Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев

— Может, она случайно залетела и решила ему алиби обеспечить?

— Меньше детективов читай, — посоветовал куратор. — И не позволяй личным антипатиям подменять собой улики. Нароешь что-нибудь серьёзное — милости просим, а фабриковать дела и без тебя мастеров хватает.

Я поднялся и спросил:

— А с подружкой его в итоге что случилось? Разбежались?

— После аборта был нервный срыв. Предлагали на теоретический факультет перевести и подождать — вдруг способности успеют восстановиться, так нет — отчислилась. Сейчас курсы стенографисток посещает какие-то заштатные. Жизнь под откос, в общем. Но в одном ты прав — неформальные группировки в институте разные. Есть нормальные клубы, есть всякие уроды. Мы за ними присматриваем, но людей не хватает. Да и пока не случится чего-нибудь совсем уж вопиющего, никто жаловаться не спешит. Будет свободное время, полистай досье, вдруг какая идея в голову придёт.

Я кивнул и поспешил распрощаться с куратором. Дошёл до вахты, забрал плащ и вещмешок, да и отправился на поиски сквера Стачек, который, насколько помнил, располагался в пяти минутах ходьбы от железнодорожного вокзала.

Покоя не давал вопрос, каким именно образом смогу оказаться там в самый разгар дежурства. Конечно, мотоциклом управляю именно я, но направление движения указывает старшина, а ему самому спускают маршрут патрулирования сверху!

Вот ведь задал Альберт Павлович задачку!

И ведь ничего примечательного в сквере Стачек и в помине не оказалось: сквер как сквер! Почти идеально-круглую прореху меж зданий с облетевшими на зиму лиственницами и кустами обнесли небольшой оградкой и окольцовали дорогой, на первых этажах окрестных зданий располагались бакалейные лавки, магазины готового платья, кафе и закусочные.

Вот вдоль их витрин я и прогулялся, пытаясь придумать себе неотложное дело, которое потребует моего присутствия тут ровно в шесть. Зашёл в один магазинчик, потоптался перед прилавком другого, а потом углядел лавку с широчайшим ассортиментом сумок — преимущественно дамских. Но один из углов торгового зала отвели под саквояжи, и там я углядел кожаный портфель с двумя неброскими застёжками — плоский и небольшой, при этом достаточно вместительный, чтобы запихать в него помимо тетрадей ещё и трико, майку и кеды.

Времени оставалось в обрез, поэтому толком его в руках не покрутил, сразу справился о цене. Запрошенная сумма в пятьдесят пять рублей нисколько не порадовала, засомневался даже, стоит ли тратиться. Но на всякий случай уточнил:

— А вы до которого часа открыты?

— До шести, — подсказал приказчик.

Я счёл это знаком судьбы, полез в карман, выгреб три трёшки и железный рубль.

— Вот задаток, — припечатал ладонью деньги к прилавку. — К шести вернусь и внесу остаток. Идёт?

Приказчика такой вариант вполне устроил, он убрал банкноты и монету в весело звякнувший кассовый аппарат и спрятал портфель под прилавок, а после выписал квитанцию на уплаченные мной десять рублей. Я сложил её надвое и спрятал в карман, затем натянул перчатки и поспешил в расположение. В кассе получил месячное денежное довольствие в размере ста тридцати рублей и полсотни материальной помощи, коей компенсировали разницу между реальным и официальным окладом, подсчитал имеющуюся наличность и тяжко вздохнул: на оплату сеансов терапии моих трёхсот семидесяти рублей не хватало даже близко. С такой суммой на руках даже о рассрочке просить смысла не было, вот и пришлось идти сдаваться на милость капитана Городца.

Тот выслушал меня, затем расспросил о поручениях Альберта Павловича. Усмехнулся в усы.

— Ну с этим твоим хулиганом всё ясно — мы тоже по мере возможности отлавливаем операторов, которые с частниками договоры подписали. Дело житейское.

— Если так, почему не провести задержание официально?

— Для этого придётся просить об одолжении кого-нибудь в комендатуре. — Городец ухмыльнулся. — Например, меня. А наш дорогой Альберт Павлович терпеть не может оказываться в должниках. И к слову, потрудись заранее придумать причину, которая приведёт тебя в сквер. Скорее всего, придётся давать показания в суде, если начнёшь путаться, адвокат обвиняемого тебя с потрохами сожрёт.

— Уже, — ответил я. — В смысле причину нашёл. Не подкопаешься.

— Ну и замечательно. Теперь что касается Валентины Паль… С ней держи ухо востро. Именно она по просьбе Олега Друзы десантников настропалила, чтобы те кроме как о доставке объекта в Эпицентр ни о чём другом и думать не могли. Никаких противоестественных желаний в головы им не вкладывала, просто о других вариантах позабыть заставила. Мастерски туннельный синдром организовала. Да ты и сам видел, к чему это привело.

Я кивнул. Я — видел. И потому спросил:

— А чем она после возвращения с Кордона в Новинске занимается?

— Её на медосмотры соискателей поставили, поэтому в голову не возьму, какую игру Альберт Павлович затеял. Вас он точно неспроста свёл, только не забывай: ты не абсолют, эта умничка может при необходимости и к тебе ключик подобрать. Не зевай и на спиртное не налегай. Не развлекаться за казённый счёт идёшь, там эту свою тридцатку до последней копейки отработаешь. — Капитан Городец покачал головой, а потом глянул с хитрым прищуром и поинтересовался: — Ну, так что со ставками?

Я выложил на стол листок и пояснил:

— По курсантам полные установочные данные, по студентам только имена и суммы.

— Ладно, не безнадёжен, — хмыкнул капитан, дошёл до сейфа и отпер его. — А я всё гадал, чего ты за гарантийным письмом не идёшь? Неужто, думаю, на ставках неплохой капиталец сколотил?

Меня аж испарина пробила, когда принял лист с подписями коменданта и начальника финчасти и сразу двумя печатями. В левом нижнем углу стояла виза комиссара Хлоба и синел штампик «согласовано». Сумма — две тысячи.

Такое облегчение накатило — словами не передать!

— Имей ввиду — это не благотворительность. После окончания курсов начнут удерживать треть оклада, — предупредил капитан.

— А если мне меньше нужно?

— Меньше — не больше, на сколько счёт выставят, столько и будешь возмещать.

Я поднялся на ноги.

— И за часы тоже спасибо, Георгий Иванович!

— Пользуйся! — улыбнулся Городец, но его скуластая физиономия тут же приобрела жёсткое выражение. — И не забывай о нашем уговоре касательно поручений Альберта Павловича.

— Не забуду!

С драгоценным письмом я убежал в комнату, запрятал его и деньги под расстеленную на дне чемодана газету, после переоделся в форму, а только накинул плащ, и в комнату заглянул Василь.

— Готов? — уточнил мой сосед.

— Ага. Секунду.

Мы отправились в оружейную комнату, и по пути я поинтересовался, где вечерами пропадает Василь, а тот лишь плечами неопределённо пожал.

— Задают на курсах