Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Иначе и быть не могло.
Пока она, придерживая ладонями вращение колес, неспешно спускалась во двор, из облака вновь вынырнул острокрылый огнедышащий хищник. Снизившись до самых стен, густо рассеивая копоть и утробно рыча, он описал над замком круг, словно присматриваясь к царившей в его дворе суете. Кларисса видела, как что-то, напоминающее своими очертаниями человеческую голову, шевельнулось внутри прозрачной капли на зловеще загнутом клюве громовой птицы. Потом, качнув крыльями, птица взмыла в низкое небо и исчезла в облаках, унося с собой эхо громового раската.
Слуги почтительно расступились при ее приближении и склонились в поклонах.
Кормчий небесного корабля лежал на спине, разбросав руки и ноги, покрытые тлеющим мехом. Его грудь чуть заметно поднималась. Огромные тусклые глаза слепо таращились в небо. Мгновение спустя Кларисса поняла, что это затемненные стекла в оправе из грубой кожи. Полумаска, призванная защищать глаза от ослепительного света солнца над облаками.
Она рассмеялась.
– Окатите его водой и несите внутрь, – распорядилась она.
Слыша за спиной встревоженный ропот слуг и плеск воды, заглушенный шипением гаснущего пламени, она покатила прочь.
Улыбка блуждала на ее тонких губах.
* * *
Порс открыл глаза и понял, что умер и оказался в аду.
Боли не было. Он помнил, как полыхал в жидком пламени весь мир вокруг, как горел аэро, как пылал он сам. Потом были удар и небытие.
Забвение.
Вынырнув из этого забвения, он должен был бы испытывать ужасную боль – если бы оставался жив.
А раз боли нет, то и не жив он боле. Порс принял это как должное, не в силах ничего изменить, и обвел адские чертоги взглядом.
Странные деформированные создания с влажно поблескивающей зеленоватой кожей, хлопочущие вокруг, несомненно, были служителями Нечистого. Багровые сполохи гуляли по мрачному камню низких сводов. Удушливый жар давил на грудь. А над Порсом склонился сам Дьявол.
Лик Дьявола был прекрасен.
Был он женщиной, и был он сед.
Ниспадающие волосы имели тот удивительный оттенок серебра, который наводит на мысль о Вечности. Легкие как пух, они прятали за своей невесомой сетью узкое неземное лицо, бледность которого не могло скрыть даже играющее на гладкой коже пламя.
Из-за завесы волос на Порса внимательно смотрели удивительные глаза, полные неистового внутреннего огня.
Выражение, которое Порс прочитал в них, граничило с безумием того рода, которое можно встретить у блаженных, которых неосторожно коснулся Господь в своей извечной беспечности, открыв им столь многое, что вырвал душу их из прочего смертного мира, оставив мятущийся разум скитаться до Судного дня на зыбкой грани между земной явью и непостижимостью райских кущ.
Однако мог ли Господь коснуться Дьявола в промысле своем?
По всему выходило, что мог. И коснулся.
В глазах склонившегося над Порсом существа сияла память о свете Небес.
И жила там неимоверная тоска по ним и ужас, порожденный их утратой.
Там был весь мир со всеми переживаниями, которые только мог познать смертный, и много еще того, что смертному прочувствовать не дано.
Не было там лишь злобы.
Не было там и ненависти.
А была там боль.
И страдание.
И сострадание.
– Меня зовут Кларисса, – представился Дьявол. – Я хранительница этого места. Как твое имя, чужеземец?
– Порс, – пересохшее горло не слушалось. Вышло больше похоже на карканье, чем на имя, но Дьявол понял.
– И кто же ты, смертный по имени Порс? – спросил Дьявол.
Порс усмехнулся. Запекшиеся губы лопнули, придав соленый вкус единственному слову, которым только и стоило ответить на вопрос Нечистого.
– Человек, – ответил Порс.
И приготовился умереть вновь. Окончательно и бесповоротно.
Но Дьявол лишь рассмеялся, и его смех раскатился под нависающими сводами ада звоном тысячи крошечных колокольчиков, о которые разбились вдруг тысяча хрустальных кубков.
Эхо этого смеха еще звучало, когда Дьявол протянул свою тонкую изящную руку и коснулся его.
– Встань и иди, человек Порс, – молвил Дьявол, все еще усмехаясь.
И вернулась боль.
И сквозь боль Порс понял, что все-таки жив.
* * *
Трапезный зал был огромен.
Со своего конца длинного стола, покрытого снежно-белой скатертью, Порс едва мог разглядеть лицо хозяйки, сидевшей напротив. Впрочем, «сидевшей» не было верным словом.
Белые ниспадающие одежды не могли полностью скрыть хрупкое тело, изломанное в самых неожиданных местах. Громоздкая рама, более всего напоминавшая установленную на высокие колеса дыбу, при помощи сложной системы ремней и блоков удерживала тело хозяйки на весу, не позволяя ему касаться земли.
Передвигалась она, вращая колеса руками, и делала это с грацией, за которой угадывались долгие годы борьбы с тяжким увечьем, лишившим ее способности ходить. Когда она двигалась, все сооружение чуть слышно поскрипывало, словно снасти парусника при легком ветре.
– Как вам у нас, человек Порс?
Мягкий баритон вывел его из прострации. Хозяйка этих мест со снисходительным любопытством разглядывала его со своего края стола. Ниспадающие на лицо волосы скрывали улыбку, которая чувствовалась в голосе.
Как? Порс задумался.
Первые дни слились для него в череду пробуждений от забытья, в котором его преследовали кошмары, составленные из пламени, падений и собственной агонии. С пробуждением возвращалась боль, которую прогоняли прикосновения мягких рук, горький вкус отваров и зелий и легкие уколы в предплечья. Странные пучеглазые существа бережно омывали его тело и оборачивали его полотенцами из трав. Жидкости немыслимых цветов лились из алхимических сосудов по гибким трубкам в его вены. Его сломанные конечности распрямлялись все больше с каждым пробуждением, и страшные ожоги затягивались новой кожей.
Периоды забытья становились все короче, и наконец Порс смог подняться. Ему принесли одежду, простую, но добротно сшитую, и позволили выходить наружу.
Замок потряс его.
В обрывках воспоминаний, полустертых катастрофой и близостью смерти, он помнил, как вырастали зубчатые стены, затмевая небо, как сверкал в прорвавшемся из-за туч луче солнца шпиль главной башни, очертания которой были необычны, но казались странно знакомыми… Он никак не мог понять, что они ему напоминают, а потом на воспоминания уже не осталось времени: перехватчики настигли-таки его, и мир застлала огненная пелена.
Теперь же, прогуливаясь по квадрату внутреннего двора, поднимаясь на стены и башни, он смог наконец оценить всю смелость замысла неведомого архитектора.
Замок стоял на утесе, венчающем выступающий далеко в море каменистый мыс, и казался скорее продолжением скалы, нежели творением рук человеческих. Замок словно был выточен в монолитном теле скалы тысячелетними усилиями ветра, дождей и волн, органично вписываясь в окружающий суровый ландшафт.
У подножия утеса прибой облизывал черные кости ангелов, бездну лет назад вплавленные навечно в камень небесным огнем.
