S-T-I-K-S. Шустряк - Faster

Спустившись вниз по съезду с эстакады, мы пошли в сторону высотной застройки, среди домов выделялось явно нежилое здание с огромной надписью, часть букв которой валялось возле входа. Подходя, я обратил внимание, что все надписи сделаны на русском языке, такой кластер я встретил впервые.

— Где это мы? — спросил я Косого.

— Где-где, в Москве, столица это, вот только не та, что я помню, архитектура новее, высоток вон видишь, сколько понастроено.

— У вас что, Москва столица? — я аж хрюкнул от удивления.

— Да, конечно, что это тебя так рассмешило? — спросил он, обернувшись.

— Теперь я точно убежден, что миры у нас разные, — высказался я и торжественно добавил, — Санкт-Петербург у нас столица, с тех пор как Пётр Алексеевич её заложил, и никогда даже разговора о переносе не было.

— Забавно, забавно, — прокомментировал Косой, после чего, немного подумав, добавил, — да, твой мир вообще разительно от всех с Российской Империей отличается, в который раз уже такие расхождения, у нас, если ничего не поменялось, Петербург Ленинградом называют.

— Ленинград? — переспросил я, услышав странное название.

— Не бери в голову, ваша история настолько далека от нашей, что слишком много рассказывать придется, а если коротко, то это тот, кто был ответственным за революцию и свержение монархии у нас, а потом уже и СССР появился.

Я хмыкнул в подтверждение того, что понял, продолжая идти, аккуратно следуя за Косым. Подойдя ближе к зданию, я прочел продублированную на его фасаде надпись «АВИАПАРК», что вызвало у меня в голове когнитивный диссонанс, поскольку по внешнему виду это напоминало обычный торговый дом, с магазинами и ресторанами, причем тут самолёты, мне было абсолютно непонятно.

Стекол на первом этаже не было, вообще этот этаж, выделявшийся сильно вперёд, выглядел как огромный предбанник, который разворотили так, что даже не поймёшь, что в нём располагалось. Кроме гор разрушенной мебели, остатков пиршества и обломков оборудования, ничего примечательного для себя не увидел. Косой явно тут был не в первый раз, он уверенно продвигался вглубь помещений, обходя особо заваленные места. Свернув в очередной развороченный коридор, мы вышли на огромное открытое пространство, где виднелись остатки арочных сводов стеклянной крыши и несколько этажей с витринами.

Не останавливаясь, он свернул в сторону огромных разбитых витрин, в одной из которых по-прежнему продолжал висеть сине-зеленый плакат с красовавшейся на нем надписью «Сбер». Перейдя через остатки витражей, он прошел в помещение, состоявшее из четырёх небольших пронумерованных кабинок. Заскочив в ту, где было удобнее перелезть через стойку, он стал выворачивать деревянный ящик, забрызганный давно высохшей кровью. Удовлетворенно распихав несколько пачек с банкнотами по карманам, он ловко выпрыгнул обратно.

— Возвращаемся, больше нам тут делать нечего, — прокомментировал он.

Вернувшись на присмотренное ранее место, Косой присел и, приложив две руки к земле, совершил на моих глазах очередную магию. Вокруг него медленно, плавно и бесшумно стала опускаться земля, через несколько минут такого действия мы очутились почти в такой же впадине, где я очнулся, повстречав его в первый раз.

— Это был ещё один твой дар? — спросил я его.

— А ты как думаешь? — спросил он в ответ, вставая и отряхивая ладони от земли. После чего поднял их вверх и развеял скрыт, уже привычно разлетевшийся белесыми хлопьями вокруг нас.

— Меня, правда, больше интересует, зачем? — поправился я.

— Зачем, — он немного задумался, потом, начав доставать котелок, продолжил. — Да, собственно, затем, чтобы нас тут не нашли, я так понимаю, что про основные дары ты еще не читал?

— Не успел пока, — попытался оправдаться я.

— Есть такой дар «сенс», точнее, их много разных бывает, одни чувствуют зараженных, другие живых, третьи — когда им что-то угрожает, много их, в общем. У всех сенсов есть одно слабое место, ни один сенс не чувствует сквозь землю СТИКСА, стены, бетон и даже целый город не препятствие, а вот вал из земли уже проблема. Есть, конечно, исключения, это поисковики, они положение нужных им предметов видят, да еще умельцы, что ментальные метки могут ставить, они метку свою видят, где ни спрячься, но дары это редкие, тем более что поисковик живое искать не может.

— Я так понял, что те же дары и у тварей развитых быть могут? — спросил я, когда он уже закончил греть котелок с чаем и прикрыл крышку, чтобы тот настоялся.

— Молодец, догадался, уже начинаешь мыслить в верном направлении, встретить в Пекле иммунного, это как жемчужину найти посреди оживленного стаба, а вот тварь с таким даром очень просто.

— Насколько я понимаю, причина выбора верхних этажей в городских кластерах та же?

— Ты прав и в этом, твари обычно вверх башку не задирают, им там искать нечего, если шума нет, а сенс видит в том же направлении, куда его взгляд направлен, угол восприятия такой же почти, как и у зрения. Если спрятаться наверху, то шансов быть обнаруженным значительно меньше.

— Я что-то такое предполагал, но не знал с чем связать, думал, что появляются лишние пути эвакуации через крышу и соседние подъезды.

— И это тоже, а вообще, Артём, дам тебе совет. Никогда и никому не рассказывай о своих дарах. О чужих тоже не спрашивай, можно в лучшем случае в нос получить, а в худшем — дать своему врагу бесценную информацию.

Еще не допив чай, я принялся штудировать книгу, изучая имевшийся краткий перечень даров, особо полезной информации пока для себя подчеркнуть не мог, лишь сделал вывод, что дар может быть совершенно любой. Из понравившихся даров отметил знахаря, во-первых, сам себя развивать может, во-вторых, другим для помощи с дарами нужен, да и, если что, поможет быстрее раны заживить. Ксер тоже очень интересный дар, вкладывая свою энергию, может преобразовывать одно вещество в другой, может скопировать предмет, помещающийся у него в руке, я даже невольно посмотрел на размер своей ладони, ценный человек в условиях отсутствия цивилизации.

— Слушай, а как это ксер в ладони предметы создаёт? — решил я получить дополнительные сведения.

— Как-как, просто берет в одну руку то, что нужно создать, в другую исходные материалы для преобразования, добавляет энергии на преобразование и вот в обеих руках одинаковые предметы. Чем больше отличаются исходный предмет от того, что нужно получить, тем больше энергии для преобразования нужно.

— То есть машину создать из грязи он не может, только то, что в ладонь сможет поместить?

— Нет, не сможет, — попивая из кружки, продолжил он, — создать ксер может только то, что он в ладони зажать может, чтобы