Посланники Нибиру - Евгения Витальевна Кретова
«Артист», – старший следователь демонстративно зевнул, а вслух произнес:
– Хорошо, так и запишем: от сотрудничества с полицией отказался, – он актировал запись и добавил в протокол пометку, словно забыв о присутствии молодого креонидянина: – в наглой и циничной форме.
О трех непогашенных судимостях задержанного вора он даже не стал упоминать.
Болл занервничал, приподнялся на стуле и крикнул в диктофон:
– Э, я ничего подобного не делал! – Выпрямившись, он откинулся на спинку кресла и нагловато ухмыльнулся: – Думаю, вы блефуете. Нет у вас никаких доказательств моей встречи с Шшо… Иначе бы на твоем месте сидел какой-нибудь хлыщ из службы безопасности.
«А он еще и подкованный артист», – отметил про себя Тоби Ларк не без удовольствия, беседа с креонидянином его забавляла.
– Блефую, – Тоби Ларк кивнул. – Ничего нет. Вот этого нет, – он вызвал из памяти информера и отправил на середину стола изображение Хаско Болла, сидящего за столом с Толстым Шшо. – И этого нет. – Загрузил и активировал видео момента передачи клайбионика с серебристой печатью госархива на крышке футляра.
Болл фыркнул:
– Да мало ли…
– … И вот этого, тоже, конечно, нет, – Тоби Ларк включил звук на видео и посмотрел на задержанного.
«Это то, что я просил?» – голос толстого Шшо, шелест одежды.
Взгляд Хаско Болла померк, лицо стало сосредоточенным и суровым, вмиг прибавив пару десятков лет молодому креонидянину.
«Разве стал бы я беспокоить такого почтенного господина, если бы не имел на руках товар, который вы так разыскивали», – голос Болла из динамика демонстрационной панели оказался чуть искажен, очевидно, запись велась откуда-то снизу, возможно, из-под столика или – Хаско осенило – из стакана со сливочным элем, принесенным официанткой.
«Скварр меня раздави», – мелькнуло в голове креонидянина. Он стал прикидывать, что такого наговорил, что заставляет следователя по особо важным делам смотреть так, будто у него в глаз вмонтирован сканер, а в кармане уже лежит распоряжение о транспортировке незадачливого вора в галактическую тюрьму Калипсо. «Кто его знает, может, уже и лежит?» – креонидянин вздохнул.
«Откуда же вам стало известно о том, что я ищу?» – Шшо уже разглядывал клайбионик и опытным глазом пытался определить его подлинность.
Болл на голограмме вальяжно откинулся на спинку кресла, демонстрируя уверенность в себе. Однако со стороны это выглядело позерством. Нынешний Болл покраснел, бросил взгляд на старшего следователя. Тот понимающе изогнул бровь и взглядом предложил смотреть дальше. Хаско Болл и так прекрасно знал, что там будет.
К столику подошел помощник Шшо с репликатором, подключил клайбионик в гнездо – над панелью репликатора загорелась объемная модель видео. Семнадцать файлов, в которых трудно было не узнать долговязую фигуру посла Креониды. Вот он высаживается из катера, проходит по посадочной платформе в здание космопорта. Вот встречается с человеком в черном одеянии, кивает ему и, оставив охрану, скрывается с неизвестным за перегородкой переговорной зоны. Вот запись переключается на другую камеру, из переговорной зоны. Незнакомец сбрасывает капюшон и в одном из ракурсов его вполне легко можно узнать – это главарь мятежников Сыырха́д ГорГарра́. Непродолжительная встреча и довольно холодное прощание. Но важно не оно. Важно то, что посол Креониды не сообщил о произошедшей встрече, а значит, представляет тех, кто готов идти на сепаратные переговоры с Сыырхадом. А это очень нехорошо пахнет госизменой. И он, Хаско Болл, к ней причастен.
Молодой креонидянин шумно вздохнул, словно подавившись этим открытием, и перевел несчастный взгляд на следователя – тот наблюдал за ним с издевкой.
– Вы по-прежнему настаиваете на том, что не знали о содержании файлов похищенного накопителя информации? – Тоби Ларк поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и расслабленно улыбнулся: паршивец все-таки попал в умело расставленную ловушку.
Под его взглядом задержанный совсем сник. «Кто бы мог подумать, что Шшо работает на правительство?», – подумал с отчаянием.
– Что вы от меня хотите? – спросил, не дожидаясь окончания видео: на пожизненный приговор в тюрьме Калипсо он уже «заработал».
«Вот это уже другой разговор», – Тоби Ларк спрятал улыбку.
Глава 7. Вдох-выдох
Борт фрегата «Концор»
Вакуум бесчувственный и глухой, он обволакивает будто ватой, крадя и звуки, и запахи, и ощущения. Сон, даже если он вызван сильнодействующими препаратами, – совсем иное. Во сне ты словно перелистываешь страницы сознания, просматривая сны и скучая. Инвар умел определять количество пролистанных страниц. И как только они завершались, он просыпался.
Это называлось техника программируемого сна, очень полезный навык, давно, еще в ледяных кельях Мейда́ны, усвоенный им.
Вот и сейчас, досмотрев отведенное время, он мысленно закрыл тончайшую тетрадь, будто сотканную из туманов и космической пыли, и прислушался к ощущениям собственного тела. Это важно – понять, что чувствует твое тело, куда оно помещено. Сознание умело нащупало окончание собственных стоп, поднялось выше, до голени. Кончики пальцев чуть покалывало. Инвар неторопливо, по чуть-чуть возвращая чувствительность нервным окончаниям, возвращался в реальность.
Дыхание оборудования. Шелест вентиляционного клапана, с щелчком – за что-то цепляется, не закрывается до конца и бесконечно гоняет воздух. Немыслимая роскошь и безалаберность. Он бы за такое выбросил в шлюз как механика, так и медика, который ежедневно слышит это безобразие.
Все тот же солоноватый привкус на языке.
Он мысленно коснулся своего локтя и «разбудил» его, почувствовал холод в вене, легкое давление лекарства. Все верно, к вене подключена капельница, которая и вводит снотворное. Что ж, значит, эта тварь действовала не самостоятельно. Или уже успела получить одобрение Сыырхада. Это плохо. Это означает, что статус кво изменился.
Филин контролировал дыхание – подключенное к нему оборудование не должно выдать момент пробуждения. Он сфокусировался на собственном сердцебиении – громкость сигнала у уха позволяла синхронизировать его с ним.
Вдох. Выдох. Вдох…
Это оказалось проще, чем он думал.
Его тело было зафиксировано креплениями под коленями, на бедрах, под грудью. Отдельно были закреплены запястья, совсем слабо, очевидно, только для того, что во сне рука не дернулась и игла не повредила вену. Филин усмехнулся и приоткрыл глаза.
Мягкий свет падал из-за ширмы. Там кто-то был. Та самая клириканка? Или кто-то другой? Медблок на таком корабле должен быть немаленьким, персонал многочисленным. Инвар решил подождать. Покосился на иглу, торчавшую из его вены, осторожно высвободил из крепления другую руку и перекрыл капельницу, почти прекратив подачу лекарства. Почти – чтобы не сработал нейробот и не вызвал раньше времени медиков. Инвару нужно еще немного времени, чтобы оглядеться и окончательно прийти в себя.
Через пару мгновений он сел, спустил ноги с кровати, почувствовал босыми ступнями пол. Встал,
