Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Ерофей Трофимов
В ответ Радмила звонко рассмеялась.
– Не боись, казачок, – успокоившись, заверила бабка. – Ежели ты к бабе с добром да лаской, то она про коромысло и не вспомнит.
– Ага, что под руку подвернется, тем и отоварит, – в тон ей отозвался Елисей.
– Ох, уморил, – снова расхохоталась бабка. – Молод ты еще, чтобы о таком судить. Вот влюбишься, тогда сам все поймешь. Любящее сердце, оно само все наперед знает. И беду завсегда чует.
– А как быть, ежели без любви? Ежели родители сами сговорились? – с интересом спросил Елисей.
– А вот тут от двоих все зависит, – вздохнула бабка.
– Это понятно, – кивнул парень. – Но ведь если любви нет, то и семьи доброй уже быть не может.
– Отчего ж, – покачала Радмила головой. – Ежели молодые в уважении да добре живут, то и любовь появится. Главное, чтоб друг дружки держались да заветы старые не забывали.
Высунувшаяся из дома Марья позвала их к столу, и разговор увял. После ужина парень вернулся к своим чертежам и просидел за ними до самой темноты. А утром, сбегав в комендатуру, попросил штабс-капитана отправить его чертежи с сопроводительной запиской на адрес лавки ювелиров. Иронично хмыкнув, комендант просто выдал ему подходящий конверт, велев написать адрес и оставить письмо у дежурного, сообщив ему, что это приказ коменданта. Дождавшись, когда парень закончит, штабс-капитан закурил и, выпустив длинную струю дыма, спросил:
– Ты так и не помирился с Митей?
– А я с ним и не ссорился. Но с дураком я дел иметь не стану, – жестко отрезал парень.
– Да не дурак он, – вздохнул комендант. – Слишком экзальтированный и романтичный, это да. Но не дурак. Мой тебе совет, Елисей, помирись с ним. Знаю, что толку тебе от него, как с козла молока, но у него библиотека с собой большая. Почти пять десятков книг разных, и тебе их прочесть было бы полезно.
– А по механике там у него есть чего? – заинтересовался Елисей.
– Вроде нет, – подумав, протянул комендант.
– Тогда не интересно, – отмахнулся парень и, попрощавшись, отправился отдавать письмо дежурному.
* * *
В крепости он все-таки не усидел. Едва только бабка Радмила заявила, что швы уже можно снять, Елисей утром следующего дня умчался на охоту. Ему просто жизненно необходимо было сменить обстановку, хоть немножко побыть самим собой. Без постоянного прессинга самоконтроля и фильтрации каждого слова. Ушел он пешком, прихватив с собой только гамак, веревки и колесо для перевозки добычи. С лошадью на охоту ходить в этих местах – себя к лагерю привязать.
Сойдя с тропы, парень углубился в чащу и принялся подниматься на склон горы. Это были дикие, почти не хоженные места, где животные чувствовали себя хозяевами и человека почти не боялись. Через сутки пути Елисей нашел подходящий родник и принялся разбивать лагерь. Выкопав ямку, он натаскал хвороста и, подвесив гамак на дерево, отправился искать звериную тропу. Отойдя от своего бивака примерно на километр, Елисей принялся обходить окрестность по кругу. Искать водопой в местных лесах было бесполезно. Ручьев и родников на Кавказе всегда было более чем достаточно, так что искать нужно было именно звериную тропу.
Нужное место он нашел часа через полтора. Присев над кучкой помета, парень на взгляд определил, что животное прошло здесь примерно часов шесть назад. А значит, здесь имело смысл ждать. Сойдя с тропы, Елисей выбрал подходящее место и принялся устраивать на дереве полати. Несколько жердей, срубленных в стороне от тропы, стали основой, а упругие ветви орешника были переплетены в помост.
Но не успел парень закончить, как в кустах послышались знакомые звуки, и мелькнуло переливчатое оперение. Не удержавшись, Елисей медленно снял с плеча ружье и, выбрав момент, плавно спустил курок. Грохнуло, дробь хлестнула по кустам, и парень, подскочив, успел схватить подраненного фазана. Быстрым движением свернув птице шею, Елисей поспешил к своему лагерю.
Пропитанием на пару дней он теперь был обеспечен. Спустив с тушки кровь в родник, Елисей быстро ощипал ее и, выпотрошив, начал разводить костер. Разрубив птицу пополам, он нарубил одну половинку кусками и, повесив над костром котелок, принялся варить суп. Крупа у него была с собой, а нужные травы, вроде черемши, он набрал недалеко от лагеря. Вторую половинку фазана он решил зажарить. Сухари и приправы были с собой, в жестянке.
Увлекшись, Елисей едва не пропустил момент, когда к лагерю подобрался молодой самец шакала, привлеченный запахом крови. При разделке несколько капель попали на траву. С иронией поглядывая на животное, парень усмехнулся и, стараясь не делать резких движений, тихо проворчал:
– Ну что, Анубисов внучок, оголодал, что ли? Так не зима сейчас. Или охотиться лень?
Зверь, словно прислушиваясь к его словам, склонил голову набок, не сводя с парня внимательного, настороженного взгляда.
– Чеши отсюда, балбес. Не стану я тебя кормить. А то потом ты мне весь лагерь перевернешь в поисках вкусненького. Вали отсюда.
Шакал постоял еще несколько секунд, а потом, развернувшись, бесшумно скрылся в кустах. Настроение парня после этого эпизода поднялось еще выше. Сварив супчик, поворачивая над углями куски птицы, Елисей не спеша поужинал и, подвесив над костром котелок для чая, принялся искать подходящую ветку, где можно будет оставить на завтра остатки супа. Накрыв котелок листом лопуха, он подвесил посудину на дерево и, устроившись поудобнее, принялся размышлять. То, что ему удалось уйти из крепости без приключений, было само по себе странным.
Объявив кровную месть, горцы, по всем правилам, должны были взять все ворота под плотный контроль. А тут он ушел в лес среди белого дня, и никто даже не попытался его преследовать. Свернув в лес, Елисей несколько раз проверялся, но погони так и не заметил.
Уже начало темнеть, когда парень прикрыл еще тлеющие угли срезанным дерном и, сунув ветки, на которых сидел, под куст, поднялся на дерево, где висел его гамак.
Закрепив оружие, Елисей перевесил кобуры с револьверами на грудь и, накрывшись одеялом, спокойно уснул. Было примерно четыре часа утра, когда он резко, словно от толчка, проснулся. Где-то рядом, метрах в ста, звонко затявкал шакал. Не делая резких движений, Елисей осторожно повернулся на бок и, всматриваясь в темноту, принялся оглядывать крошечную полянку, на которой и организовал свой бивак.
Спустя минут десять на ней появились
