Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего

Вдруг в глубине морской воды показалась темная тень. Иван испугался. Акула, кит? Хотя какая, к черту, акула в ледяных северных водах?

В полусотне метров от него, разрезая воду сначала перископом, а потом рубкой, показалась подводная лодка. Вот уже корпус ее виден. Чья она? Если немецкая, лучше утонуть. Ни флага на ней нет, ни звезды или свастики на рубке. Может, спереди что-то и было, но лодка стояла к Ивану боком. Настоящий моряк, тем более – подводник, узнал бы модель по очертаниям надстройки, понял бы, флоту какой страны она принадлежит.

Надежда на спасение вспыхнула в душе Ивана с новой силой. Продержаться бы еще чуть-чуть, но сил уже нет даже на то, чтобы крикнуть.

В рубке наверху показались люди – все в черной форме, почти одинаковой у всех моряков. Поди узнай – кто?

Один из них почти сразу увидел Ивана и показал остальным рукой.

Лодка отработала задним ходом и остановилась. Пахнуло соляркой – лодка запустила двигатели для зарядки аккумуляторов.

Из рубки на корпус выбралось несколько подводников.

– Держи! – К Ивану полетел фал – тонкая веревка. Она упала недалеко от него, и Иван в отчаянии понял, что и рядом вроде она, но дотянуться он не может.

Моряки бросили фал еще, и на этот раз удачнее, зацепив Ивана его концом по голове.

Иван уже зубы стиснул, но достать все равно не мог – руки не слушались. Однако он решил ухватить фал зубами. Он сделал несколько попыток, но все они были безрезультатны, только соленой морской воды наглотался.

И тут он увидел, как один из моряков сбросил бушлат на палубу, схватил в руку фал и прыгнул в ледяную воду. Подплыв к Ивану, он обвязал его фалом.

Моряки на подлодке сразу поняли и потянули их к себе. Первым подняли Ивана, за ним – моряка. Иван попытался крикнуть, но получилось только прошептать:

– Штурман рядом, ищите!

Один из моряков встал на колени и наклонился к Ивану:

– Повтори.

– Штурман мой где-то рядом, найдите, – повторил Иван и впал в беспамятство. Он уже не чувствовал, как его на фале спустили через шахту в центральный пост, куда-то тащили… На мгновение он очнулся и почувствовал, как его раздевают, а рядом грохочет дизель и от него веет теплом. Теплом! И снова забытье.

Очнулся он в небольшой каюте, рядом находился моряк во флотской форме.

– Жив?!

– Покамест. Рук-ног не чувствую.

– Отойдут! Мы тебя спиртом растирали, в тепле рядом с дизелем отогревали. Считай, чудом спасли. Запомни этот день как второй день рождения.

– Запомню. Штурмана нашли?

Моряк отвел глаза:

– Нашли. Только не живой он, замерз. В кормовом торпедном отсеке тело. Как фамилия твоя?

– Скворцов, старшина с аэродрома Ваенга. Командир… – Иван снова впал в беспамятство.

Документы его, лежавшие в нагрудном кармане, обнаружили, только прочитать ничего не смогли – от морской воды чернила и оттиск печати поплыли.

Моряк, сидевший рядом с ним, санинструктор по совместительству, а по основной должности торпедист, сразу доложил командиру услышанные от Ивана сведения. Тот, пока шли надводным ходом, сообщил на базу. Личность пилота подтвердили и поблагодарили.

Когда Иван снова пришел в себя, его знобило. На рундуке трясло так, что зуб на зуб не попадал.

Моряк заметил, что Иван пришел в себя.

– Горячего чайку глотнешь?

Иван кивнул. Говорить он боялся, впору язык было прикусить от озноба.

Чай был горячий, терпкий, с сахаром – моряк тоже его выпил.

– Полегчало?

– Немного.

– Я тебе самого лучшего лекарства дам. – Моряк подмигнул. – По распоряжению командира дали, от всех болезней средство. Только выпей залпом и потом не дыши несколько секунд.

Он влил в рот Ивану половину стакана технического спирта, вонючего, как самогон. Во рту обожгло.

– Не дыши, занюхай. – Моряк поднес к носу Ивана кусок черного хлеба.

Иван вдохнул его запах и почувствовал, как спирт растекся по желудку, добрался до кончиков пальцев рук и ног. Показалось – а может, и на самом деле так, что знобить меньше стало, согрелся.

– Ну как?

Похоже, санинструктор всем другим лекарствам предпочитал спирт. Да и какие в те времена были на фронте лекарства? Стрептоцид да аспирин.

– Вроде полегчало.

Трясти и знобить Ивана и в самом деле перестало, но голову повело.

Санинструктор достал измятый лист бумаги и карандаш.

– Командир приказал узнать фамилию штурмана, база запрашивает. Были ли на самолете другие члены экипажа?

– Нас на «Бостоне» трое было. Я – командир, пилот, штурман Равиль Бекмурзов, казанский татарин – это он замерз. Вместе с самолетом на моих глазах под воду ушел бортстрелок Игорь Володин.

– «Бостон» – это что?

Иван удивился – неужели моряк не знает?

– Самолет такой, бомбардировщик; их нам американцы по ленд-лизу поставляют. Конвой немецкий мы бомбили, на обратном пути истребители нас перехватили, подбили.

Моряк вздохнул:

– У летчиков, выходит, судьба тоже не сладкая. Моряка утопят – ни тела, ни могилы, и у вас так же. Ладно, я к командиру пошел, доложиться. Скоро под воду уйдем, тогда уже с базой не свяжешься, только когда всплывем в очередной раз, чтобы аккумуляторы зарядить.

– А лодка куда идет?

– Так на боевое задание, чудак-человек. И на базу вернемся недели через две – если повезет.

Ничего себе, две недели! А ему все это время находиться в чужой каюте, голым. Одежду с него стянули, когда растирали, и где она, он не знал.

– Погоди, морячок, звать тебя как?

– Старшина второй статьи Федор Лапшин, – отрапортовал моряк.

– Одежда моя где? А то неудобно голяком…

– Так сушится у дизелей. Сейчас на подлодке это самое теплое место. А как под воду уйдем, тепла уже не будет. Я к командиру, на обратном пути к мотористам загляну. Если высохло что-нибудь, принесу.

– Спасибо.

Федор ушел, а Иван стал размышлять. То, что рядом всплыла лодка, – случайность, дикое везение, какое бывает раз в жизни. А вот Равилю не повезло. Приводнился он на пару минут раньше его, Ивана, а нашли его на несколько минут позже. И минуты эти круто развели их судьбы. Иван в импровизированном лазарете, а Равиль… А ведь и с ним такое могло случиться.

Через полчаса вернулся Федор с ворохом одежды.

– Высохла твоя одежда, только в разводах от соли. Но это уже на базе простирнешь в пресной воде. А вот пистолетик твой у командира, не положено на лодке при себе личное оружие иметь. Получишь, когда на берег сходить будешь. И документы твои у командира, вернее – то, что от них осталось. Слиплось все, записи размыты, мы и разобрать ничего не смогли. Сначала сомневались – русский ли ты? Да звездочки на пуговицах гимнастерки подсказали, пистолет опять же наш, советский.