Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Ребята! Нам отсюда надо быстро выбираться! Эти уроды затихли, и я уверен, что они побежали за гранатами. Через окно мы не уйдём — там нас точно ждут. По крайней мере, я бы так сделал, а они не дурнее нас. Принесут гранаты — дверь вынесут, потом закидают нас. В замкнутом пространстве шансов спастись от осколков практически нет. Итак, у нас один выход — вниз. Там они, скорее всего, нас не ждут. А если и ждут — им же хуже. У кого есть гранаты?

Побледневшая Катька шагнула вперёд:

— У меня две…

— Ещё есть у кого? У тебя? — вторая девчонка кивнула и протянула одну гранату.

— Как всегда, женщины запасливее мужчин, — Николай улыбнулся и осмотрел своё «войско». Бойцы были бледны, но спокойны и решительны. Никаких следов паники и растерянности. «Хорошо мы их воспитали, молодцы. Жаль, если погибнут не за грош. А чего это ты раскудахтался, Колян?! И не из такого дерьма выбирались. Хватит ныть — время идёт!» — сказал он себе.

— Всем отойти в угол, лечь навзничь и максимально закрыть голову и тело. Быстро!

Парни и девушки отбежали в угол наискосок от стола, под которым находился люк, улеглись и прикрыли головы автоматами. Николай убедился, что все готовы, выдернул чеку из противопехотной гранаты и аккуратно поставил цилиндрик на люк под стол. Он надеялся, что тяжёлый, усиленный стол примет на себя осколки, и никто не пострадает. Поставив гранату, Колян отбежал в тот же угол, где лежали охранники и тоже улёгся, зажав уши руками — взрыв был таким, что в ушах зазвенело и потом как будто кто‑то забил их толстым слоем ваты. В комнате плавал пироксилиновый кислый дым, раздирая горло сухим кашлем, глаза слезились.

Он осмотрел себя и своих ребят, вроде все были целы. Люк зиял провалом — крышку выбило вниз ударом взрывчатки — запоры не выдержали. Николай кинул вниз какую‑то папку со стола — тут же снизу ударили несколько разрозненных одиночных выстрелов, как будто люди снизу в истерике палили куда придётся. Колян выдернул чеку ещё одной гранаты и метнул ее вниз. Потом ещё одной — туда же. Два взрыва прогремели почти одновременно. Всё затихло.

— Давайте ребята, быстро вниз! Не отставать! — Николай спустил ноги в отверстие люка и, изогнувшись по–кошачьи в полёте, прыгнул в дымящееся квадратное отверстие.

Глава 40, в которой Коляну приходится спасаться бегством

Закон № 665

Предательство командира и невыполнение его приказа, от которого зависит жизнь и безопасность многих граждан, карается смертью.

Пятки Коляна больно ударились об пол внизу, он упал, перекатился через плечо и тут же что‑то ткнулось ему в бок. Он с отвращением заметил, что это была оторванная рука с пистолетом. Особо рассуждать было некогда — сверху, как патроны из магазина, выщёлкивались охранники. Последний, Василий, приземлился неудачно, взвыл от боли — похоже, сломал или сильно подвернул ногу. Это всё осложняло. Второй охранник, пока Николай осматривал ногу, высунулся в коридор и сказал:

— Пока чисто.

Комната представляла собой какой‑то технический склад, видимо, специально, заранее, подготовленный для отхода сепаратистами. Николай был ошеломлён заговором. Насколько глубоко он пустил корни в систему власти? Зачем они разваливали налаженную систему?

«А зачем дебилы разваливали СССР? — усмехнулся он своим мыслям. — Власти захотелось, хапнуть кусок побольше. Вот, Господи, похрену нам Потопы и моры, похрену Страшный суд — человек всегда будет гадить, подличать, воевать, отнимать кусок у ближнего своего! Как заставить человека соблюдать закон? Только репрессиями. Только жёсткой централизованной властью. И шаг влево, шаг вправо — расстрел».

С этими бодрыми мыслями Колян выбрался в коридор. Осторожно оглядевшись, он махнул рукой остальным. Двое девушек побежали вперёд с автоматами наизготовку и скрылись за поворотом тёмного коридора, перевитого трубами и кабелями, ранее проводившими воду, ток и телефонные разговоры сильных мира прежнего. Охранники тащились сзади — один висел на другом, скривившись от боли, нога его распухла и посинела. «Похоже всё‑таки перелом», — мелькнуло у Николая, но он тут же забыл об этом. Впереди послышались частые одиночные выстрелы — девчонки вели бой.

Колян взял у больного охранника «кедр», сунул ему макаров с двумя обоймами и рванул в сторону выстрелов, прижимаясь к стене и вжав в плечо откидной приклад автомата. Проверил на бегу — кедр установлен на одиночный огонь.

Выскочив из‑за поворота, Колян сразу же распластался на мокром покоробившемся линолеуме. Из‑за угла дверного проёма, выводящего к выходу из здания, палили из пистолетов и полуавтоматических карабинов, возможно калашниковых. Стреляли одиночными — тоже берегли патроны. Девчонки лежали на полу, одна ещё стреляла, вторая — Катька, слабо шевелилась и тяжело дышала. На её лопатке сквозь топик расплывалось красное пятно и струйка крови уже натекла лужицу под ней.

Колян на мгновение закрыл глаза от боли: «Катька… Это же Катька! Выживу — сука, на части порву всех!»

«Только вот ещё надо выжить, — сказал ему холодный голос внутри головы. — Попробуй выживи». и засмеялся. «Смерть? Сука это ты? Неееет, шалишь…» — Николай подхватил автомат Катьки, выщелкнул магазин. Он был почти полон, видимо, она успела его поменять, проверил автомат охранника и тихо сказал второй охраннице и доковылявшим двум парням:

— Держите дверь на прицеле и палите по всему, что там появится. Как я рвану — прекращайте огонь, а то и меня зацепите.

Он подышал носом, проветривая лёгкие для броска. Дождался, когда стволы впереди исчезли, опасаясь быть разбитыми плотным огнём охранников, и рванул вперёд с таким ускорением, что у него затрещали мышцы на ногах. Через полсекунды он уже был на дверях. Из‑за угла опять появились руки с пистолетами и автоматами, наугад стреляющие в направлении коридора — видимо, таким слепым выстрелом и зацепило Катьку. Он рыбкой нырнул вперёд, в воздухе переворачиваясь и приземляясь на спину, приподняв голову, прижав подбородок к груди — не дай Бог удариться затылком о мраморные ступени террасы. Его тело с разгону плюхнулось на каменные, местами выщербленные гладкие пластины, выдавив из груди весь воздух. С этого момента жизнь пошла как в замедленном кино. Столпившиеся у дверей люди медленно–медленно убирают оружие от проёма двери, потом поворачиваются с вытаращенными как на картине «Последний день Помпеи» глазами, опускают оружие. На их груди и животах медленно разрастаются красные кляксы. Вылетают брызги, похожие на капли вишнёвого варенья, которое варила бабушка Коляна.

Медленно–медленно пятеро опускаются по стене, отброшенные на неё ударами девятимиллиметровых пуль. Николай откидывает назад голову и ему бросаются в глаза ещё четверо, стоящие внизу, на земле, у лестницы. Они медленно–медленно поднимали стволы своих карабинов. Он откатывается в сторону, пули рикошетят от плит и уходят с визгом вверх. Ему даже видны тёмные силуэты свинцовых пчёл, с жужжанием и искрами улетающих в небо. «Трассирующие?», — думает он отстранённо и с двух рук до полного истощения магазинов садит по толпе внизу.