Деление на Ноль - Денис Алексеевич Ватутин
– Если я расскажу вам все государственные тайны, мне придется вас пристрелить, дружище. – Миллер произнес это максимально равнодушно, явно нагоняя на меня страх.
– Да очень мне нужны ваши тайны, – в тон ему ответил я, – шрам очень характерный, и я его видел раньше, и беседа с йети мне не приснилась. А после того, как Оливия захватила башню, у людей начали болеть головы, а йети стали вести себя беспокойно и агрессивно. Не нужно быть гениальным детективом, чтобы сопоставить все эти факты. Просто я не понимаю: если йети управляются «угленем» с этого вашего транслятора на башне, почему же патруль, который так же подчиняется Оливии, как и излучатель, стал жертвой нападения йети? Госпожа Бич хоть и психопатка, но вроде как прагматичная. Или это она решила поставить смелый научный эксперимент? Тот йети вчера, он предлагал мне сдаться и пытался склонить меня к пацифизму, обещая покровительство и защиту от фермеров.
Звуки выстрелов нарастали по мере нашего продвижения вперед.
– У йети более мощное «зед-поле», чем у людей-сиблингов, – неожиданно ответил Миллер, – так мне объяснял док. «Углени» пробудили в них нечто вроде человеческого сознания, но контролировать их через «углень» очень трудно: связь весьма нестабильна даже на близких расстояниях. Оливия, какая бы ни была хитроумная и прагматичная, в науке ни бельмеса не смыслит, а пристрелив дока, она только усложнила себе задачу. Скорее всего, она решила послать за нами не только патрули, а еще и экспериментальных особей, их не так уж и много. Док отпускал их на волю после операций, и они довольно быстро становились вожаками местных стай. Вели они себя относительно спокойно. Но вот после подачи сигнала через ретранслятор они могли стать послушными, а могли сигнал и как-то блокировать. Тогда они впадали в ярость и пытались штурмовать стены башни…
– И после этого вы хотите сказать, что Джо Меркер нормальный человек?! – округлил я глаза.
– Тихо, Моррисон, – мрачный комиссар остановил наш диалог, – дорога уже впереди, нам нужно пересечь ее крайне быстро и аккуратно.
В ту же секунду под сосновыми кронами грянула серия ружейных выстрелов…
Сквозь легкую дымку пороховых газов с треском сверкали вспышки выстрелов и раздавались очереди из «шварцев»: именно у них такой характерный сухой и в то же время низкий треск. Еще бахали винтовочные и ружейные стволы.
Мы сидели на корточках в сыром придорожном кювете, по очереди разглядывая в бинокль открывшуюся панораму, удачно прикрываясь облезлыми бетонными столбиками разметки.
Казалось бы, что сложного в том, чтобы быстро перебежать не очень широкое сельское шоссе и укрыться с другой стороны? Вон за тем небольшим земляным отвалом, поросшим кустарником, достаточно густым, чтобы скрыть нас даже голыми ветками.
Да вот только картина разыгравшегося боя оказалась гораздо серьезнее, нежели нам представлялось. Можно смело сказать, что челюсти наши немного отвисли, а мурашки по коже прокатились волной. За себя точно могу сказать, хотя Генрих, кажется, даже слегка вспотел, нацепив на себя нашу трофейную каску.
Впереди слева, сквозь дымную вуаль, буквально в двухстах метрах качалась в развороте хищная, похожая на утюг бронекабина «Грома», изрыгая из двух рифленых труб облака выхлопов. «Пятерка» поливала из спаренных курсовых пулеметов кого-то снизу и по сторонам. К правой обочине прижались два броневика, за которыми, как за бруствером, грамотно укрылись «аквалангисты» мадам Оливии, целящиеся из винтовок. На капоте одной бронемашины стоял станковый пулемет, в который «второй номер» расчета заправлял свежую ленту.
Первое, что не могло нас не встревожить, так это то, что мы различили горящий силуэт одного из броневиков и застывшую, коптящую небо вторую «пятерку»!
Кто тот неслабый противник, который на равных бьется с усиленным мотострелковым взводом? Ну не «авдошки» же?
Сквозь грохот боя слышался многоголосый гневный утробный рык, и виднелись темные, мечущиеся меж стволами крупные угловатые фигуры йети. Они были почти на одной линии с нами, но то, что нам удалось рассмотреть, вогнало в ступор даже видавшего виды начальника службы безопасности: мохнатые гиганты мало того что держали в своих огромных лапах оружие, так еще и довольно удачно его использовали!
Иногда кто-то из йети забрасывал оружие себе за спину, прыгал на ветви деревьев и уходил с линии огня поверху, перескакивая с одного ствола на другой, после чего открывал огонь уже из кроны сосны. Да и гранаты у них имелись…
Вдруг две огромные мохнатые фигуры, резво выскочившие из-за деревьев, пригнувшись от пуль, подскочили к ближайшему броневику и, ухватившись за нижнюю часть, перевернули его мощными лапами прямо на спрятавшихся за ним бойцов. Раздались приглушенные вопли.
– Вот это да… – протянул я медленно, глядя в окуляры бинокля, который еле отобрал у помрачневшего Генриха.
– Почему-то после встречи с вами, дружище Моррисон, у меня такое впечатление, что я не могу вырваться из мощного Хиуса, – произнес тот напряженно.
– Это все потому, господин младший комиссар, что я везучий сукин сын, – произнес я, разглядывая сражение, – и чисто по теории космологии Зодиака, крупные неприятности как бы компенсируют мою уникальную везучесть, понимаете?
– Вы могли бы не поясничать хотя бы сейчас, Моррисон? – сердито прошипел Миллер. – Гляньте-ка направо, и вам станет не до смеха…
Я перевел бинокль на противоположное направление шоссе: там, в километре, Верхнее озеро вдавалась в берег небольшим заливом. Шоссе изгибалось вдоль берега, и на другой стороне залива по дороге резво двигалась подмога для патруля «аквалангистов»: уже четыре броневика, зато только один «Гром».
– Да чтоб они к резинкам своим приросли, консервы штопаные! – вырвалось у меня.
– Какая же фантастическая дура эта Лив, – тяжело вздохнул Миллер, покосившись в мою сторону.
– А доктор Меркер чистый фанатик науки и светлый гений! – с благоговением произнес я.
Миллер кинул на меня, как ему, наверное, казалось, испепеляющий взгляд, но спорить не стал: в нем промелькнуло нечто вроде страха.
Было отчего: возвращаться в лес к вооруженным йети совсем не хотелось, а то как они маневр обхода затеют, или к ним с гор подкрепление спустится? Они от нас и ботинок не оставят. К тому же начнем из кювета лезть, так нас может подкрепление заметить, они сейчас внимательно вперед глядят. По той же причине перебегать дорогу в неположенном месте также нам не подходило.
Оставалось только ползти по неглубокому кювету, который не походил на надежное укрытие: достаточно танкисту бросить случайный взгляд на обочину дороги с высоты своей бронекабины, и он с удивлением обнаружит двух человек. Наверняка он захочет помочь людям, попавшим в беду, и предложит прокатиться с ветерком на бронеходе.
Что же делать?
– Быстро ползем туда, – кивнул я в сторону кипящего сражения.
– Вы сумасшедший, Моррисон, – округлил глаза Генрих.
– Ну, давайте выйдем на дорогу с поднятыми руками, – раздраженно
