Сергей Лукьяненко - Кей Дач (сборник)

И чей-то запоздалый выстрел, как салют человеческой нерешительности. Идиот, есть ли еще здесь компания «аТан» и человеческая Империя?

– Ремонтную группу в рубку, – приказал Лемак. – Обеспечьте же торможение, дьявол вас побери!

Что они услышат, включив приемники на имперской волне? Голоса людей или тишину – реквием исчезнувшей расе?

Кому будут нужны солдаты из позапрошлых веков на древнем корабле?

Почему-то Лемак подумал, что это зависит от Кея, от убийцы, ушедшего с эсминца в ничто.

– Будь проклят мир, где грешники делают работу святых, – прошептал Лемак.

Каким бы ни был этот мир – его мир, но он стремительно уходил в историю. Как и сам Лемак, превращаясь в легенду, в несколько строчек в энциклопедии…

Адмирал плакал, не замечая своих слез.

2

Звезды были повсюду. Мерцающая пыль ядра Галактики, мутные саваны туманностей, узоры созвездий, никогда и никем не названных, ибо никого и никогда не было в этой точке Вселенной.

Томми и Кей по-прежнему держались за руки – нелишняя предосторожность, учитывая, что «Серафимы» не комплектовались реактивными двигателями.

– На что он надеялся, Томми?

– Откуда я знаю?

– Ваше мышление сходно, ты неплохо угадывал его поступки.

– Раньше, Кей. Я же не видел Бога.

Кислородных ресурсов брони должно было хватить на пять часов. Томми, вероятно, чуть дольше. Но гораздо сильнее Кея беспокоил перегрев – вряд ли броня могла эффективно охлаждаться в вакууме.

– Кей, наши передатчики работают на гиперволне?

– Ну не на радиоволнах же.

– Если включить их на полную мощность?

Кей с минуту обдумывал вопрос.

– Хорошая аппаратура уловит сигнал за полтора-два световых года.

– Что говорить?

– Томми, если даже какой-то идиот решит нас спасать, ему потребуется время на взятие пеленга, подготовку корабля, а потом пара суток на полет. Но я сомневаюсь, что в двух световых от нас могут быть люди.

– Но Артур на что-то надеялся.

– Каждый может ошибиться.

– Дач, мы невредимыми вышли из гипера.

Кей сдался:

– Выведи панель управления на лицевой щиток. Потом переключись на работу с передатчиком.

Томми медленно поднял руку, осторожно касаясь снаружи лицевого щитка. В тяжелой броне так до сих пор и не удалось добиться простоты управления.

– Сделал.

– Там должен быть символ просьбы о помощи – протянутая вверх кисть. Активируй его, вот и все.

– Но я ничего не слышу!

– Сигнал идет на другой частоте. Если кто-то есть поблизости, он уже тебя услышал.

Сейкер, наверное, могла бы сразу назвать шансы на спасение – исчезающе малые шансы. Кей не хотел считать. Последние часы его жизни оказались не самыми плохими. Без боли и позора и даже не в одиночестве. А Томми останется жив, у него аТан. Наверное, он уже не нуждается в его опеке. Если повезет, то парень сумеет затеряться среди жителей той планеты, где оживет.

– Кей, если так получится, что нас не спасут…

– Говори.

– Я постараюсь все сделать за тебя.

Спорить было бесполезно.

– Ладно. Только попытайся найти Артура.

– Я найду.

Он плыл среди звезд – телохранитель категории «С», несостоявшийся лингвист, лейтенант, который был «Корью».

Жизнь уходила – с каждым вздохом, с каждой калорией тепла, которую не удавалось отвести броне. Он задохнется воздухом, удушливым от жара собственного тела. В отделениях «аТана» сотрут матрицу его сознания. И сто килограммов плоти в ста килограммах брони станут пылью меж сияющих звезд.

Есть ли что-то там, за темнотой, в которую он так часто нырял, чтобы проснуться на холодном столе репликатора? Кей надеялся, что нет. Он был виновен по всем законам – и придуманным Империей, и установленным им для самого себя.

Боги не смеются над людьми – они просто их не замечают. Можно спорить с судьбой, отвергать законы, презирать мироздание. Но рано или поздно все кончится так – бесконечной пустотой, холодной постелью, лучом в спину. Он шел к Богу, чтобы задать единственный вопрос – зачем? Зачем творился мир, где добро неотделимо от зла, где нельзя прожить день, не причинив новой боли? Зачем дана «Линия Грез», которая породит миллиарды еще более страшных миров? И в чем тогда справедливость, если каждый сумеет встать на вершину пирамиды, стать вечным Императором собственных снов – безжалостным и неуязвимым, подобным Грею, который когда-то был простым офицером эндорианского эсминца.

Можно не страшиться гнева Бога. Но нельзя не испугаться тишины.

Кей прошептал то ли себе самому, то ли Томми, то ли бесконечному молчанию вокруг:

– Если я не стою ответа, то и ты не стоишь вопросов. В чем может быть вина, если все дозволено…

Мир вращался вокруг, не снисходящий до объяснений и обвинений. Порожденный мечтой Шегала, который очень любил приключения.

– Но если все-таки что-то будет… там… я еще спрошу, – одними губами произнес Кей.

Всполох. Совсем рядом – в сотне метров от них. Переливы света, рожденного рвущимся пространством. Отблеск серого ничто, сквозь которое вываливался в космос корабль.

Оцепенев, Дач смотрел, как маленькая яхта разворачивается в их сторону.

3

Двигаться было трудно – сервомоторы уже не могли помогать мускулам.

Томми первым коснулся борта. Минут пять они добирались до открытого люка, в котором никто не спешил появляться. Потом юноша втянул Кея в шлюз, в гравитационное поле корабля.

Шлюз был пуст. Шипел сжатый воздух, стремительно наполняя крошечное помещение.

– Помоги снять, – стоя на коленях, сказал Кей. Сто килограммов бесполезной защиты пригибали к полу. Томми, чья броня истратила еще не все свои ресурсы, стал отстегивать керамические пластины.

С легкой опаской Кей сделал первый вдох. Нормально. Прохладный, чистый воздух. Он скинул остатки скорлупы, до конца послужившей ему. Поднялся, озираясь. Обычный шлюз маленькой яхты. Прозрачный шкаф с нормальным пустотным скафандром, с пристегнутым бластером. Кей подавил желание достать оружие. Либо оно не заряжено, либо не нужно.

– Не раздевайся пока, – бросил он Томми. Подошел к внутренней двери шлюза. Надавил рукоять замка.

Дверь открылась.

– Быстрей! Ну быстрей же! – донеслось до них.

Кей вышел из шлюза.

Эта яхта была куда меньше его старого катера. Шлюз открывался прямо в рубку, рядом, за открытым люком, виднелся грузовой отсек.

В кресле пилота, спиной к Кею, сидел сухощавый мужчина в трикотажном костюме.

– Ну быстрей! Чего вы возитесь!

Дач подошел ближе. Мужчина повернулся.

Абсолютно незнакомое лицо. Либо молод, либо после аТана. Улыбка, словно приклеившаяся к полуоткрытому рту.