Эргоном: Последний ассасин - Михаил Ежов
— Благодарю, — я поклонился и сунул папку под мышку.
— Привет Александре Кирилловне, — кивнул министр Шувалову.
— И вашей дражайшей супруге доброго здоровья, — отозвался князь.
На этом, к моему удивлению, церемония, если её вообще можно так назвать, закончилась. Мы покинули императорский замок и Белый сектор тем же путём, что и прибыли.
— Кажется, вы разочарованы, — заметил Шувалов, бросавший на меня по дороге взгляды. — Думали, будет попышнее?
— Мне это не нужно. Но да, ожидал большего.
— Увы, люди умирают, титулы переходят от отца к сыну. Это не такое редкое явление.
— Ясно. Проза жизни.
— Вроде того. Главное, вы узаконили свой статус. Теперь поедем получать ваше наследство. Ну, и личные вещи заберём. Я распорядился, чтобы к нашему прибытию всё подготовили.
— И куда едем?
— В Распределительную Палату клана.
Через полчаса мы подкатили к длинному приземистому зданию из серого бетона. Туда прошли без проблем, что неудивительно, поскольку князь был здесь хозяином. Нас встретил служащий в зелёном мундире, который сопроводил до камеры, где уже ждал клерк. Поглядев на мои новенькие документы — больше для проформы — отпер сейфовую дверь и вынес здоровенный алюминиевый ящик. Постав на стол, сказал:
— Это, Ваша Милость, архив. Чтобы открыть, достаточно ввести код.
— Какой? — спросил я.
— Известный только членам вашей семьи, разумеется, — с поклоном ответил клерк.
Да блин! Вы сговорились все, что ли?!
— Этот код знают все представители рода, — тихо сказал князь, когда служащий нырнул обратно в сейф. — На случай, если придётся принимать дела. Вы вспомните, не волнуйтесь.
Чтобы вспомнить, нужно знать. А этим я похвастаться не мог.
Клерк вернулся с длинным футляром из чёрного дерева. Открыл. Ну, хоть тут ничего вводить не нужно!
На зелёном бархате блестели золотом двенадцать длинных игл с зазубринами и круглыми ушками.
— Иглы Малика, — сказал князь. — Извлечены из трупов ваших гулей.
— Класс, — прокомментировал я. — И что мне с ними делать? Сдать в ломбард?
— В принципе, можно. Получите хорошие деньги. Но не советую. В средствах вы не нуждаетесь: все банковские счета рода принадлежат вам. А вот такие иглы — большая редкость. Иногда даже денег недостаточно, чтобы раздобыть хотя бы одну.
— Они что, заговорённые?
— Само собой.
Дождавшись, пока мы закончим, клерк сказал:
— Остальные предметы, наверное, лучше погрузить отдельно?
— Да, давайте, — кивнул Шувалов. — Доставьте в мой дворец.
— Как прикажете, Ваша Светлость. Всё прибудет в течение часа. Я уже распорядился насчёт машины и грузчиков. Они ожидают.
— Вот и славно, — одобрил князь. — Идёмте, барон.
Футляр с иглами я забрал, а архив до машины донёс один из служащих Палаты.
— Полагаю, остаток дня вы посвятите разбору вещей, — сказал Шувалов, когда мы отъехали. — Их довольно много, так что я распорядился выделить вам ещё две комнаты.
— Спасибо, — отозвался я, глядя в окно на мелькавшие дома. — Может, я найду среди них подсказку, какой код открывает архив.
— Это вряд ли. Подобные вещи не принято записывать.
Кто бы сомневался! Никто в этом мире не собирался облегчать мне задачу. Ну, что ж, значит, будем справляться сами. Не впервой, в конце концов.
Глава 12
До обеда я возился с «багажом», как мысленно называл вещи того, чьё тело занял. Несколько даже примерил, испытывая при этом странное ощущение. Не чужое, и не своё. Думаю, никто из вас ничего подобного не чувствовал. Если, конечно, не попадал так, как я. Однако шмотки меня интересовали мало, хотя многие пришлись мне по вкусу. Куда больше внимания я уделил личным записям, но в них не обнаружилось ничего интересного. Николай Скуратов даже дневник не вёл. А вот оружие меня по-настоящему увлекло. Во дворец Шуваловых доставили целую коллекцию — и это только то, что принадлежало лично «мне». Пистолеты и револьверы, десятка три ножей, винтовки, несколько коробок различных пуль, включая разрывные и трассирующие, оптика, гранаты и даже мины. Похоже, Николай Скуратов всерьёз относился к будущей профессии ассасина и от оружия буквально сходил с ума. Что ж, пятнадцатилетнего парня понять нетрудно. Я к коллекции отнёсся скептически и придирчиво. Отложил пару автоматических пистолетов, автомат и две винтовки с оптическими прицелами — одну полегче, другую помощнее. Подобрал несколько ножей. Один приладил под штанину, другой — на поясницу, расположив горизонтально. Остальное упаковал обратно. Кроме, конечно, меча. Клинок был великолепен. Даже я, проделав с ним несколько упражнений, которые показал мне накануне Павел, понял, насколько хорошо он сбалансирован под меня: оружие ощущалось продолжением руки. Я буквально слился с ним, словно всю жизнь фехтовал. Жаль, что с возрастом клинок придётся сменить.
Изогнутое лезвие покрывали глубоко выгравированные символы, шедшие от острия до самой гарды, довольно короткой. Приглядевшись, я понял, что они слегка мерцают и переливаются даже на ярком свету. Рукоять была обтянута эластичным чёрным шнуром из какой-то синтетики. Не скользила, и сидела в ладони, как влитая. Никаких украшений не было. Ножны тоже выглядели очень просто. В общем, прекрасное функциональное оружие. Которым осталось научиться пользоваться. Я разместил меч на специальной подставке из ореха. Издалека он напоминал катану в доме самурая. Помимо заговорённого клинка, было ещё несколько, ничуть не хуже. Подумав, я достал один из них из коробки, куда успел его уложить, и повесил возле двери. Пригодится для тренировок.
За обедом зашёл разговор о школе.
— А что, в Преображенскую ходят только дети членов Зелёного клана? — спросил я, уплетая бефстроганов с шикарной подливой. — Другим туда путь заказан?
— Почему? — удивилась княгиня. — Младшие дети разных кланов посещают нашу школу.
— Младшие? — переспросил я.
— Конечно. Такова традиция: старший сын ходит в учебное заведение своего клана, а остальных отправляют в соседние сектора. Для установления связей. На будущее.
— Но Анна и Павел посещают Преображенскую. Да и Мария туда собирается поступать на следующий год.
— Вижу, вы уже нашли общий язык, — улыбнулась Александра Кирилловна, имея в виду, что я назвал её детей просто по именам. — Это хорошо. Что же касается вашего вопроса, барон, то дело в том, что
