Вида своего защитник - Данияр Саматович Сугралинов
Через минуту между нами начался рейтинговый бой.
Через десять он закончился нашей победой — связка «Блефа» и «Отмщения» сработала, как и задумывалось изначально.
Глава 4. Первое задание
Вторая победа над «Высшими» привлекла на нашу сторону несколько новых поклонников. Они бурно обсуждали мою «дьявольскую хитрость» — как выяснилось, некое подобие демонов, чертей и прочих бесов есть в мифологии каждой инопланетной расы, даже у каккерлаков.
Тройка да’ари, которые десять минут назад проигрались в хлам, поставив против нас, удивили — оказалось, теперь они сделали обратную ставку и сейчас пели нам дифирамбы:
— Пять монет! — радостно вопил один, нарезая круги над нами. — Я выиграл пять монет!
— Блестяще! Блестяще! — вторил другой. — Блестяще!
— Отличная работа, хомо! Коварно и эффективно! — кричал третий. — Прекрасный бой!
Разум распределил выигранные нами деньги поровну между мною, Крисси и Беверли. Капитан «Высших», рапторианец Пегул’Янкват, молча пожал мне руку, при этом он сопел, выдавая из единственной ноздри багровые клубы пара.
— С вами приятно иметь дело, «Высшие»! — Беверли похлопала его по плечу, от чего глазки рапторианца сузились, а пар стал еще темнее. — Не хотите сыграть еще разок? Как насчет ставки в сто монет?
— У тебя нет столько, хомо, — рыкнул рапторианец, кивнул мне и отошел.
Я пристально взглянул на Беверли и хмыкнул:
— У тебя нет столько, хомо, и больше так не делай. А что, если бы он принял ставку?
— Ты скучный, а я просто его подначивала, — заявила она. — Идемте скорее отсюда, я хочу есть!
Мы все были зверски голодны, но все же я решил сперва сделать другое дело. У выхода с Арены мы арендовали флаер — так первые земляне на Сидусе окрестили летающую платформу — и отправились в рапторианский квартал, который находился в этом же Первом кубе Нидума.
Нужно было, чтобы Беверли вернула Тукангу Джуалану хотя бы часть долга. Благо после второй победы над «Высшими» мы стали богаче еще на десять монет. Мой личный счет достиг пятидесяти семи миллионов фениксов, а у сержанта Синклер появился реальный шанс наконец-то раздать если не все долги, то большую их часть. Как бы она ни настаивала на том, что хорошо бы сначала перекусить и отметить победу, я настоял на своем. Сначала дело, потом отдых. Иначе, как я подозревал, Беверли растратит деньги раньше, чем мы выйдем из ресторана.
— Какой же ты занудный! — воскликнула Беверли, но подчинилась, когда я пригрозил, что выкину ее из команды, если она из-за своих долгов и дальше будет подвергать нас угрозе.
Охранник, стоявший на входе в дом Туканга Джуалана, здоровенный рехегуа вдвое выше меня ростом, пропустил в дом только Беверли. Невозмутимый биомеханоид замер, вперив взгляд радужных, явно искусственных глаз одновременно перед собой и в никуда.
Я начал рассматривать его исподтишка. Трудно было поверить, что этот рехегуа одного племени с охотником Убамой. Выглядели они совсем по-разному, лишь отдельные составные части зигзагообразно вытянутого вверх туловища были схожи — по всей вероятности, они были сделаны из одного материала на одной фабрике. Голова охранника была покрыта крупной, с мою ладонь, чешуей, и напоминала еловую шишку, рассеченную по вертикали надвое.
— Не надо пялиться, хомо, — вдруг прогудел рехегуа. — Мой внутренний краеугольный камень закипает от излишнего внимания.
— Почему? — с детской непосредственностью спросила Крисси. — И что это такое?
— Ответ на первый вопрос: генетический дефект, — признался он, и было непонятно, то ли это такой рехегуанский юмор, то ли смущение для этой цивилизации и есть дефект. — Ответ на второй вопрос: источник питания неорганических тканей. Просьба-требование: не создавайте помех, хомо. Пожелание: отойдите от собственности мастера Туканга Джуалана и займитесь собственными делами.
Чтобы не смущать охранника, мы с Крисси выполнили его просьбу-требование-пожелание и занялись изучением рапторианского квартала.
Сложно описать настолько чужеродную архитектуру, ведь многое из увиденного мне даже сравнить не с чем. Флаер, на котором мы прилетели и где стояли, ожидая Беверли, помогал нам не замочить ноги в исходящем испарениями болоте — в нем частично утопал весь рапторианский квартал. Постройки напоминали кувшинки чудовищных размеров, наложенные друг на друга, их окружали грибообразные строения, корни которых врезались в соседние здания. Несмотря на такие причудливые формы, было понятно, что все строения рукотворные, ведь в их ансамбле наблюдалась симметрия и чувствовался замысел неведомого инопланетного архитектора.
Дом, в котором жил и работал мастер преумножения Туканг Джуалан, выделялся как размерами, так и декорациями. У меня чуть не отвалилась челюсть, когда я понял, что стекляшки, которыми украшен дом-диск ростовщика, не что иное, как настоящие сапфиры, изумруды и бриллианты.
Минут через десять вышла Беверли, причем веселая и довольная. Какой бы она ни была прекрасной актрисой, вряд ли можно так разыграть облегчение и радость. Ее глаза сияли, даже едва заметные морщинки разгладились.
Я вопрошающе кивнул, и она улыбнулась еще шире:
— Все нормально, Картер, все хорошо!
Беверли рассказала, что Туканг Джуалан принял от нее шесть монет в счет основного долга и пообещал некоторое время ее не беспокоить, дав возможность собрать оставшуюся сумму.
И только после этого с чувством выполненного долга мы полетели праздновать. Нам с Крисси хотелось отметить победу в ирландском пабе «Золото лепрекона», но Беверли нас переубедила.
— Лучше в «Буйную флягу», это универсальная таверна, созданная землянином, — предложила она. — Если вам там не понравится, угощение за мой счет.
— Ты и так нас должна угостить, — возразила Крисси. — Но я согласна.
Я особо не спорил, потому что к тому моменту был готов съесть что угодно и где угодно. Окончательным доводом в пользу «Буйной фляги» стало то, что владелец этого заведения половину всех доходов отчислял в помощь землянам, попавшим в трудную ситуацию на станции.
Меньше чем через четверть часа мы влетели в человеческий квартал и вскоре приземлились у дверей «Буйной фляги». Таверна была двухэтажной и причудливым образом сочетала дух средневековой земной харчевни и космическую технологичность.
На первом этаже в центре стояла круглая барная стойка, за которой многорукий дроид-бармен одновременно обслуживал полтора десятка гостей. По периметру располагались столики-трансформеры, способные подстраиваться под тела представителей разных рас. Второй этаж, по словам Беверли, предназначался для приватных встреч и отдыха.
Пока летели, Беверли рассказала о заведении. По ее словам, его открыл какой-то землянин, имени которого никто не знал, потому что он больше на Сидусе не появлялся, поручив управление бизнесом искусственному интеллекту.
Вообще, история была загадочная: некий ресторатор с Земли несколько
