Фурия Первого консула - Джим Батчер
А потом ворд завизжал в один голос. От их вопля вставали дыбом волосы на загривке, и все же Эрен сделал шаг вперед и, вцепившись в перила балкона, всмотрелся.
Сплошное, ровное колыхание массы ворда, придававшее ей подобие единого существа, направляемого единой волей и целью, нарушилось. В несколько минут на глазах у Эрена целеустремленная, спаянная нерушимой дисциплиной армия превратилась в стаю голодных, опасных хищников. Правда, напор задних еще толкал передовых на стены Гарнизона, но с дальними творилось совсем иное.
Соорудив приближающую линзу, Эрен смотрел, как в тылу воины ворда, будто истерзанные жестоким голодом, бросались друг на друга, а самые задние вовсе начали разбегаться. До времени, когда ослабевший напор с тыла позволит отступить и передним, оставалось еще несколько часов, но это должно было случиться. Должно!
– Что вы видите? – встревоженно спросил граф Кальдеронский.
– Они сломались. – Эрен слышал в собственном голосе множество чувств, каких никогда не ожидал от себя и не одобрил бы. – В тылу передрались друг с другом. Сломались… – Что-то мешало ему смотреть. – Они уже не единое целое. Развалились.
– Они справились, – выдохнул граф. – Фурии, они справились. Убили царицу!
Он еще что-то говорил, но Эрен не слышал. На него разом обрушились воспоминания о всех месяцах ужаса и отчаяния. Он опомнился, сидя на каменном полу балкона, смеясь и плача одновременно. Он никогда не верил – не верил по-настоящему в победу над вордом. Слишком много было отступлений, слишком много губительных неожиданностей.
Но здесь, в долине Кальдерон, они наконец победили. Они выстояли перед мощнейшим ударом, какой мог нанести враг – и уцелели. Страна выжила. Алера будет жить!
Она будет жить благодаря самопожертвованию Цереруса и вот этого незнатного провинциального гражданина, что сейчас, встав на колени, обнимал Эрена за плечи загрубелой рукой.
– Тише, тише, сынок. Идем-ка со мной. Я бы не прочь выпить. Легионам отправил свежую смену. Нам теперь осталось только дождаться.
Эрен покивал.
– Выпить… – перехваченным горлом повторил он. – Я плохо умею пить. – И добавил: – Но за что и выпить, если не за такое? Идем!
Эпилог
Когда-нибудь историки придут к выводу, что нашествие ворда стало самым благодетельным очищением в истории Алеры. Ворд вынудил нас совершить невозможное, перейти к росту после векового застоя – и бросить взгляд за свои границы. Несомненно, ворд подарил нам множество новых врагов – в канимском понимании этого слова. Да останутся они с нами и преумножатся.
Но история – холодный, далекий зритель. Те, кому приходится встречать сегодняшний день, имеют более ограниченные цели: нам предстоит залечивать раны, оплакивать погибших – и пережить зиму. К во́ронам мнение историков!
Пусть история сама о себе позаботится.
Гай Таварус Магнус. 1 год эры ворда
– Жмет, – ныл Тави, оттягивая ворот туники. – И вообще, нелепый наряд. Честное слово… люди голодают, а меня облепили золотом и драгоценностями.
– Никто не голодает, – ответил Макс. – Правда, предпочли бы поголодать.
На нем были новенькие доспехи со значком черного ворона Первого алеранского на красном и голубом поле, под доспехами виднелся мундир, а на плечах лежал бархатный красный плащ командира.
– Хитроумный способ избавиться от кроча, скажу я тебе. Пустить его в пищу, тем более что есть особо нечего и все такое.
– Не слишком ли хитроумный? Меня от него тошнит.
Макс, фыркнув, шлепнул Тави по руке и принялся сам застегивать ему ворот.
– Ну и не ел бы.
– Не могу же я, предлагая половине страны до весны питаться пчелиным воском, сам его не есть.
– Еще как можешь. На то ты и Первый консул. – Макс выгнул бровь. – И напрасно ворчишь. Зато мундир на тебе сошелся.
Тави сердито хмыкнул:
– Тебе-то эта гадость, видно, в прок пошла. К тому же я теперь не каждый день ношу доспехи.
– Оно и заметно, – весело отозвался Макс и, туго затянув воротник, внимательно осмотрел Тави. – А что это ты такой красный?
Тави лениво направил усилие воли в золото мундира, вынудив фурий металла малость растянуть наряд. Ослабив воротник, он задышал свободней:
– Ну вот, как тебе?
– Ох… э… – Макс с пристрастием оглядел его со всех сторон. – Смотришься… Первым консулом.
– Отменное описание. Вот спасибо!
– Всегда пожалуйста, Кальдерон, – ухмыльнулся Макс.
– Макс, – сказал Тави. – Ты… О Крассе что-нибудь слышно?
Макс погасил улыбку:
– Его… не будет. Официально он помогает отцу и матери наладить жизнь в Антилле. Но он еще не успокоился насчет… ну, всякого.
Тави кивнул:
– Я рад, что Антиллус принял Доротею.
Макс уныло крякнул. И сказал:
– В последние пару лет она стала почти похожа на человека. Думаю, она будет там полезна.
– Что ж, Красс в хороших руках – в смысле, лечение ему обеспечено. Я… знать бы, как это уладить.
– Пойми уже, что не можешь ты все уладить, – выпалил Макс. – Дай срок. Может, со временем уладится. Или нет. Но если станешь торопить, только хуже сделаешь.
– Спасибо, – кивнул Тави.
– Всегда рад объяснить тебе очевидное, Кальдерон. А теперь… извини? Девицы обожают, когда их соблазняют на свадьбах. У меня большие планы. Увидимся на церемонии.
– Верадис ведь здесь? – вспомнил Тави. – Ты правда думаешь, что в новом окружении она к тебе переменится?
Макс ухмыльнулся:
– Не попробуешь – не узнаешь, так? – Задержавшись в дверях, он сказал уже серьезно: – Я на нее положил глаз, еще когда погиб ее отец. Присматривал, чтобы никто не портил ей жизнь и все такое. Шепнул несколько слов на ушко кое-кому из его клиентов, кто, скажем так, не оценил принесенной им жертвы.
Тави склонил голову, пряча улыбку. Во времена Академии Макс в тех же словах описывал трепку, заданную мошенникам из игорных домов.
– Отлично выглядишь, Кальдерон, – сказал Макс.
– Спасибо.
Салют Макса сегодня был четче и почтительнее обычного. Потом он подмигнул и вышел.
И тут же постучали в боковую дверцу его покоев, под которые отвели самый большой зал самого большого в Риве частного дома. Прежний хозяин погиб, прикрывая отступление из города. Тави, въезжая, чувствовал себя немножко вурдалаком, но нужно же было где-то жить. Он все не мог привыкнуть, как много слуг и помощников требуется Первому консулу, и всем им надо было где-то работать и спать. Риванские башни изнутри оказались просторнее, чем выглядели снаружи, хотя Тави не сразу смирился с комнатами на верхнем этаже. При его ветряной магии лестницы не были препятствием – он полагал, что отчасти потому риванские граждане и селились в башнях. Его так и
