Денис Запорожец - Новая реальность

«Есть в этом что-то романтическое», — внезапно подумалось Лене. — Хоть желание загадывай.

Она стояла у окна, не двигаясь, и продолжая всматриваться в упавшую на разрушенный город ночь. Вдруг она услышала, что сзади кто-то подошёл. Она взглянула через плечо, рядом стоял Гена. Он тоже глядел в окно.

— Тяжёлый сегодня выдался день, — тихо сказал Озимцев.

— Он ещё не закончился, — грустно возразила Елена.

— Послушай, — Гена перевёл взгляд на Лену, — я действительно хотел тебе рассказать о том, кто я на самом деле, но всё никак не решался.

— Почему? — этот вопрос и не давал ей уснуть, сейчас она поняла это.

— Боялся, — просто ответил Геннадий. — Ты настолько понравилась мне, что я испугался. Испугался, что если расскажу тебе, кто я такой на самом деле, то ты мне не поверишь, сочтёшь сумасшедшим и пошлёшь куда подальше.

— А я как раз думала над тем, что вы рассказали. Как же это тяжело, притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься, жить чужой жизнью, — во взгляде Никольской промелькнуло сочувствие. Она верила.

— Не жизнью, жизнями… это наша вторая реинкарнация, а сколько будет ещё — неизвестно. Что-то мне подсказывает, что то, во что мы оказались втянуты, далеко от завершения, — Озимцев поёжился. — Не пожелал бы такого и врагу.

— Макс… то есть Лёша сказал, что вы не контролируете свои перемещения, — до Лены вдруг стало доходить.

— Да, это так, — Гена отчего-то отвёл взгляд.

— И можете в любой момент переместиться, — продолжила Лена, ужасаясь своей догадке.

— Я думаю, что да, — голос Озимцева стал ещё тише и грустнее.

Что-то как будто толкнуло Лену. Она нежно взяла Гену за подбородок и повернула его лицо к себе. Их взгляды встретились. Слова в этот момент были лишними, глаза говорили сами за себя. Говорят, что глаза — зеркало души, и что если научиться их читать, то можно многое узнать о человеке. Гена этого не умел, но он и так точно знал, чего хочет Лена. В её глазах он увидел нежность, ласку, невероятно сильное влечение к нему и… любовь. Наверное, в его глазах в этот момент было то же самое. Его чувства рвались через край. Они стояли так, наверное, с минуту. Хотя никто из них не знал наверняка. Для них эта минута была как вечность. Всё это время в голову Озимцева назойливо стучались последние слова Лены. Он может в любой момент исчезнуть отсюда. Да, Лена нужна ему, без неё он уже не мог. Чёрт побери, он любит её, да, любит и неважно, что они знают друг друга всего третьи сутки! Но если он сейчас поцелует Лену, то пути назад уже не будет. И если потом он исчезнет, ей будет больно. Очень больно. Он слышал это в её голосе и видел в глазах.

«Правильно Лёша говорил — нельзя влюбляться», — подумал Геннадий.

Но поделать он уже ничего не мог, как только он увидел её там, на станции, он сразу же понял, что встретил ту, которую искал всю жизнь. Это даже не нужно было объяснять. Да он и не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Это не поддавалось объяснению. Что-то просто перемкнуло у него в мозгу, и он понял, что именно Лену он искал столько лет.

— Я сделаю всё, чтобы вернуться к ней, я не смогу жить без неё, просто не смогу, — в голову Гене ворвались сомнительные надежды. Но он верил, что сможет. Не мог не верить. — А если…

Тёплая нежная рука провела по его щеке, в который раз смыв все мысли. Лена смотрела на него и улыбалась. Он ещё никогда не видел у неё такой улыбки. Его руки сами легли ей на плечи, он притянул Лену к себе. Их губы встретились. Поцелуй был долгим и страстным, их языки ласкали друг друга, а губы не отрывались ни на секунду. Так продолжалось, наверное, минут 10. Им же показалось, что прошло всего пару мгновений.

Наконец, они нехотя прервались.

— Это был самый обалденный поцелуй, который у меня когда-либо был в жизни, — прошептала Лена. Она тяжело дышала, взгляд не отрывался от глаз Гены, руки не прерываясь гладили и ласкали его лицо.

— Я больше так не могу, — Гена дышал не менее тяжело и глубоко, иногда непроизвольно вздрагивая от сдерживаемых желаний. — Я хочу тебя, хочу очень сильно, хочу, как не хотел ещё никого.

