Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович
— Но ведь по-другому невозможно! — не отступал Гоша.
— Ой ли? Ты в какой стране сейчас живешь? И почему ваши самые выгодные сделки идут через несколько дочерних фирм и посредников — вы же законы не нарушаете? Правильно, для сохранения имиджа. Но ведь то, что ты лично ковыряешься в самолетных моторах, руководишь несколькими производствами — то есть занимаешься реальным делом, твоему светлому образу нисколько не вредит? Даже наоборот. А живи ты во Франции, стал бы ты так конспирироваться? В России пока уважаемый человек — промышленник, купец. Спекулянт товарами в глазах общества — на ступень ниже. А уж спекулянт деньгами — совсем внизу… Кроме России в этом мире есть еще две страны с похожей идеологией. И система ограбления человечества при помощи финансовых механизмов не может нормально функционировать, пока это так! Первый бой они уже выиграли — две страны из этих трех вот-вот сцепятся. В нашей реальности потом была и война России с третьей… Ты понял, к чему я клоню?
— Да. Ты считаешь, что нашей победой в грядущей войне будет не разгром Японии, а создание такой ситуации, при которой она станет нашим союзником? Я тоже думал над этим…
— Вот-вот. А если удастся склонить к этому союзу еще и Германию, то пусть Англия с Америкой там друг друга грабят, я не против. Но ведь не выйдет, при первых признаках такого союза на нас, забыв распри, набросятся сразу все, включая Швейцарию! Вот тут танки и понадобятся. И не только танки, понятно…
— Снайперские винтовки, — подсказала Маша.
— Если как аллегория, то да, а вообще-то Татьяна с Беней могут и тоньше действовать. Я уже начал процесс выяснения персоналий. Их не так много, вместе с холуями всего несколько тысяч… При угрозе войны начнется массовая акция. Понятно, что навсегда систему не обезглавить, но то, что в самый ответственный момент она останется без руководства, уже хорошо.
— Ладно, а что ты предлагаешь России? Поставить банки под жесткий контроль государства?
— Конечно. Причем даже американцы, как подперло, сделали что-то подобное, вспомни Великую депрессию. Потом, правда, опять началось… России проще, если сохранится монархия, естественно, потому что любая выборная власть продается и покупается еще до выборов. И кстати, все эти затеи с неограниченной конвертируемостью рубля мне как-то не нравятся.
— Мне последнее время тоже, — мрачно сказал Гоша, — идет процесс захвата ключевых постов в российской промышленности иностранцами. Я тут иногда даже думаю — должен же твой шестой отдел на чем-то тренировать сотрудников? Пусть пакостят по мелочи, я могу подготовить список наиболее вредных…
— Обязательно, и Танечкина служба в стороне тоже не останется.
— Ага, значит, нам еще и с немцами дружить, — задумалась Маша. — А почему тогда кайзеру до сих пор «пересвет» не подарили? — Мы с Гошей молчали, как-то нам не приходило в голову подойти к проблеме с этой стороны. — Ведь ты, Гошенька, пока еще никакой не царь, дипломатического резонанса это не вызовет, а вот налаженные личные отношения — большое дело. И что за ерунду Витте выдумал с таможенными тарифами? На месте немцев я бы обиделась…
Маша пошевелила палкой догорающие угли, с сожалением посмотрела на еще оставшийся шашлык, но пересилила себя, блюдя фигуру.
— Кстати, а ведь в нашем концерне одной службы явно не хватает, — продолжила она. — Если надо кому-нибудь сделать бяку, есть шестерка и служба этой… в общем, ДОМ. А если понадобится, вот как мы сейчас задумались, с кем-нибудь подружиться? Нужно что-то вроде зародыша министерства иностранных дел…
— Отдел внешних сношений, — предложил я. — И организовывать его лучше Гоше, как великому князю, высочеству и вообще культурному человеку.
— На четырех языках говорит свободно, в отличие от некоторых! — наябедничала Маша.
— Тем более. Так что, ваше высочество, позвольте вас поздравить еще с одной должностью.
