Ведьмина поляна - Василий Головачёв
– Можно подумать, ты круче, – огрызнулся Варька. – Зачем лезть на рожон? Тебе уже не двадцать пять.
– Но и не сто. Пойду про… – Старик не договорил.
Внезапно поднялся холодный ветер, прянувший от Чёрной глыбы. Она резко увеличилась в размерах и раздвоилась. Во всяком случае, так показалось обоим старикам. Вторая глыба оторвалась от первой и превратилась в человека, одетого в необычный для местных жителей костюм: кафтан, состоящий из металлических на вид блях, обтягивающие ноги тёмно-серые штаны и сапоги до колен. Волосы на голове мужчины – это был молодой парень лет двадцати, не больше – были перетянуты красной лентой через лоб, гладкое загорелое лицо застыло, украшенное порослью коротких волос цвета соломы, которую трудно было назвать бородой. Он отскочил от продолжавшей зыбиться глыбы, держа в левой руке сверкнувший меч, в то время как правая была прижата к виску. Когда он отступил от глыбы на несколько шагов, направив к ней меч остриём, Трофимыч понял, что красная лента на самом деле представляет собой язык крови. Парень был ранен.
Старик хотел было окликнуть его, но в этот момент столб в центре поляны снова раздвоился, и от него отделилась чёрная фигура, похожая не то на медведя, не то на сивуча, и попёрлась через поляну вслед за пятившимся парнем. Через несколько секунд стало ясно, что она состоит из множества насекомых – тех самых муравьёв, поразивших Варсанофия Ивановича, которых здесь развелось немалое количество.
– Оборотень! – выдавил он хрипло.
– Стреляй!
Трофимыч выстрелил дробью, снося зарядом бок текучего чудовища.
Бабахнул из своей старенькой «тулки» и Варька, угодив прямо в голову «сивуча-медведя».
Раненый молодой человек шарахнулся в сторону, оглянулся на лес за спиной.
– Иди сюда! – крикнул Трофимыч. – Не бойсь, свои!
Парень посмотрел на оплывающий бугор муравьёв, попятился и заторопился к опушке поляны, путаясь в траве.
Старики вышли к нему навстречу.
– Благидарь вамо! – Парень кинул ладонь от виска на грудь, поклонился и едва не упал. Лицо его стало наливаться бледностью. Трофимыч едва успел подхватить незнакомца под руку.
– Держись, друг!
Светло-голубые глаза парня затянуло поволокой.
– Обереги… тамо медоворы…
Трофимыч понял, что речь идёт о ходячих муравьиных кучах.
– Ничего, мы их встретим! Идти сможешь?
– Куды? – совсем по-русски спросил незнакомец. Он был выше стариков на голову, шире в плечах, и чувствовалось, что он воин, несмотря на молодость.
– Тут недалече деревня, мы тебя перевяжем и подлечим.
– Врача вызовем, – добавил возбуждённый происшествием Варька.
– Лекарь не имат важноий удыби… вороги в Хлумани… мие ойдоле обратно. – Парня качнуло.
– Куда ты в таком состоянии?! – укоризненно покачал головой Трофимыч. – Умереть хочешь от потери крови?! Отлежишься и пойдёшь в эту свою Глухомань. Тебя как звать?
– Малята…
– Меня Трофимыч, его Варькой. Идём потихоньку.
Подумав, парень двинулся в глубь леса, поддерживаемый с двух сторон, однако пройти смог всего метров сто. Остановился, что-то глухо проговорил и осел на траву.
Старики захлопотали над ним, осматривая рану на виске – глубокий порез, сочащийся кровью, обнаружили ещё два – над ключицей и под коленом левой ноги. В этих местах одежда Маляты уже пропиталась кровью, и её надо было остановить.
Варсанофий поскакал по зарослям вокруг, ища нужные травы. Трофимыч снял с себя майку, порвал на полосы. Попытался стащить с парня его кафтан, однако не сумел. Кафтан с виду не имел застёжек и походил больше на кольчугу, сшитую из металлических с виду пластин размером с детскую ладошку, но оказалось, что пластины деревянные, судя по рисунку на них. Трофимыч с трудом оттянул край костюма от раны над ключицей, проделанной каким-то острым предметом наподобие медвежьего когтя.
Прибежал Варька с ворохом растений.
Протёрли раны зверобоем, наложили пахучие травяные повязки, как могли, замотали их полосами майки.
– Здоровенный бугай, – проворчал Варсанофий Иванович. – Не дотащим.
Малята услышал его, приподнялся.
– Благодарь со миемо… двигав само.
Опираясь на руки стариков, он встал, не выпуская из руки меч, шагнул было к поляне.
– Ты куда?! – опешил Трофимыч. – Там же эти… муравьиные медведи!
