Андрей Ливадный - Прорыв

– Откуда здесь взялась городская застройка? – сдерживая эмоции, спросил Шершнев.

– Первой пульсацией принесло, – не оборачиваясь ответил Рыжов. – В момент катастрофы между отчужденными пространствами перемещались миллиарды тонн вещества, – пояснил он. – Для Пустоши здания, принесенные из других регионов, – обычное явление.

Иван мысленно содрогнулся. Он не раз слышал, что толща Барьера по сравнению с отчужденным пространством считается территорией безопасной, так что же ждет там, за границей зоны повышенной гравитации?

Дорога в очередной раз начала плавно поворачивать. Колонна двигалась с черепашьей скоростью, вокруг бесновалась пепельная мгла, и только специальные комплексы датчиков позволяли сканировать рельеф и выводить на мониторы отфильтрованное от помех изображение.

Гравитация росла, она достигла двух «g», прежде чем организм начал реагировать неприятными симптомами. Сердце билось неровно, голова кружилась, к горлу подступила тошнота, в ушах возник гул, окружающие предметы вдруг начинали двоиться перед глазами.

Системы сервомускулов боевой брони снимали часть нагрузки на мышцы и кости, но увеличенная сила тяжести воздействовала на весь организм, с каждой минутой становилось тяжелее дышать, автоматически включились системы метаболической коррекции, встроенные в бронескафандр, но и они не могли сгладить всех негативных воздействий.

Шершнев чувствовал себя прескверно. При тренировках он достаточно легко переносил перегрузки, но разница между кратковременным воздействием и постоянно усиливающимся прессингом оказалась слишком велика.

– Это правда, что сталкеры преодолевают Барьер пешком?

Рыжов кивнул.

– Не только сталкеры, но и «мотыльки», – подтвердил он.

Лейтенанту не было смысла лгать, но стоило взглянуть на обзорные мониторы, как тут же подкрадывалось сомнение. Волны искажений пересекались между собой, наслаивались, разбегались, образуя глубокие впадины и почти отвесные склоны. Поверхность отдельных деформаций покрывала мелкая рябь, их пересекали трещины, ураганный напор ветра ощутимо покачивал многотонную боевую машину.

Дорога втянулась в ущелье. Теперь с обеих сторон вздымались полупрозрачные скалы, сквозь стекловидную поверхность были отчетливо видны вкрапленные в их толщу предметы, а спустя некоторое время в глубине фантастических образований Шершнев разглядел стволы деревьев, обломки зданий и даже отрезки улиц.

На фоне усиливающегося головокружения закрадывалась крамольная мысль: а вдруг этого не существует? Что, если боевая машина застряла где-то в толще аномалии, а все окружающее лишь бред, плод воображения?

Тонко, сдавленно пискнул сигнал.

Световой столбик индикатора датчика гравитации дрогнул и начал медленно укорачиваться, постепенно уходя из красной зоны.

– Прошли пик. – Голос лейтенанта Рыжова прозвучал глухо, видимо, и ему приходилось несладко. – Скоро полегчает, но начнутся другие проблемы.

– Какие? – сипло спросил Шершнев.

– В зоне полутора «же» начинается активность техноса. Первые металлорастения, ловушки, иногда встречаются «изделия». Но основная проблема – скорги.

– Активные нанокомплексы?

– Да. Если технари проморгали дефект в защитном пластиковом покрытии – беды не оберешься. Скорги мгновенно атакуют любую брешь. Придется останавливаться, выходить наружу, искать повреждение. – Лейтенант исподволь готовил почву для назревающих событий, рассудив, что выманить майора наружу будет не так и сложно. Достаточно имитировать незначительную поломку или локальное проникновение скоргов. Никуда не денется, пойдет со мной как миленький. Отсидеться внутри ему гордость не позволит.

Шершнев тем временем почувствовал себя лучше. Значения гравитации постепенно падали, система метаболической коррекции продолжала вводить стимуляторы, снимая усталость, возвращая ясность мышления.

– Я слышал, что на границе Барьера угроза исходит и от сталкеров?

– Банды, – обронил Рыжов. – Отребье всякое. За курьерами охотятся. Куда проще, чем самим артефакты добывать.

– Грабят контрабандистов?

– На караваны нападают редко, – охотно ответил лейтенант. – Серьезные грузы обычно сопровождают наемники.

– У них своя группировка?

– Ну а как ты хотел? Сейчас в одиночку сталкерам уже не выжить. Технос эволюционирует, с каждой новой пульсацией появляются новые «изделия», да и действуют они не так прямолинейно, как раньше. А наемники – вообще случай отдельный. Они ведь по большинству не имплантированы.

– И как же они выживают? – заинтересовался Шершнев. – Ведь для «мотыльков» перемещение между пространствами через аномалию Узла связано с огромным риском, верно?

– У наемников в каждой зоне отчуждения создано по нескольку стационарных баз, – ответил Рыжов, манипулируя сканерами, чтобы лучше рассмотреть дорогу. – Работают сменными отрядами. Да и экипировка у них что надо. Не сравнить с нашей. Могут по пять-шесть суток проводить в автономном режиме. Корпорации денег не жалеют.

– А ты откуда все знаешь? Слухи?

– Ну почему сразу слухи? Сам видел. Я год назад в Сосновом Бору служил, в разведке. В рейды часто ходили. С наемниками приходилось пересекаться. Однажды мы их схрон вскрыли, так там настоящий бункер оказался с замкнутым циклом жизнеобеспечения. Так это обыкновенная опорная точка, считай, временный склад. Представляю, как у них базы оборудованы.

«Нервничает. – Шершнева насторожила словоохотливость лейтенанта. – Хотя тут, – он взглянул на мониторы, где картина окружающего постепенно подергивалась рябью помех, – нервы сдадут у кого угодно».

С системами обнаружения действительно творилось неладное. Сфера эффективного сканирования постоянно уменьшалась, визуализация стала хуже, словно пространство сжималось по мере того, как конвой приближался к внутренней границе Барьера.

– Впереди «мертвая петля», – произнес Рыжов.

– Что это значит?

– Дорогу скрутило в серпантин. Сначала три витка крутого подъема, затем затяжной спуск. Гиблое место. Тут часто нападения случаются. Скорость на подъеме падает, вокруг господствующие высоты. – Он указал на пики искажений с вкрапленными в них руинами зданий.

– Ну с нас-то что брать? – резонно заметил Шершнев. – Мы ведь не артефакты переправляем. Военная колонна, поживиться, в общем-то, нечем, а по зубам получить – пожалуйста.

– Как сказать. Тут, сам понимаешь, ягоды да грибы в лесу не растут, подножного корма нет. А жрать каждый день хочется. Да и машины наши в пространствах ценятся. Так что всякое бывает. Могут и атаковать, оружие, снаряжение, сухие пайки для иных сталкеров – уже богатство… – Рыжов вдруг запнулся, затем грязно выругался.