Сергей Тармашев - Один в поле не воин

– Я тоже пришел к такому выводу, – Лозинский опустил глаза, – но… – он осекся и умолк.

– Но есть ещё предчувствие? – больше констатировал, нежели спросил Белов. – Тебе страшно?

Генерал бросил на молчащего вице-премьера внимательный взгляд, и с досадой скривился:

– Можешь не отвечать. Мне тоже. – Он злобно поморщился, прищуриваясь. – С того дня где-то в глубине души, словно на задворках сознания, появился смутный страх. Он не основан ни на чём. Но каждую свободную минуту, когда мой мозг не занят активными размышлениями, я словно слышу тихий безумный шепот, разобрать который невозможно, но смысл понятен сразу: я в опасности, и она с каждым днем все ближе. Я стал плохо спать. Ты тоже чувствуешь это?

– Сегодня мне приснилось, – угрюмо произнес Лозинский, поднимая глаза на Белова, – что я стою в Эпицентре. Никогда его не видел, но точно знал, что это Эпицентр. Всё вокруг было каким-то не то черным, не то багровым… И передо мной стоял Кугельштайн в белом халате. Он ничего не говорил, лишь буравил меня взглядом. Я почувствовал, будто некие могущественные инопланетяне, которых разнесло на атомы ядерным ударом, всё это время собирали себя по кусочкам, и сейчас настал час расплаты. Внезапно возле меня из какой-то непонятной массы вдруг возник ещё один Кугельштайн. Потом ещё и ещё, вскоре Кугельштайнов стало бесконечное множество, они смотрели на меня и злорадно усмехались… Я проснулся в липком поту, пришлось принимать душ. В процессе этого что-то лопнуло в механизме душевой кабины, и я не успел из неё выскочить быстро. К счастью, из строя вышла подача горячей воды, и меня окатило холодной. Могло быть хуже. – Вице-премьер помолчал и нехотя закончил: – Я вижу этот сон каждую ночь. Это не может быть побочным эффектом операции, потому что сниться он стал ещё до приезда к Кугельштайну.

– Я каждую ночь приезжаю к нему в клинику, – Белов снова скривился. – Зуд рвет мозг на части, я жажду операции, но вместо Кугельштайна меня встречает Брильденберг. Он заявляет, что Кугельштайн получил пожизненное за антисемитизм, и отныне не сможет проводить операций. Поэтому Брильденберг сделает это сам. Меня укладывают на операционный стол и вместо хлороформа собираются вкалывать современную анестезию. Я кричу, что это меня убьёт, но Брильденберг уверяет, что всё под контролем, ведь мы же родня, и садится за аппарат Кугельштайна. Манипулятор выдвигает десяток вращающихся буров, они устремляются ко мне слишком быстро, и я понимаю, что они сейчас размозжат мне голову… – Генерал усмехнулся: – Обычно в этот момент в соседней комнате, где дежурит моя охрана и медбригада, что-нибудь сгорает или лопается, и я просыпаюсь от возникшего шума. На всякий случай я не стал делать в защищенной спальне звукоизоляцию. Если камеры слежения откажут, можно закричать, охрана услышит, им запрещено разговаривать в голос.

– Это правильно, – согласился Лозинский. – Моя охрана за стеной тоже общается шепотом, это не мешает им выполнять свои обязанности. Итак, решение принято. Делай всё, что сочтешь нужным. С последствиями разберемся потом. Сейчас главное – ликвидировать угрозу.

– Рвы нужно делать неглубокими, зато широкими, – Рас орудовал киркой, словно заведенный, раздалбливая цементный шов между бетонными панелями накренившейся стены. – Так и копать легче, и Студень не перепрыгнуть, если между столбами Паутина исчезла. И в самом рве не спрятаться, если Студень не появился или пропал на время!

ОСОП проводил раскопки на территории разбитого Катаклизмом Городка РАО в поисках материалов для строительства укрепрайона вокруг Базы. За два года россыпи обломков и нагромождения руин, в которые превратила Городок ударная волна Катаклизма, изменились почти до неузнаваемости. Развалины окружила сине-желтая растительность, увеличивающаяся в размерах с неестественной скоростью. Обильно распространилась кожисто-пупырчатая мешанина кустарников, из которой к зеленой размазне мутного неба тянулись редкие деревья, толстые и мягкие, словно пластилиновые. Относительно чистые пространства, таящие невидимые аномалии и кишащие мириадами Синьки, резко контрастировали с очагами радиоактивного заражения, лишенными всякой жизни. По каким принципам Ареал выстраивает отношение с радиацией, было совершенно непонятно, но именно в этом сегменте Желтой Зоны он методично поглощал зараженные участки. С каждым месяцем их количество сокращалось, хотя в других местах положение дел зачастую бывало диаметрально противоположным. В районе ГНИЦ, например, радиации меньше не стало. Наоборот, с появлением «Дозиметров» многие сталкеры утверждали, что замечают некоторое расширение радиоактивных пятен.

– Рас, вылезай оттуда, пока не завалило, – Медведь оценивающе оглядел накренившийся массивный обломок внешней стены, оставшейся от складского сооружения, основание которой разбивал молодой сталкер. – Хватит, лучше толкнем её отсюда все вместе.

Радиоактивный очаг, поглотивший эти склады в момент «Дезинфекции», недавно исчез, переваренный Желтой Зоной. Рас с Водяным обнаружили это во время проведения осмотра прилегающих к Базе секторов, когда искали места для оборудования алкогольных приманок для Зомби. Молодой сталкер немедленно заявил, что склады необходимо осмотреть, потому что до «Дезинфекции» здесь хранились трубы, в том числе малого диаметра, из них можно напилить столбов для Паутины внутри заградительных рвов. Спецотряд выдвинулся к складам, вооружившись кирками и лопатами, но быстро выяснилось, что просто так внутрь не попасть. Радиация не позволила захватить развалины мутировавшей фауне и флоре, но на поведение аномалий никак не повлияла. По периметру руины оказались обильно залиты Студнем, на южных отвалах обломков сидело не меньше десятка аномалий, в довершение всего Водяной заявил, что высоко по обломкам взбираться нельзя. Рас пошвырялся в указанную сторону гильзами, определил присутствие крупноразмерных летающих Жерновов, и принялся искать способ проникнуть внутрь склада. Полчаса они с Водяным безрезультатно бродили вокруг развалин, после чего молодой сталкер предложил довольно неожиданный и оригинальный вариант разрешения проблемы.

– Через Студень не перепрыгнуть, он тут повсюду, – Рас указал на единственную не рухнувшую стену, отстроенную из бетонных панелей: – Надо опрокинуть её прямо на завал. Получится как бы мост над Студнем. Мы на него влезем и спокойно дойдем до середины кучи. Там Жернова нас не почувствуют, до них ещё далеко будет. «Филин» показывает, что в том месте Студня нет, наверное, вниз стёк, потому что высоко. Если лестницу веревочную сбросить, то можно спуститься прямо в склад, потолочных перекрытий-то у него теперь нет.