– Ито обжесть воища! – выговорил гость из Хлумани. – Воны ждуц ходоков з вашей стороны. Мени посла Любава за благодарносц. Попав у засаду. Ничо, пробьюсь, прощевайте.
– Ч-чёрт! – в сердцах проговорил Варсанофий Иванович. – Ждут его там, видите ли. А ежели не те ждут?
Трофимыч протянул Маляте ружьё.
– Возьми, пригодится. Правда, патронов всего десяток, зато сможешь отбиться, ежели полезут твари.
Малята толкнул воздух ладонью, отказываясь от оружия.
– Несть нужды в огнебое, острики вернее, а вам само лоди на медворы.
Шатаясь, но с каждым шагом всё твёрже ставя ноги, он пошёл к Чёрному столбу, направил на него остриё мосла и через несколько мгновений растаял в воздухе.
Варсанофий Иванович шумно выдохнул.
– В ребро твоему бесу! Расскажи кому – не поверят!
– Вот и не рассказывай, – буркнул Трофимыч, решив сразу после возвращения домой позвонить в Брянск, Максиму.
Глава 11
Весь вечер друзья провели дома у Максима, устроив «разбор полётов» после возвращения из Сещинского леса. Ни на один вопрос, возникший в связи с событиями у ведьминой поляны, ответить им не удалось, и оба решили взять недельный отпуск на работе и заняться проблемой прорыва в земную реальность фимиамов из «соседнего» мира, существование которого Илья объяснил новомодной теорией Мультиверса – Большой Вселенной, внутри которой постоянно рождались «малые» – родственники родной Вселенной со звёздами, их скоплениями и планетами.
На следующий день Максим заявился к Сёмушкину и написал заявление на недельный отпуск. Олег, конечно, сразу догадался, какая причина толкнула старшего инженера лаборатории на этот «подвиг», и даже попросил подождать пару недель.
– Закончим работу по датчикам, – сказал он, – и поедем в Сещинский лес вместе.
Однако Максим был непреклонен, поскольку из памяти и сердца не уходило видение девушки в «кошачьем» комбинезоне и ему не терпелось увидеться с ней снова.
После обеда в этот же день ему внезапно позвонил Фёдор Трофимыч, житель Гнилки, и подробно рассказал о своём походе к ведьминой поляне и о встрече с неким Малятой, попавшим в засаду у местечка Хлумань.
– Мы с Варькой хотели его подлечить в деревне, – сказал Трофимыч, – но он боец и отказался, объяснив, что его ждут дома.
Максим вспомнил, как уходила Любава – после появления существа в форме муравьиной кучи.
– Что он ещё сказал?
– Ничего, – виновато ответил Трофимыч.
– Ждите, приедем завтра утром! – пообещал Максим старику.
На этот раз они подготовились к походу ещё серьёзнее, чем в прошлый раз. Вместо туристических костюмов «горка», предназначенных для туризма и рыбалки, имевших антимоскитные сетки, военкому удалось раздобыть спецкостюмы «ратник», а к ним раздобыл шлемы с цифровыми целеуказателями «роса», нашлемные лазеры, планшеты с «облачной» гарнитурой и связью со спутниками, и пистолет «гюрза» с шестью обоймами по двадцать четыре патрона в каждой. Пистолет он отдал Максиму, а сам вооружился карабином СКС, непревзойдённым ни одним видом подобного оружия с начала его поступления в Вооружённые силы России в пятидесятых годах прошлого века. Кроме того, военком смог достать и две светошумовые гранаты «раскат», хотя Максим надеялся, что они не пригодятся.
– Эх, нам бы ещё пулемёт! – вздохнул Александр, когда они паковали все прибамбасы по карманам «ратников». – «Корд», к примеру, пулемётик последней конструкции, калибра пять сорок пять.
– И ПЗРК в придачу, – фыркнул Максим, – и БТР, а лучше – «Армату» с новой пушкой.
– Тогда уж лучше «вертушку» типа «Аллигатор».
Посмеялись.
Отправились в Гнилку первого сентября рано утром.
В половине восьмого добрались до деревни, попили чаю с хозяином хаты, поговорили с ним о делах, спросили, не появлялись ли в окрестности Гнилки давешние «партизаны» на багги. Трофимыч отрицательно помотал головой, и «десантники», уже вдвоём, без Ильи, отправились в лес.
Почти сразу начали попадаться грибники, вышедшие на тихую охоту.
Пришлось прятаться, пропуская то одного, а то двух сразу. Не хотелось пугать людей своим воинственным видом. Из интернета стало известно, что после войны на Украине оттуда в Россию начали просачиваться террористы-нацики, убийцы и грабители, и хотя эта кампания была намного слабее партизанской войны ОУН