— Да, пожалуй, придется, — вздохнул Гоша, — вот только название… ладно, пока сойдет. И значит, первой задачей новой службы станет налаживание личных контактов в Германии. Удачно, однако, у нас с Цеппелином получилось, он ведь теперь напрямую вхож к кайзеру…
— Слушайте, — вспомнил я, — мне же вчера письмо от него пришло, он теперь мечтает о трансатлантическом перелете! Но на двухтактниках долететь можно разве что только до середины Атлантики, да и то при очень большом везении… Надо будет Густава озадачить, пусть продумает облегченный вариант тринклера, нам же он потом для танков пригодится, а делать немцы и так половину деталей делают… Ладно, так и быть, пусть у них появится нормальный мотор, на самолет его все равно не поставишь.
— В Германии есть довольно сильная антирусская партия, — заметил Гоша.
— Это еще полбеды, — вздохнул я, — а вот то, что у нас тоже есть своя антигерманская свора, хуже. И возглавляет ее, между прочим, вдовствующая императрица…
— Возможно ли ее переубедить, ты же имеешь на нее влияние? — неуверенно поинтересовался Гоша.
— Ты так плохо знаешь свою мать? Переубедить ее нельзя, лучше и не пытаться. Ее можно убедить в том, что на данном отрезке времени нам необходимы хорошие отношения с немцами, — как политик, она это поймет. Хорошо еще, что я при ней до сих пор никак не обозначал свое отношение к этой проблеме. Так что мне придется делать вид, будто я люблю колбасников ничуть не больше нее, вот только Цеппелин исключение, но в силу сложившейся обстановки вынужден строить любезные рожи. Типа для блага России я еще и не то могу… и ожидаю от нее аналогичного самопожертвования.
— Та-ак, — достал блокнот Гоша, — пора, значит, резко расширить наше участие в проектах графа Цеппелина. Необходимо создание ряда предприятий воздухоплавательного профиля. Может, действительно трансатлантический проект запустить…
— Да ну ее, эту Атлантику, — махнул рукой я, — в ближайшие три года графу ее не перелететь, хоть он наизнанку вывернись, это только на далекую перспективу. Но вот дирижабельная авиалиния Берлин — Багдад — это вещь! Кайзер давно мечтает такую железную дорогу построить, но там Турция, науськиваемая Англией, кочевряжится… А могучие «цеппелины», гордо пролетающие на недостижимой высоте, чихать хотели на мнение расположенной внизу Турции по этому вопросу.
— Неплохо, — одобрил Гоша, — но это придется тебе, ты уже достаточно засветился как приятель графа. Денег дадим, да, дорогая?
— Родному дяде и не дать? Обязательно дадим, сейчас прикину, что мы можем быстро… Так, в декабре найдем миллиона три с половиной и потом в конце января еще два.
— Выходит, сразу после учений я в Неметчину. Кстати, наши с графом предприятия — это же будут АО, и тамошние акционеры — готовый костяк пророссийской партии. Это я к тому, чтобы с дивидендами не жадничать, на святое дело и из своих доплатить можно…
— Хорошо мы сегодня посидели, — заявила Маша, — закругляемся или еще какие-то глобальные планы остались недостроенными?
— Только начали, — удивился я, — и закругляться? А с Францией как быть, союзница, мать ее!
— Я тогда быстренько посещу вон те кустики, — встала Маша, — и чтоб без меня Францию не трогали, а то знаю я вас!
Мы послушались. Гоша употребил еще сто грамм и принялся за очередную порцию шашлыка, я приступил к пиву.
— Так как там прекрасная Франция? — спросила вернувшаяся Маша.
— Свинячит, — пояснил я. — Условия кредитов грабительские, японцам деньги дает, во внешней политике палки в колеса ставит. Договор у нас с ними о чем? О дружбе! Разве друзья себя так ведут?
— Я читал, что в вашей реальности французы ограничивали заход в свои порты кораблей нашего флота, уголь не продавали, — добавил Гоша.
— Они тут то же самое будут делать! Вот и скажите мне, на фиг России такой союзник? Воевать они за нас, что ли, будут? — потянулся за новой бутылкой я.
— Но все-таки как ты предлагаешь быть с договором? — не унимался Гоша.
— Очень просто. Как только на российском троне окажется император Гоша Первый, он первым делом возопит: «Да что же вы, гады, творите, разве союзники так поступают?! А ваши проценты — это же грабеж! В общем, если вы подтвердите свои добрые отношения к нам, предоставив беспроцентный кредит лет на двадцать в размере двух уже даденных, шуганете в отставку правительство и официально извинитесь за то-то и то-то, то так и быть, мы с вами еще подружим маленько. А нет — подите в задницу со своим союзом!»
