Алекс Орлов - Дискорама

— Сорок минут назад на пересечении большого шоссе и дороги к озеру Шпрее…

Экспедитор улыбнулся и, вздохнув, сказал:

— А давай пойдем вон в ту беседку, я скажу, чтобы нам дали чаю с самыми свежими пирожными.

— Спасибо, сэр, я на такую роскошь даже не рассчитывал! — признался Джек, поглядывая на скошенный луг, где, скорее всего, начали бы высаживаться солдаты и техника, если бы решили поймать именно его.

«Может, паранойя?» — подумал он с надеждой. Но нет, паранойей тут и не пахло, все могло случиться наяву.

На быстрые и сколь-нибудь осмысленные действия у Джека оставалось десять, от силы пятнадцать минут. Невольно вспомнилась повариха с ее временными ограничениями. Так себе баба, хотя… Спасибо капитану Лупареску.

Пирожные были хороши, Джек это понял, еще их и не попробовав. Он бы с удовольствием съел полдюжины этих кремовых цветочков и корзиночек, но интуиция подсказывала, что времени на это нет.

— Ешь, приятель, я давно всем этим пресыщен, — разваливаясь в плетеном кресле, сообщил экспедитор.

— Могу себе представить, сэр. Но нельзя ли еще раз взглянуть на пистолет? Мне кажется, им можно любоваться до бесконечности…

— Вот оно! Наконец-то я встретил человека, который понимает настоящую красоту! Да и стреляешь ты неплохо! — сказал польщенный экспедитор и, достав пистолет, подал Джеку.

Где-то неподалеку послышался рык мощного двигателя, Джек натянуто улыбнулся.

— Очень красивое оружие, — произнес он, взвешивая пистолет в руке.

— Майер Ланский, это тебе не хухры-мухры!

«В цепь! Рассыпаться в цепь! Дистанция — четыре шага!»

— Чего это там? — спросил экспедитор, привставая, и в ту же секунду получил по голове рукоятью пистолета.

Бедняга свалился под стол, а Джек, быстро оглядевшись, перемахнул через оградку беседки и, припадая на одну ногу из-за спадавшей тапки, побежал навстречу опасности.

Добежав до кустов сирени, он присел, отложил пистолет в сторону и, скинув тапки, снял длинные, похожие на гольфы больничные носки. Ему еще предстояло побегать, и он придумал, как сделать, чтобы больничная обувь держалась лучше.

Джек подвязал носками тапки к ногам, получилось хотя и не очень красиво, зато надежно. Потоптавшись, он подобрал пневматик и стал пробираться дальше, туда, где звучали команды и были заметны силуэты отдельных солдат, нехотя расходившихся на указанную командирами дистанцию.

Тем временем, морщась от неудобной позы, сидя верхом на кассете пушечного арткомплекта, Марсель старался не пропустить ни одной подробности, ведь ему предстояло составлять отчет.

Это теперь он был в самой гуще событий, а поначалу все грозило окончиться кабиной тягача — дальше его все равно бы не пустили, однако удалось договориться с пилотом «грея», который согласился взять его в тесную кабину.

— Да я не против, парень, ведь никакой битвы не предвидится, но сидеть тебе придется на кассете боезапаса. Сможешь?

— Смогу! — крикнул снизу Марсель, еще не представляя, на что себя обрекает.

Пилот опустил кабину, и практикант забрался туда, куда ему указывали. Первые пять минут, пока «грей» шагал через заросли, все было нормально, но потом пилоту приказали остановиться, и Марсель стал ощущать все неудобство своей позы.

— А долго мы будем тут стоять? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал обычно.

— Думаю, часа полтора… — невозмутимо ответил пилот и, сняв ботинки, закинул ноги на панель управления.

— Почему так долго?

— Так мы же здесь вроде фактора силы. Четыре машины стоят по углам воображаемого периметра, усекаешь?

— О да, — кивнул Марсель.

— Ну и вот. Пехота пошла вперед, видишь их?

— Да, сэр…

— А мы стоим и пугаем вражеского шпиона, про которого нам столько наговорили. Хоть ты знаешь, за кем мы гоняемся?

— О да, сэр… В том смысле, что я видел его фото.

— Фото — это фигня, вот если бы ты послушал, каких он дел натворил, тогда бы не кряхтел, сидя на кассете, а пребывал в шоке.

Пилот снял ноги с панели и достал из кармана сигареты.

— Закуришь?

— Я не курю.

— Я тоже не курю, но стоять вот так полтора часа тоже неохота. Я включу вентиляцию.

Пилот включил вентиляцию, однако Марселю от этого легче не стало, дыма он не замечал, а вот острый корпус кассеты, как ему казалось, должен был вот-вот разрезать его пополам.

— Сэр, а может, я пойду обратно?

— Как это? — обернулся пилот.

— Ну… Кажется, тут ничего не происходит, и мне это неинтересно.

— Да ладно, парень, может, еще постреляем… К тому же я не имею права опускать кабину.

— Почему?!

— Потому, что вражеский шпион может запрыгнуть к нам и захватить машину.

— Но это же глупости, согласитесь!

— Согласен, глупости. Но майор Тэтчер так не считает, и я так не считаю, поскольку от Тэтчера зависит моя карьера. Врубаешься?

Пилот глубоко затянулся, закашлялся и, приоткрыв бронированное окошко, выбросил сигарету наружу.

Марсель проследил траекторию падения окурка и невольно ему позавидовал, ведь окурок теперь лежал в мягкой траве, в то время как он корячился на острой, словно нож, кассете боевого запаса. Ну зачем он согласился на это?!

— Сэр, как будто там кто-то есть, вы видите?

— Что? — не понял пилот.

— За кустом прячется какой-то человек!

— А-а, — произнес пилот, теперь он и сам увидел какого-то доходягу, который, прихрамывая, двигался к роботу. — Придурок какой-то. Смотри, как у него тапки к ногам привязаны. Наверное, у них здесь и дурка есть, как думаешь?

— Не исключено, сэр, — согласился Марсель и подложил пилотку под натруженные ягодицы.

Человек в больничной пижаме между тем приблизился к машине и стал махать руками, привлекая внимание пилота.

— Вот дурак-то. Даже не знаю, что с ним делать… Может, с майором Тэтчером связаться?

Неожиданно человек в пижаме спустил штаны и начал мочиться на опору робота.

— Нет! Только не это! Я тебя пристрелю, ур-род! — завопил пилот и стал опускать кабину. — Я тебя в землю зар-рою, ублюдок!

Как только кабина коснулась стабилизаторов, пилот распахнул дверцу и с пистолетом в руке выскочил наружу.

Марсель ждал ругательств, шума и даже выстрелов, но было тихо. А затем в кабину заглянул худощавый незнакомец и сказал:

— Привет. Ты кто?

Марсель так удивился, что забыл про свои измученные ягодицы. Лицо человека показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел.

— Я практикант двадцать второго участка четвертого фронтового отдела контрразведки Марсель Горнел, сэр.