Генерал-предатель - Дэн Абнетт
— Быстро, — сказал Наместник. — Или оно выпьет тебя. — Фегат перевернул емкость, и зеленая вода хлынула в резервуар, вместе с чем-то скользким и скрученным.
— Два дня, — сказал Десолэйн. — Затем оно вырастет.
— Теперь мне бы хотелось вернуться в бастион, — сказал фегат, отворачиваясь от озера.
IV
Гаунт открыл глаза. Все еще было рано, и только слабый намек на свет просачивался сквозь лесной полог. В фиолетовом полумраке леса было холодно и сыро, и рассветный туман полз, как дым от орудий.
Они нашли поляну поздно вечером и прилегли поспать, чтобы выкроить несколько часов отдыха.
Гаунт привык к полудреме, скорее медитации, чем настоящему сну, готовый поднять тревогу по незначительному намеку. Он привык к этому за время интенсивных боевых чередований. Иногда настоящий сон избегал его днями или неделями, и он выжил на этих обрывках отдыха.
— Сон с одним открытым глазом, — так любил называть это Колм Корбек.
Были времени, как это – тихие, напряженные перерывы – когда Гаунт очень скучал по Корбеку.
Он осознал, что его пробуждение было инициировано тенью рядом с ним. Гаунт посмотрел вверх. Это был Маквеннер. Худой разведчикстоял так тихо, что казался частью дерева позади него.
— Вен? — прошептал Гаунт.
— Все в порядке, сэр, — ответил Маквеннер. — Но пришло время просыпаться. Время выдвигаться.
Гаунт поднялся на ноги, его суставы одеревенели и болели. Костер был роскошью, которую они не могли себе позволить.
Неподалеку сгрудились Белтайн, Варл и Ларкин, попивая суп через соломинки саморазогревающихся рационных пакетов. Бростин все еще спал рядом с нмим, завернувшись в свой камуфляжный плащ и обхватив руками свою автопушку.
— Разбудите его, — сказал Гаунт Белтайну, и его молодой адъютант кивнул.
Тона Крийд сидела напротив большого, разросшегося корня дерева дальше вверх по склону. Она чистила свой лазган и наблюдала за тремя местными. Они свернулись как дети в подлеске, в глубоком сне. Гаунт взял три пакета с рационом из своего комплекта и дал их Крийд.
— Разбуди их через несколько минут, — сказал он ей, — и дай им это. Удостоверься, что они, как следует, поели.
— Хорошо, — просто сказала она, не комментируя тот факт, что Гаунт отдает часть из своих драгоценных запасов.
— Ты поспала хоть немного? — спросил он.
Ее руки присоединили части лазгана вместе, вытирая каждую куском ткани. Ей даже не нужно было смотреть на то, что она делает.
— Немного, — призналась она.
— Ночью. Что-нибудь?
Она покачала головой.
— Это хорошо. — Он сделал паузу. — С ним все будет в порядке. Со всеми ними. Ты же знаешь это, так?
— Да, сэр.
— Потому что ты веришь моему слову?
— Потому что я верю вашему слову, сэр, — сказала она.
Возлюбленным Тоны Крийд был Танитский солдат по имени Каффран. Они оба были великолепными солдатами, среди самых лучших в полку Гаунта. Соревнование за место в этой операции было приятно жестоким. Гаунт был вынужден отвергнуть так много отличных Призраков, которых бы он хотел взять с собой. Как Крийд, так и Каффран легко прошли в финальный отбор. Это был трудный выбор, но Гаунт разрешил пойти или ей или ему, поэтому он предпочел вместо Каффрана взять Фейгора, адьютанта Роуна.
У Крийд и Каффрана было двое детей в полковой свите, беспризорные дети, они были спасены из городских пустошей Улья Вервун. Он не мог и не стал рисковать обоими приемными родителями в миссии, которую Тактический Департамент официально обозначил, как ЧО – чрезвычайно опасная/самоубийственная.
Гаунт поднялся по склону. Он не мог видеть Макколла или Бонина, но он знал, что они там, невидимые, охраняющие периметр.
Роун и Фейгор сидели с Аной Керт, медиком отряда, в тени большого камня, покрытого мхом. Она делала им уколы инъектором из своего снаряжения. Технически Керт не было бойцом, но у нее была смелость и она была в форме, и было необходимо, чтобы с ними был медик. Гаунт знал, что ему нужно присматривать за ней, и он попросил Макколла особо следить за ее безопасностью.
Керт добровольно подверглась интенсивной тренировке для миссии, и Гаунт уже был впечатлен дисциплинированностью, которую она показывала. В любом случае она была единственным пригодным выбором для места медика: Дорден, главный полковой врач, превосходил ее в способностях, но он был слишком старым и – после тяжелых ран, которые он получил на Херодоре почти год назад – слишком морально неустойчивым для операции такого рода.
— Здесь все нормально? — спросил Гаунт, присоединяясь к ним.
— Превосходно, — сказал Мюртан Фейгор. Адъютант Роуна был костлявым мерзавцем, чей голос стал плоским и саркастическим из-за аугметической голосовой коробки, спасибо печальному ранению в горло, которое он получил на Вергхасте. Он был неприятной частью дела, порочный и изворотливый, но в драке он был дьяволом.
Гаунт выбрал его, потому что понял, что его взаимоотношения с Роуном будут лучше, если Роун будет чувствовать, что у него есть закадычный друг, которому можно пожаловаться.
Майор Элим Роун стал вторым после Гаунта после смерти Колма Корбека.
Роун был мрачно красив и смертоносен. Было время, особенно в ранние дни, когда Роун вонзил бы свой серебряный Танитский боевой нож в спину Гаунта при первой возможности.
Некоторые среди Танитцев – абсолютное меньшинство в эти дни, и их становилось все меньше – все еще обвиняли Гаунта в том, что он бросил их родной мир на произвол судьбы. Роун был их вожаком. Ненависть питала его, вела его.
Но они служили вместе большую часть из последних девяти лет. Что-то вроде взаимного уважения выросло между майором и полковником-комиссаром. Гаунт больше не ожидал ножа в спине.
Тем не менее, он все еще не поворачивался спиной к
