Иллюзия победы. Часть вторая. - Ник Фабер
К сожалению, далеко не все из тех, кто в этом сейчас участвовали, смогут это сделать.
За двенадцать секунд «Вобан», трое его товарищей и тройка поддержавших их «Фламанций» выкосили почти четыре с половиной сотни ракет.
Но этого всё равно оказалось недостаточно.
Потому, что две сотни уцелели и прорвались к своим целям.
Часть ракет так и не смогла попасть по своим целям из-за того, что их комплексы наведения тонули в кипящем вареве излучаемых в пространство электронных помех и ложных целей. Ранее запущенные с кораблей имитаторы смогли оттянуть часть огня на себя.
Но их всё равно оказалось недостаточно.
«Картахария», идущий на шесть километров ниже курса «Вобана» взорвался, получив почти восемьдесят попаданий по всему своему корпусу. Импульсы рентгеновских лазеров ядерной накачки ударили в его щиты, заставив те засиять так ярко, словно крейсер на едва заметный миг превратился в крошечную звезду.
Его энергетическая защита продержалась всего девять десятых секунды, выдержав попадания более чем тридцати импульсов и ослабив ещё с десяток.
Но оставшиеся прорвались сквозь ослабевшую защиту «Картахарии», изорвав крейсер в клочья. Его экипаж даже не понял, что именно случилось, когда взорвался главный реактор крейсера, превратив тот в облако плазмы.
И это было только начало.
Идущий следом за «Картахарией» УДК типа «Фламанция», «Кодьяк», вломился в оставшееся от его защитника облако плазмы. Собственные щиты «Кодьяка» смогли сдержать этот удар, но заметно просели, а часть и вовсе отключилась, подставив ничем не защищённый корпус под разрушительное воздействие перегретой плазмы. Больше половины всех датчиков, сенсоров и другого хрупкого, но крайне важного оборудования тут же превратилось в расплавленный шлак, сделав корабль практически слепым.
«Кондотьер», флагман дивизиона, в который входили «Картахария», «Вобан» и третий крейсер, также не остался не тронутым, получив несколько пробоин и лишившись пусковых правого борта. Практически весь борт двухсот тридцатиметрового тяжёлого крейсера покрылся отвратительными оплавленными шрамами. Тем не менее, эти повреждения больше носили внешний характер, так как ему повезло куда больше, чем погибшей «Картахарии» и щиты смогли сдержать большую часть удара.
А вот «Вобан»...
Почти пол сотни лазерных импульсов обрушились на корабль Дмитрия Бочаренко в тот момент, когда тот совершал поворот для того, чтобы ввести в действие ещё не разряженные орудия.
Энергетические щиты корабля представляли из себя своеобразные «полотна», протянувшиеся от носа до кормы по четырём сторонам от оси корабля.
В итоге удар пришёлся на своеобразный «стык» между защитными экранами левого борта и нижней полусферы и проломил сразу оба щита.
Более сорока, пусть и ослабевших, но всё равно опасных копий лазерных импульсов впились в «Вобан», прожигая броню, срывая её, как шелуху и врываясь во внутренние отсеки, превращая их в самые настоящие крематории.
Но хуже всего было не это.
Обрушившийся на крейсер Дмитрия удар уничтожил большую часть ДПО, расположенных на левом борту и нижней полусфере. Система стабилизации тут же попыталась задействовать оставшиеся для стабилизации корабля во время поворота, но это привело лишь к тому, что из-за нарушения в оборудование «Вобан» дернулся в сторону...
...и начал резко замедляться, «падая» прямо на идущую следом за ним «Фламанцию».
Гибель от столкновения обоих кораблей была практически неминуемой.
Но их спасли бесконечные часы тренировок и учений, которыми истязал себя и свой экипаж капитан «Вобана». Поэтому, когда это случилось, он действовал на автомате. Приказ родился в его голове и сорвался с языка раньше, чем он вообще осознал, что сделал это.
— Отключить ДПО! Немедленный запуск маршевого! Максимальное ускорение! — выкрикнул он, уже даже не рассчитывая на то, что они успеют.
Но они успели.
Вовремя включённый двигатель пинком выбил «Вобан» из общего построения, буквально вышвырнул крейсер с пути УДК. Оба корабля разминулись на какие-то жалкие восемьдесят метров.
— Доложить о повреждениях, — приказал он, вызывая командный пост по борьбе за живучесть и всё ещё не веря в то, что они были живы.
— Многочисленные пробоины по всей нижней полусфере, — получил он в ответ торопливый доклад. — Так же мы потеряли большую часть ДПО в этих плоскостях и фиксируем нарушения в работе стабилизирующей системы.
— Немедленно направить аварийные команды и медиков в поврежденные отсеки, — приказал Дмитрий. — Начинайте эвакуацию людей и ремонт. Нужно восстановить систему стабилизации. Задействуйте вторичную и свяжитесь с «Кондотьером» и «Ахиахом». Доложите о наших повреждениях. Что с «Фламанциями»?
Последний вопрос предназначался уже старпому и тот ответил так быстро, что даже не успел дослушать приказ своего капитана до конца.
— Все три УДК уцелели. «Кодьяк» получил небольшие повреждения, но в целом там всё в порядке. Но мы потеряли «Картахарию».
Мысленно выругавшись, Дмитрий на мгновение прикрыл глаза.
Вот, значит, как закончилась легенда о неуязвимом «Вобане». Этот удар превратил их крейсер в плохо управляемого калеку.
Но они всё ещё были живы.
Тактический экран его кресла мигнул, сигнализируя о старте новых ракет с рейнских кораблей.
Вот только бой всё ещё не закончен.
Глава 42
Тяжёлый крейсер РВКФ «Трансильвания»
«Трансильвания» и остальные рейнские крейсера стояли на своей позиции в окружении корветов, выбрасывая в космос один ракетный залп за другим.
И если в начале у Уильяма ещё были какие-то надежды на то, что им удастся пробиться сквозь вражескую защиту при помощи массированной атаки с помощью ракетных платформ, то сейчас эта надежда умирала вместе с остатками их самого мощного ракетного залпа.
Да, им удалось уничтожить один из тяжёлых крейсеров верди и повредить другой. Даже один из УДК, кажется, так же получил какие-то повреждения, но с той позиции, на которой находились рейнский «Монро» сложно было точно сказать насколько они серьёзны. В любом случае, их противнику удалось отразить этот удар.
И сейчас их враг приближался для того, чтобы закончить этот бой со всей своей решительностью.
Идея занять позицию напротив планеты, чтобы тем самым лишить верди возможности вести массированный ракетный огонь себя полностью оправдала. Кто бы там не командовал, он не рискнул вступать в бой, когда существовал риск случайного удара по планете. Никто не хотел нарушать Марсианский Пакт подобный образом.
Вот только теперь хорошая в своей первоначальной задумке идея превратилась в свинцовую гирю на ногах экипажей рейнских кораблей.
