Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай
Сумерки совсем сгустились. Над лесом продолжали пылать прожекторы, но здесь, возле форельной башни, источников света не было. Сплошь серые тени да луна, то и дело выглядывала из-за облаков. Почти романтично, если бы не то, за чем я поперся в это поле. Точнее, за кем.
— Вот ты где, — мрачно улыбнулся я, увидев темневший на траве девичий силуэт. — На этот раз не убежала.
Дашкова не шевелилась. Даже когда я подошел и аккуратно пошевелил ее, не издала ни звука. На всякий случай я был готов к драке — все-таки эта сумасшедшая девица могла выкинуть какой-нибудь финт. Но, присмотревшись внимательнее, я понял, что нет, не могла.
Из правой лопатки торчал, словно нож, длинный осколок кирпича. По оголенной шее стекала кровь — несколько камней ударили ее по голове и плечам. Рука и нога, укушенные Алтаем, все еще кровоточили.
Но Дашкова была жива.
Я присел над ней на корточки, и в этот миг Тьма снова подняла голову.
«Выпей! Забери! Убей!»
Я покачал головой.
— Завали.
«Дар! Забери дар! ЗАБЕРИ!»
Сейчас было проще игнорировать этот голос. Словно я действительно научился отделять одно от другого. Я не стал его заглушать. Не пытался спорить — просто продолжал делать то, что задумал. Перевернул Дашкову на спину и уставился в ее красивое, немного эльфийское, лицо.
— Ты приведешь меня к своему Примогену, — прошептал я. — Нам с ним есть о чем поговорить. Но сначала я познакомлю тебя с одной сварливой дамой…
* * *— Владимир Андреевич, к вам гость с визитом.
Я застыл с поднесенной ко рту чашкой, услышав голос Ленки. После завершения операции в Изваре я ходатайствовал перед семьей о том, чтобы забрать девушку к нам на работу. В Аптекарской усадьбе были все условия для нормальной жизни Ленки: кров, пища, место для Звездочки — ведь и Алтая я забрал, как и обещал.
Кроме того, экзаменацией навыков вчерашней воспитанницы Извары занималась лично Феодора, а наша управляющая после моего рассказа о Ленке прониклась к ней заочной симпатией и пожелала рассмотреть ее кандидатуру на пост своей помощницы.
Митя Минин, хотя я и звал его к нам, предпочел остаться в Изваре — там сейчас царил полный кавардак, и его помощь могла бы пригодиться той же Антонине. Операция закончилась триумфом Самойлова — насколько мне было известно, его даже представили к какой-то серьезной государственной награде. Луция успели вытащить, и Друзилла лично отправила за ним и Дашковой конвой Ордена. Но орденские интриги только начинались: предстояло заседание какого-то из архиважного Совета, на котором планировали разбирать ситуацию вокруг меня и Дашковой.
Меня же отправили домой — отсыпаться, заживать и готовиться к встречам с официальными лицами. Предстоял визит к Великому князю — Самойлов намекнул, что представитель правящего дома готовил для меня некое поощрение. Но это волновало меня куда меньше, чем разбирательства с Орденом.
А вот для Ленки и Звездочки все и правда сложилось хорошо. Сейчас девушка практиковалась под строгим Феодориным надзором и начинала работу в особняке с самых азов.
— Спасибо, Лена, — я улыбнулся, поставив недопитую чашку кофе на блюдце. — Только, насколько я помню, на сегодня визитов больше быть не должно. Мы ведь ждем господ из Ордена ближе к вечеру.
— Верно, ваше сиятельство, — девушка смущенно поправила выбившуюся из-под обруча прядь светлых волос. — Этот визит незапланированный. И я не уверена, что вы захотите принимать гостя. Вот его карточка.
Она подошла ко мне, все еще чувствуя себя неуютно в новой форме. Ливрея ей, конечно, не полагалась, но строгое платье и туфли на низком каблуке, а также убранные волосы были обязательны. Она протянула мне карточку визитера, и я прочитал имя.
— Олег Вяземский? Господи, ему-то еще что понадобилось?
Лена пожала плечами.
— Увы, он не пожелал делиться подробностями. Лишь настаивает на встрече с вами. Мне придумать благовидный предлог, чтобы спровадить его?
Приехали. Я ведь доходчиво объяснил ему, что будет, если он продолжит меня доставать. И тогда мне показалось, что мы друг друга поняли. Что еще задумал этот неугомонный?
— Нет, благодарю. Я приму его. Но не в доме, — я выглянул во двор. — Попроси, пожалуйста, Лаврентия подать чай на террасу. Что-то кафа сегодня не пошла.
Ленка кивнула.
— Как пожелаете… ваше сиятельство.
Она даже изобразила подобие реверанса, хотя это было лишнее. Ничего, пусть на мне тренируется, я точно не стану журить за проколы, но могу что-нибудь дельное и подсказать. Все же и сам начал понемногу привыкать к тому, как со мной обходились сотрудники особняка. Язык не поворачивался называть их слугами — все же не крепостные. Теперь это была работа по контракту со всеми вытекающими. И работа престижная.
Я взглянул на примостившегося возле камина Алтая.
— Пойдем, дружище. Послушаем, с чем пришел Вяземский.
Пес скорчил недовольную гримасу — ну прямо как человек, однако поднялся и, прихрамывая на одну лапу, поплелся к выходу. Сколько я ни пытался уговорить его лежать и подольше пребывать в покое, но он упорно продолжал ходить за мной хвостом.
Поначалу княгиня была в ужасе от одной мысли о том, что это мохнатое чудовище теперь будет беспрепятственно разгуливать по особняку. Но рассказ о нелегком прошлом Алтая, его подвиге ради меня и демонстрация беспрекословного выполнения команд сделали свое дело — сердце матери семейства оттаяло, и теперь почти в каждом зале я замечал появившиеся лежанки для овчара.
Более того, на третий день после нашего возвращения в Аптекарскую усадьбу я обнаружил на шее Алтая кожаный ошейник с инкрустированным камнями медальоном. На обратной стороне была выбита кличка и адрес. Точно дело рук княгини — только она могла додуматься навешать на старого боевого пса почти что ювелирное украшение. Но пес принял подношение как должное. Возможно, посчитал, что это награда, и теперь с гордостью носил серебряный с бирюзой и яшмой кулон.
Алтай остановился у двери, дожидаясь меня. Когда я подошел, пес привалился все еще забинтованным боком к моей ноге и поднял морду, словно задавал вопрос: «Ты точно хочешь его видеть?»
— Не хочу, дружище, — улыбнулся я. — Но нужно. Врагов нужно держать близко. А Вяземский совершенно точно нам не друг.
Алтай тяжко вздохнул и первым скользнул в открытую дверь. Мы быстро спустились на первый этаж, прошли по коридору к боковому выходу, и через застекленные садовые двери я увидел фигуру Вяземского.
Мне нравилось наблюдать за людьми, когда они меня не замечали. То, как
