Центр силы - Лео Сухов
— Так народ… У нас, собственно, один вопрос на повестке! — огласил я начало собрания. — Всем нам нужно переместить сюда капсулы! Поэтому…
— Выборный лидер группы 114-41-80 предлагает общегрупповое переселение. Если предложение наберёт необходимое количество голосов, это будет второе бесплатное переселение группы… Вано, ты наверняка согласен, раз сам предлагал?
— Ну само собой!
— Жди… — попросил СИПИН. И уже через несколько секунд сообщил. — Решение о переселении принято. Прошу всех колонистов группы 114-41-80 расположиться там, где они хотели бы видеть свои капсулы. Приблизительно. Не забывайте, что надо оставить между капсулами расстояние!
— Народ! Пожалуйста, всем скопом не ломимся! — попросил я. — Давайте сначала раненых расположим. А дальше все остальные.
— Вано! Давай всех девушек заселим ближе к обрыву, а сами — ближе ко входу. Им так безопаснее будет! — предложил Чемодан, а его девичья свита дружно закивала, поддерживая своего «султана».
— Точно!.. Давайте так! — поддержали его многие голоса.
Я оглянулся на Сочинца и Кострому, каждый из которых кивнул мне, соглашаясь с таким принципом.
— Тогда, народ! Девушки! Вы селитесь ближе к краю обрыва. Дальше идём все мы. И давайте в центре оставим места побольше, чтобы можно было свои постройки поставить!
— А сколько места-то оставлять? — почесав затылок, спросил Чемодан.
— Двадцать на двадцать метров площадку! — быстро что-то подсчитал в уме Пилигрим.
Вот в таком хаосе мы и переселялись… Попутно решая вопросы, которые надо было заранее обдумать, но не получилось. И потому их приходилось обсуждать на ходу и впопыхах.
Впрочем, всё равно вышло неплохо…
Всех девушек расселили вдоль обрыва. Сразу за их капсулами осталась настоящая площадь, где можно было ещё что-нибудь построить. Затем шли скопления капсул мужчин, между которыми мы тоже оставили небольшие пятачки пространства. Последним место выбирал вернувшийся Мелкий, которому за выполнение миссии предложили варианты на любой вкус.
Пока капсулы были в пути, мы практически перекрыли доступ на свой пятачок. И надо сказать, правильно сделали… Несколько человек зачем-то попытались проникнуть к нам на территорию под разными благовидными предлогами. Один даже неблаговидно драться лез, но его бережно скрутили и нежно придержали.
На вопли и возмущения мы отвечали, что пока идёт перенос капсул, пускать никого нельзя. Небезопасно, дескать… А потом можете ходить сколько душе влезет. Благодаря Мелкому удалось узнать, что мы хоть и имеем право огородить территорию, но запретить на неё доступ можно только при определённых условиях. А за самовольный захват полагается штраф.
За драки и причинение вреда тоже полагаются штрафы. А поскольку платить нам было особо нечем, то, скорее всего, пришлось бы все прегрешения отрабатывать. Причём в поте лица и на самых неприятных работах. Поэтому вели мы себя корректно, стараясь быть святее Папы Римского. Что, судя по недовольным лицам провокаторов, у нас вполне получалось.
Всё-таки незнание законов, как известно, от ответственности не освобождает. Это я как юрист говорю! Хотя и несостоявшийся… К тому же, случись что — было бы слово, моё и Костромы, против слова Ольши, который бил бы себя пяткой в грудь, доказывая, что всё нам объяснил и разжевал. И кому бы поверили? Ведь мы тут пока — пришлые, и звать нас «никто».
А когда капсулы приземлились, каждый поторопился к себе, чтобы запереться там и не выходить. Во всяком случае, до тех пор, пока не получим внятных инструкций, как себя вести в городе. Сначала мы, правда, помогли перенести раненых, затем прикрыли девушек — и уже потом в капсулы юркнули мужчины.
Последними уходили Дунай, Чемодан и я. Пришлось распределять по капсулам и наших питомцев, которые у людей вызывали живой интерес, а цапнуть могли вполне серьёзно. Я взял к себе смирную самочку, которой всё ещё не придумал имя. Дунай прихватил Шрама: всё правильно, два обалдуя между собой отлично поладят. А ещё одну самочку взял Чемодан.
Хромая самка, понятное дело, пошла с Пилигримом, который возвращению своей капсулы радовался как ребёнок. Ну то есть, как… В его случае это значило, что он хотя бы на несколько минут перестал хмуриться и недовольно зыркать вокруг. Всё-таки на редкость нелюдимый тип, хоть и неплохой человек.
Вот так и закончилось наше переселение….
Когда я зашёл внутрь своего жилища, у меня сердце защемило от радости и боли. Всё внутри покрылось слоем пыли. Остатки ремесленных материалов были в беспорядке раскиданы по полу. В углу лежала моя старая одежда — ещё из тех времён в горах, когда мы никуда не бежали. Приветливо мигала огнями медицинская капсула. А в хранилище ждала пачка безвкусных галет.
И всё-таки это был дом. Родной, привычный, тёплый и знакомый. Где в биде была вода, где ждала удобная кровать — и где всё лежало под рукой. И где наводила шороху непривычная к тесноте голубоглазая зверюга… А я надеялся, что и у остальных встреча со своими жилищами прошла так же радостно. Потому что сидеть взаперти нам, похоже, предстояло ещё долго. До завтрашнего утра, а то и дольше.
Ну лучше так, чем попасть в кабалу к местным заправилам. И пусть на меня злятся за этот приказ, но я был суров, деспотичен и неумолим. Поэтому вся наша группа смирно сидела в капсулах. Возможно, кому-то было скучно. Но не мне. Я делал копья и топоры. Зарабатывал баллы ручным трудом, как в старые времена, и был одуряюще счастлив!
Глава 4. Определённо, развитый город
Дневник Листова И.А.
День тридцать третий. Зассанные тапки
Первое, что я учуял, проснувшись — это тонкий запах мочи. Хотя, конечно, вентиляция и старалась с ним справиться. У двери, с осуждением глядя на меня, лежала виновница запаха. Я прямо-таки читал в её глазах: мол, человек, раз завёл животное — не забывай выгуливать. А стоило спустить ноги на пол, как я сразу обнаружил место, где было произведено хулиганство.
— Да твою ж мать… — пробормотал я и отправился смывать хулиганские делишки.
Для вытирания использовал свою дорожную одежду: её всё равно надо было почистить. Точнее, отправить в хранилище, которое дальше само с этим справится. Сам же переоделся в модернизированное трико. С учётом жары, это был самый подходящий наряд.
— Потерпеть не могла? В биде сделать свои дела не могла? Обязательно под кровать мне лужу было лить? — ворчал я, убираясь.
— У-у-у-у!..