Лена только шумно выдохнула и крепко обняла его, глаза её горели страстью. Гена снова начал целовать её, на этот раз ещё более пылко и страстно. Он покрыл поцелуями её лицо, шею, резко распахнул куртку и продолжил ниже. Лена откинула голову назад и тихо стонала. Она запустила пальцы в его волосы, пробежалась ими по затылку и вниз по шее. Гена переключил внимание на мочки её ушей. Он продолжал ласкать Лену, будучи не в силах остановиться. Её руки забрались под куртку, затем вниз — под тельняшку, прошлись по его животу, забрались на спину. Гена тихонько зарычал, прикосновения Елены доставляли ему неописуемое удовольствие. Их страсть с каждой секундой разгоралась всё сильнее. На полу оказались их куртки, затем тельняшки. Гена целовал её грудь, живот, опускаясь всё ниже. Лена очень боялась разбудить кого-то, но она просто физически не могла сдержать стон. Чтобы он не вырвался, она быстро опустилась рядом с Геной и припала своими губами к его. Озимцев обхватил её за талию, опустил руки на ягодицы, подался вперёд и через мгновение уже нависал над опустившейся спиной на куртки Леной. Её руки скользнули к застёжке его штанов…

До рассвета оставалось около трёх часов. Озимцев и Никольская лежали, обнявшись, на сдвинутых карематах, уже одетые.

— Я люблю тебя, — прошептал Гена, уткнувшись в плечо Лены.

— Я тоже люблю тебя, милый, — последние несколько часов с лица Никольской не сходила счастливая улыбка. Она сильнее сжала руку Гены.

— Это была самая прекрасная ночь в моей жизни, ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой, — Гена приподнял голову и поцеловал плечо Лены.

— Мне тоже было очень-очень хорошо. Я так не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, — Никольская вздохнула, её улыбка немного потускнела.

— Грустишь? — Озимцев уже догадывался, почему.

— Меня не покидает одна мысль: что будет, когда мы закончим нашу миссию? Ты исчезнешь, переместишься, оставишь меня здесь одну? Я не выдержу этого, не хочу терять тебя, не хочу! — Никольская вцепилась в руку Гены со всей силы, как будто этим могла удержать его.

— Постарайся не думать об этом, родная… — Гена помолчал. — А, чёрт возьми, какое там не думать, мне это как ножом по сердцу! Клянусь, я приложу все усилия для того, чтобы мы были вместе. Меня забросило сюда не только для того, чтобы спасти мир, но и для того, чтобы я встретил тебя, — горячо продолжил Гена. — Теперь я более чем уверен, что именно ты моя судьба, моё счастье, а за счастье я буду бороться до конца!

Его слова как бальзам вылились на измученное тревогами сердце Лены, она поцеловала Гену и вскоре они уснули.

— Подъем, сейчас жахнет! — крик Романенко вырвал Гену из сна, наполненного счастьем.

Он приподнялся на локте и осоловело затряс головой. Рядом из-под его руки сонно выглядывала Лена.

— Что слу… — он не договорил, все звуки перекрыл оглушающий звук взрыва.

Совсем рядом с их укрытием в небо взметнулись обломки асфальта и комья земли, в окна ворвалась поднятая взрывом пыль.

— Нас нашли! — заорал Аксёнов и потянулся за автоматом.

— Тише ты! — осадил его Ерёмин. — Вряд ли в нас кто-то специально целился, снаряд, скорее всего, прилетел к нам случайно. Думаю, фронт близко.

Все немного успокоились и стали спешно собираться. Война, трудности, всё вернулось на круги своя. События прошедшей ночи казались теперь Гене продолжением его сна. И только полный любви и нежности взгляд Лены доказывал обратное.

Через две минуты отряд уже был в полной боевой готовности.

— Так что будем делать? — угрюмо поинтересовался Бондаренко.

— Ерёмин, свяжись с ближайшей ударной группой сопротивления. Узнай их местоположение и скажи, что ты от полковника Романова, — скомандовала Никольская.

— Что именно ты задумала? — уточнил Кузя.

— Сейчас самое удобное время для того, чтобы проникнуть за линию блокады. Сам видел — фронт недалеко, наши тоже. Дадут транспорт, а там, дай Бог, в неразберихе проскочим, — говоря, Лена сама хотела верить, что так и будет. — Без помощи нам не обойтись.

— То есть к чёрту запланированный маршрут? — поднял бровь Кузя.

— Карты у тебя есть, как шли — помнишь, — поморщилась Лена. — Ты сам в курсе, что до нужного входа в подземку ещё топать и топать. А другие её части вполне возможно завалены, лазить, проверять у нас времени нет.

— У нас же есть автобус, — не сдавался Кузя.

— Там бензин почти на нуле, — грустно сообщил Савельев.

— К тому же колымага не очень-то приспособлена для ведения мобильного боя. На таком через толпы роботов не проедешь, — не преминула добавить ещё один аргумент Никольская.

— Военные не только дадут транспорт, но и прикроют, — напомнил Дьяболик.