Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая
– Хочу подарить такого Алисе! – Выдохнул он, немного придя в себя.
– Подаришь. – Пообещал Кину. – Эльфы не продают людям своих животных, и не продают в человеческие земли вообще кобыл и жеребцов, но мерина можешь приобрести, Хлорингу не откажут.
– Выхолостить такого коня?! – Аж задохнулся Гэбриэл. – Да как рука-то поднимается… – И Дэн засмеялся. Даже Кину чуть усмехнулся, продолжая путь.
Сая была необычным для эльфов городом, потому, что находилась на границе земель Ол Донна и Фанна; здесь прежде жили гномы и представители всех других Старших Народов, даже драконы – Кину показал Гэбриэлу на неприступной скале, словно клык гигантского зверя, торчавшей из воды в Сайской бухте, руины драконьего замка. Сам Гэбриэл сроду бы не подумал, что это был замок. Главным образом потому, что добраться до него обычным способом было просто нереально, ну, и потому, что от самого замка остались только фундамент и осколки стен, сложенных из таких глыб, что заподозрить в них рукотворное творение было нельзя.
– Истинные драконы куда больше твоего драконища. – Пояснил Кину, когда Гэбриэл усомнился в том, что и дракону это под силу. – Он словно щенок перед ними. Мелкий жалкий щенок.
– И как? – Подумав, удивился Гэбриэл. – Как Карл Великий его зарубал-то?!
– Воткнул Виндсвааль ему в глаз. – Ответил Кину. – По самую рукоять. В легендах говорится, что он снес ему голову, но это он смог сделать только у мертвого дракона, и отнюдь не с одного удара. На самом деле даже Виндсваалю такую голову было с одного удара не отсечь.
Гэбриэл погладил рукоять своего меча, на миг нахмурился, мысленно увидев его в руке Смайли. Ублюдок… Тварь! Зубы стиснулись сами собой… И тут же гримасу ненависти сменила кривая усмешка. Ничего. Он ответил за все, мразь. А вот свои регалии Гэбриэл у Брэгэнна-то так и не забрал. И самого Брэгэнна не поймал… Гэбриэл нахмурился своим мыслям, но тут же новые впечатления вытеснили даже неотступную тревогу за брата: он увидел гномий квартал на скале, кучу домиков, крыши нижнего яруса которых были террасами следующего. Домики были симпатичные, яркие, украшенные сверкающими орнаментами и затейливой резьбой, которую полуэльф отлично различал, не смотря на расстояние – скала, на которой располагался квартал, тоже стояла в море, в отдалении.
– А гномы там еще живут? – Спросил он, чувствуя себя мальчишкой, впервые познающим мир.
– Живут. – Наклонившись к его уху, шепнул Кину. – Но людям, даже самым симпатичным из них, это знать не надо. – Он отстранился и подмигнул Гэбриэлу, который озирался, не зная, что спросить еще и что рассматривать в подробностях первым: столько здесь было всего удивительного, странного, непохожего ни на что!
«И я даже не знаю как тебе расказать мое солнышко, – старательно выцарапывал он своим мелким почерком, без заглавных букв и запятых, прикусив язык от усердия – брата-то нет, а никому иному, даже Кину, Гэбриэл своих чувств к своему Солнышку доверить не мог, стеснялся – жуть, – все что я тут увидал и узнал. вернусь и все опишу как уж получица ты меня всегда лучше всех понимала. ты знаешь чуство у меня такое словно я который этого не видел и я который это увидел это два совсем разных гэбриэла прости что понятней сказать не могу. мне безумно много хочеца тебе расказать а главное как мне тебя не хватает каждую минуту в каждом месте в котором я побывал. каждое из них я хотел бы увидеть вместе с тобой и послушать что ты скажешь и расцеловать твои маленькие пальчики и ямочки в уголках твоих губ смотреть на которые я люблю даже больше чем на твою грудь. представляю как ты сечас смутилась мой нежный ангел и как улыбнулась читая вот эти мои слова и сердце моё рвёца рвёцца к тебе так что я и сказать не могу. ты и вдали от меня моё рыженькое солнышко тёплое с лучиками которое со мной гдебы я нибыл но понастоящему я буду счаслив только когда вернусь и обниму тебя крепко-крепко. если ты попрежнему поёшь отцу передай ему что я очень его люблю и вспоминаю каждый день и очень беспокоюсь не болеет ли он. будь с ним нежной так как только ты это можешь! Расцелуй за меня мою вэнни и скажи что папочка ее любит безумно и скучает также.привет иво скажи ему что я его часто вспоминаю. пусть будет осторожнее со своими бабами подругами. шучу. и пока что досвиданья мой маленький ангел люблю тебя больше жизни. твой гэбриэл». Запечатать письмо Гэбриэлу оказалось нечем: перстень с личной печатью тоже украл Брэгэнн, и Гэбриэл скрежетнул зубами, обнаружив это, а письмо запечатал Кину, он же отправил, сказав, что эльфийская почта доставит его скорее, чем человеческая, да и надежнее намного. О том, что с ними случилось у Кальтенштайна, Гэбриэл писать не стал. Вернется, и все расскажет. А заставлять родных волноваться, переживать от бессильного страха за них – зачем?.. Через два часа они уже грузились на морскую торговую шхуну «Нарвал», с русско-нордской командой. Шхуна шла из Клойстергема с грузом ткани для парусов, китового жира и ворвани, а так же разных скобяных товаров, необходимых в хозяйстве. Гэбриэл уплатил за себя и своих людей, продав охотничий кинжал с золотыми насечками и украшениями из мелких алмазов. В конторе Райя ему ожидаемо не поверили на слово, а перстня с печатью и прочих необходимых регалий у Гэбриэла больше не было. Всего этого, а так же денег, доставшихся Брэгэнну, пусть и всего трех талеров, завалявшихся в седельной сумке, жаль было безумно. Ничего, пусть, сука, шикует, пусть радуется… Недолго осталось!
– Я полагаю, – сказал Дрэд, перебирая четки, – что у вас есть некие особые возможности… Не хочу знать, какие именно, но полагаю, что весьма действенные, да, да…
– Что тебе надо? – Своим как бы утомленным, холодным голосом поинтересовалась Барр. Она встретилась с Дрэдом в Сандвикене, по его просьбе, но человек этот ей не нравился. Хотя сказать следовало не так; ей вообще почти никто не нравился, нет: человек этот ей активно не нравился, она предпочла бы видеть его мертвым.
