Безудержный ураган 2 (СИ) - Игнис Данта

Брусниру уснуть не удавалось до самого рассвета. Он не мог понять, что для Элерии опасней: быть рядом или оставаться одной в этом лагере, в который могут в любой момент пробраться фауррены. Вальдар несколько раз выходил на улицу, бродил кругами между шатров, вглядываясь в темноту, и везде ему чудились убийцы с серыми лицами.

Глава 7. О лошадях и цветочках

Утром следующего дня Бруснир собрал почти всех вальдаров и снова повел на зачистку Фаренхада. Главнокомандующему не терпелось занять этот город и спрятать своих людей за высокими стенами. Ему казалось, что тогда сможет вздохнуть свободнее. А потому все силы он решил бросить на достижение этой цели.

Элерию с собой не позвали, но она пришла сама. Талийка не собиралась из-за выходок Бруснира лишать вальдаров такой нужной своей помощи. Она нашла Шаймора и пристроилась рядом с ним в очереди в портал. Низкое серое небо пролилось мелким холодным дождем. В довершение к ужасному настроению и опасной миссии впереди не хватало только этого холодного противного дождя.

— Если что я с тобой, — сказала Элерия Шаймору.

Тот тихонько хохотнул и спросил:

— Что неудачно вчера сходила?

— Не спрашивай, — отмахнулась талийка.

— А я предупреждал… Когда появляются фауррены он сходит с ума, будь они неладны.

Бруснир стоял возле портала и когда Элерия с Шаймором приблизились, смерил талийку таким взглядом, что у нее мурашки побежали по спине. Но она вскинула подбородок, дерзко взглянула на вальдара и шагнула в портал. Шаймор, смотря себе под ноги и улыбаясь, хотел было шагнуть следом, но Бруснир придержал его за руку и сказал негромко:

— Следи за ней. Раз уж основной довод у нее это помощь тебе.

— Она ж ничего не сказала, — засмеялся Шаймор.

— Как будто итак непонятно.

— Уморительные вы ребята, — хлопнул друга по плечу Шаймор и скрылся в серебристой дымке портала.

Бруснир разделил воинов на большие отряды по тридцать человек и отправил в разные концы города. Его больше всего беспокоили два района: городские конюшни, где разведчики видели лошадей-переродков, и центральный сад, который по словам разведчиков даже издалека выглядел чересчур живым. Свой отряд он сначала повел к конюшням.

Шаймор и Элерия были тут же, но Бруснир старательно игнорировал девушку, стараясь держаться от нее подальше. Она выбивала его из колеи, и все мысли постоянно возвращались к ней и к фаурренам. Лучше бы она осталась в лагере. Тогда, возможно, ему удалось бы сохранить ясную голову, что сейчас было крайне необходимо. Что же задумали фауррены? Талийка может стать их целью из-за своих способностей, если они прознают, думал Бруснир. А они ведь уже знают…. Нет, ему очень нужен был этот город и как можно скорее.

Противный дождь усилился, поднялся небольшой, но холодный ветер.

— Подходим аккуратно, сначала неплохо бы понаблюдать со стороны с чем мы имеем дело, — отдал приказ Бруснир, когда до цели оставалось полквартала.

Вальдары рассредоточились по улице, превратившись в бесшумных наблюдателей. Фаренхад славился своими конюшнями. В портовых городах всегда был велик спрос на коней. И здесь их не только продавали, но и разводили. Даже вывели свою особенную породу лошадей. Блестящие фаренхадские скакуны с упругими мышцами и длинными гривами славились во всем мире. Все с содроганием представляли во что превратились после Волны эти прекрасные животные.

Бруснир первым подошел к забору, отделяющему конюшни от остального города, осторожно заглянул внутрь. Огромный двор казался пустым. Тогда вальдар прошел чуть левее и взобрался на крышу одного из сараев, прилегающих к забору. Знаком показал вальдарам следовать тем же путем только с разных сторон. Наклонился и подал руку Элерии. Она зло стрельнула в него зелеными глазищами, но ладонь протянула, и Бруснир легко, словно пушинку, поднял ее наверх. Положил руку на спину, заставляя пригнуться. Помог забраться Шаймору, зная сколько шума может наделать эта гора мышц и задора.

