Мэтью Стовер - Звездные войны
— Я… — Анакин сдвинул брови. Как можно быть уверенным? — Но Сидиус…
— Ах, да, таинственный Дарт Сидиус. «Лазутчик ситхов в высших эшелонах власти». Не кажется ли тебе, Анакин, что это звучит слишком уж знакомо? Слишком удобно? Откуда ты знаешь, что этот Сидиус вообще существует? Откуда ты знаешь, что он не выдумка, созданная Советом Ордена, чтобы дать им возможность извести политических врагов?
— Джедаи не занимаются политикой…
— При демократии все является политикой, Анакин. И все ей занимаются. Этот их воображаемый повелитель ситхов… даже если он существует, нужно ли его бояться? Правильно ли затравить его и уничтожить без суда и следствия?
— Ситхи — воплощение зла…
— Да, да, именно этому тебя научили. Я несколько лет занимался историей ситхов, Анакин. С тех самых пор, как они наконец посчитали возможным раскрыть мне их… суждение… что эти колдуны, погибшие тысячу лет назад, вернулись к жизни. Не все рассказы о них заключены в ваших таких удобных секретных храмовых архивах. Из того, что я прочитал, видно, что они не так уж отличались от джедаев. Да, они жаждали власти, но то же самое делает ваш Совет.
— Темная сторона…
— Да, да, конечно, темная сторона. Послушай меня: если бы этот «Дарт Сидиус» вошел сейчас в эту дверь — и мне каким-то образом удалось бы не дать тебе убить его в ту же секунду, — знаешь, что я сделал бы? — Палпатин поднялся, и голос его стал громче. — Я попросил бы его сесть и спросил бы, обладает ли он возможностью прекратить эту войну
— Вы бы… вы бы… — Анакин никак не мог поверить своим ушам.
Кроваво-красный ковер под ногами, казалось, начал двигаться, голова закружилась.
— И если бы он сказал, что такая возможность у него имеется, я предложил бы ему выпить и побеседовал бы с ним!
— Вы… Канцлер, вы серьезно?…
— Не совсем, — вздохнул Палпатин, передернул плечами и снова опустился в кресло. — Это всего лишь к примеру, Анакин. Я сделаю что угодно, чтобы вернуть мир в Галактику, понимаешь? Вот что я имел в виду. В конце концов… — на губах появилась усталая, полная горькой иронии усмешка,какова вероятность, что настоящий повелитель ситхов когда-нибудь войдет через эту дверь?
— Откуда мне знать? — сказал Анакин с чувством. — Но я знаю, что вам не стоит использовать такой… пример… в присутствии Совета Ордена.
— О да, — усмехнулся Палпатин. — Ты, конечно же, прав. Они могут воспользоваться этим как поводом обвинить меня.
— Уверен, они никогда не сделают такого…
— А я не уверен. Я больше не уверен, что их остановит хоть что-нибудь, Анакин. Поэтому-то я тебя и позвал сегодня.
Канцлер наклонился вперед, опираясь локтями на стол.
— Возможно, ты слышал, что сегодня Сенат передаст моей должности прямой контроль над Советом Ордена.
Анакин нахмурился еще сильнее. — Джедаи больше не будут отвечать перед Сенатом?
— Они будут отвечать передо мной. Лично. Сенат слишком рассредоточен, чтобы вести эту войну, это идет уже годами. Теперь же, когда моя должность будет иметь единоличный контроль над ведением войны, мы сможем быстро положить ей конец.
— Я понимаю, что так будет лучше, сэр, — кивнул Анакин. — Но боюсь, Совет этого не поймет. Им придутся не по душе новые конституционные поправки.
— Да, это так, мой друг. Но в этом случае у меня нет выбора: войну необходимо выиграть.
— С этим все согласятся.
— Очень надеюсь, мой мальчик. Очень надеюсь. В памяти всплыли слова Оби-Вана: «Отношения между Советом и канцлером… напряженные». Что же происходит здесь, в столице? Разве они все не на одной стороне?
— Уверяю вас, что джедаи абсолютно преданы основным ценностям Республики, — сказал Анакин твердо.
Палпатин приподнял бровь.
— Их действия говорят громче их слов — до тех пор, пока кто-нибудь приглядывает за ними. И это, мой мальчик, как раз то, что я вынужденпросить у тебя.
— Я не понимаю.
— Анакин, я прошу тебя — окажи мне услугу, как давний друг — будь моим личным представителем в Совете Ордена.
Анакин моргнул. Еще раз моргнул.
— Я?
— А кто еще? — Палпатин печально развел руки. — Ты единственный джедай, которого я знаю, действительно знаю, кому я могу доверять. Ты нужен мне, мой мальчик. Больше никто не сможет этого сделать: быть глазами, и ушами, и голосом Республики в Совете.
