработки и результаты проявились в сфере электроники.

Сама идея была не нова. У стран производителей высокотехнологичного оружия всегда оставалось искушение если сие оружие будет повёрнуто против их армий, иметь возможность активно препятствовать его применению (зная параметры работы) или же дистанционно отключить электронные боевые системы посредством секретных кодов.

Однако специалисты из Сиро-Нисса пошли дальше, опираясь на более совершенные технологии, внедряя своих специалистов в предприятия ВПК потенциального противника. Первые удачи проклюнулись на производственной базе американской фирмы «Локхид». Попытки провести осторожные эксперименты дали уж очень положительные результаты, едва не стоившие «Локхид» банкротства. Что, кстати, не отвечало и интересам японцев (угроза потери наработанных технологий и нужных людей на местах).