Перемещаясь по крышам, вальдары заняли наблюдательные позиции и стали ждать. Ждать пришлось недолго. Из одной из конюшен вышло существо, чуть крупнее лошади, но очертаниями все же ее напоминающее. Тот же круп, грива, копыта. Бруснир наблюдал сзади и морду не видел. Зато видел огромные уродливые наросты на спине. Он долго не мог понять что это такое, пока переродок не пошевелил ими, и они не раскрылись в огромные воистину прекрасные крылья из вороных перьев. Все невольно залюбовались, а потом конь обернулся и заржал, показав множество острых длинных зубов.

Бруснир дал знак лучникам приготовиться, когда Шаймор неожиданно подскочил к нему сзади, хлопнул по спине и с криком: «Не смей!» — спрыгнул с крыши, перепугав переродка.

Существо захлопало крыльями, встало на дыбы и, вытянув вперед морду, оглушительно что-то не проржало — пробасило. Острые клыки раздвинулись, и оно полыхнуло огнем в Шаймора, но не достало. Бруснир почти отдал приказ стрелять, Шаймор на долю секунды опередил его, закричав:

— Не смейте!

— Да что ж за придурок такой, — пробурчал Бруснир. — Ну явно жить надоело.

На зов переродка из конюшен повыходили десятки других.

Шаймор казалось и правда спятил. Выставив вперед ладони, он медленно приближался к переродку, ласково приговаривал:

— Тихо, тихо мой хороший. Мы же можем с тобой поладить, только умерив чуть нашу гордость. Смотри, у меня есть для тебя что-то вкусное, — вальдар запустил руку в карман, что-то достал и протянул на раскрытой ладони. Переродок ударил передним копытом и оскалился.

Надо же, подумал Бруснир, заранее подготовился, угощение захватил. Он бы еще ворлока приручить попытался. Шаймор подошел слишком близко и если весь этот табун бросится на него, то не поможет уже даже Элерия. Бруснир колебался, приказать ли вальдарам прийти на помощь и спрыгнуть с крыши. Это могло только ускорить нападение переродков, но и оставлять друга в смертельной опасности было нельзя. И Бруснир дал команду осторожно спускаться.

Шаймор в это время преодолел последние отделяющие его шаги от блестящего вороного переродка и протянул ладонь с угощением прямо к ужасающей, наполненной множеством зубов пасти.

Огромный конь чуть повернул голову и взял еду из рук Шаймора. Вальдары спрыгнули на землю и другие переродки заволновались, зашипели, загарцевали. Шаймор оглянулся и шикнул на воинов, а тот переродок, которого он угощал, обернулся и что-то проржал своим. После этого замерли все, а Шаймор погладил коня по морде, потрепал по гриве. Спустя еще мгновение, запрыгнул переродку на спину. Тот встал на дыбы, но Шаймор удержался.

Конь пронесся по двору и, распахнув огромные крылья, стрелой взмыл в воздух. Шаймор вцепился в гриву и приник к крупу. Оба они скрылись за крышами.

Оставшиеся вальдары и кони подозрительно смотрели друг на друга, не решаясь перейти к каким-то действиям. А через минуту вернулся Шаймор верхом на своем крылатом коне. Они сделали несколько кругов над конюшнями, во время которых все смогли услышать вопль восторга Шаймора. Он явно наслаждался полетом. А затем эффектно приземлился, плавно переводя полет в скачку и гася инерцию.

Шаймор верхом подъехал к Брусниру и сказал:

— Не смейте обижать моих новых друзей.

Затем спешился, погладил коня, прижался к нему лбом и что-то прошептал.

— Признаю, это было эффектно, — сказал Бруснир. — Но ты психованный крагин сын.

Вальдарам пришлось задержаться в конюшнях, познакомиться поближе с другими лошадьми. Давно оставшиеся без присмотра они голодали. Воины наполнили кормушки и почистили их. Это были первые животные, которые переродившись сохранили свою прежнюю суть. И Бруснир впервые задумался о том, что значит не только человеку это под силу.

Скакуны им достались потрясающие и вальдары радовались, как дети. Даже Элерия не побоялась подружиться с серой лошадкой и взмыть на ней в воздух. Ощущения от полета превзошли все ожидания. Страх мешался с восторгом, ветер бил в лицо, норовя сбросить на землю, но проносящийся внизу город и бескрайнее синее небо кругом погружали в эйфорию. Недаром говорят, что удовольствие, смешанное с опасностью, дарует самое острое наслаждение.