— В Совете… — пробормотал Анакин.
Он уже воображал себя сидящим в одном из низких округлых кресел напротив Мейса Винду. Напротив Йоды. Он сможет сидеть рядом с Ки-Ади-Мунди, или Пло Кооном, или даже около Оби-Вана! И тихий голос, идущий из той печи, которой было его сердце, шепнул, что он вот-вот станет самым молодым магистром за всю 25-тысячелетнюю историю Ордена…
Но, в самом деле, это все было не важно.
Палпатин каким-то образом узнал его тайное желание и теперь предлагал ему то, что он желал больше всего в Галактике. Анакину наплевать на Совет, по правде говоря — это всего лишь детская мечта. Ему не нужен Совет. Ему не нужно признание, не нужно уважение. Ему нужен лишь сам ранг.
Важно лишь то, что он станет магистром.
Важна лишь Падме.
Это дар из даров: будучи магистром, он сможет получить доступ к тем запретным холокронам в закрытом хранилище.
Он найдет способ спасти ее от этого сна…
Усилием воли он вернул внимание к настоящему.
— Я… просто не знаю, что сказать, сэр. Но ведь Совет сам избирает своих членов. Они никогда не примут этого.
— Примут, я обещаю тебе, — невозмутимо ответил Палпатин; он повернул кресло так, чтобы видеть в окно далекие шпили Храма. — Ты им нужен больше, чем они думают. Все, что нужно, чтобы кто-нибудь должным образом… — он многозначительно махнул рукой, — объяснил им это.
Глава 11
ПОЛИТИКАОрбитальные зеркала повернулись, и бледный свет корускантского солнца стер с небосвода звезды; корабли пожарных расчертили бледное небо следами химического воздухоочистителя, окончательно уничтожив следы пожаров прошедших дней; остатки ночного холода медленно стекали вниз по Башне Совета; а внутри уединенного зала Совета Оби-Ван все пытался отговорить Совет.
— Да, разумеется, я доверяю ему, — терпеливо сказал он. — Мы всегда можем быть уверены, что Анакин будет действовать так, как считает правильным. Но нельзя рассчитывать на то, что он выполнит приказ. Его нельзя заставить подчиняться. Поверьте мне — я пытался сделать это уже много лет. В зале Совета, сталкиваясь, бурлили конфликтующие энергетические потоки. Традиционно решения Совет достигал в тихом взаимном слиянии с Силой, до тех пор пока все не приходили к общему заключению по вопросу. Но Оби-Ван знал об этой традиции лишь по слухам, из архивных историй, да по рассказам мастеров, чье пребывание в Совете предшествовало возвращению ситхов. За все недолгие годы с избрания Оби-Вана споры в Совете были скорее правилом, чем исключением.
— Того не желая, канцлер возможность нам дал, — мрачно сказал Йода.Нашему взгляду открыл он, что вершит в своем офисе. Глупцами будем мы, глаза закроем если…
— Тогда нам лучше использовать чьи-то еще глаза, — ответил Оби-Ван — Простите, учитель Йода, но вы просто не знаете его так, как знаю я. Да и никто из вас не знает. Он отчаянно верен. И вы не найдете в нем ни капли лжи. Вы все это видели, и кое-то в этой комнате использовал этот аргумент, чтобы не сделать его магистром: у него нет истинной выдержки, как вы говорили… У него все эмоции на виду. И как вы попросите его солгать другу? Шпионить за ним?
— Вот почему мы просим его друга попросить о том, — сказал Аген Колар мягким забракским баритоном.
— Как вы не понимаете? Не заставляйте его выбирать между мной и Палпатином…
— Почему нет? — спросил голографический образ Пло Коона с мостика «Отважного», откуда управлял ударным флотом Республики против Сепаратистов в системе Ивлландр, — Вы боитесь проиграть?
— Вы просто не знаете, сколько значила дружбас Палпатином для него все эти годы. И вы хотите использовать эту дружбу как оружие! Ударить друга в спину! Вы что, не понимаете, чего это будет ему стоить, даже если Палпатин невиновен? Особенно если невиновен. Их отношения никогда больше…
— Вот это, — заявил Мейс Винду, — как раз и может быть лучшим аргументом в пользу такого плана. Я уже говорил вам, что я вижу в этой связи Скайуокера и Верховного канцлера. Все, что может отдалить их друг от друга, — стоит усилий.
Оби-Ван и без помощи Великой силы знал, что спор он проиграет. Склонил голову.
— Я конечно же исполню волю Совета.
— Сомневаться в том, не думает никто, — Йода перевел зеленые глаза на остальных членов Совета. — Но если сделать надо это, решить мы должны, как лучше использовать его…
Голограмма Ки-Ади-Мунди моргнула, на время теряя фокус, когда цереанин наклонился вперед, сложив руки.
