Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
Эмма прибавила шаг и оказалась перед булочной, где продавались какао с молоком и круасаны с шоколадом. Внезапно дверь булочной распахнулась, и оттуда выскочила девочка с косичками. Темный капюшон чуть съехала назад, косы разметались в разные стороны.
— Это опять ты? — Эмма схватила за ручку рюкзака и потянула.
Девочка оглянулась. Глаза злые и дикие, губы поджаты. Худющая и какая‑то бешенная. Даже страшно прикасаться к такой.
Эмма сама не знала, зачем стала задавать вопросы. Честных ответов она не ожидала, скорее, просто тянула время. Ей стало казаться, что девочка знает о задумке Ильи и, может, даже помогает ему. Хотя откуда она может знать? С другой стороны, почему она оказалась здесь именно в это время? Вдруг все спланировано, и она хочет завести Илью к своим? Пообещает, что Катя тоже будет рядом, и все. Парень поведется, как малыш.
Девочка с косичками неожиданно заговорила. Одной рукой поддерживая рюкзак, она произносила слова быстро, точно отвечала в классе заранее заученный урок.
Взрослых нет, корабль Моаг убивает всех, кому исполняется 15 лет. Старая детская страшилка, которую рассказывают маленькие дети друг другу на игровых площадках. Не хватает только робота — убийцы.
Эмма пробовала возразить, но здравые слова до девочки не доходили. Закончив свой монолог, она вдруг странно дернулась, и ее кулак врезался Эмме в лицо. Боль оказалась такой сильной, что Эмма не устояла на ногах. Рухнула на резиновое покрытие пола и в глазах на мгновение потемнело.
Во рту почему‑то стало солено, а затылок заломило от боли. Девочка тут же умчалась, но Эмме и не хотелось с ней связываться. Она медленно поднялась и направилась к фонтану. Прохладная вода мгновенно окрасилась розовым. Плеваться в фонтан — это верх бескультурья. Но и глотать эту воду невозможно. Эмма прополоскала рот, оглядела футболку и бриджи. На карманах штанов оказалось парочка розовых капель. Совсем крошечных, точно точечки на пижаме. Выкинуть эти штаны, выкинуть эту футболку!
Как она могла ударить, эта девчонка? Она нарушила сразу несколько законов. Воровство, причинение боли. Как легко выветрилось из ее головы все, чему ее учили с детства?
Мокрыми пальцами Эмма заправила волосы за уши — отдельные прядки прилипали к ладоням и непослушно лезли в лицо. Пришлось приглаживать их несколько раз. Прикушенный язык все еще кровил, и от этого к горлу подкатывала тошнота. И голова болела. Надо непременно сходить в медпункт, вдруг это сотрясение мозга? От этого тоже может быть тошнота.
Но сначала надо сообщить Донам о выходке Ильи.
Эмма помахала влажными ладонями, еще раз приложила руки к подбородку и решительно направилась к ближайшему Дону, уже занявшему свое место на Оранжевой Магистрали.
Глава 5. Таис: дорога на Третий Уровень
1.
Блинчики у Маши выходили неровные. Такие себе кривоватые уродцы, а не блинчики, но пахли они умопомрачительно. Аппетитно щелкало масло на сковородке, и даже электрический чайник, чьи когда‑то блестящие бока сейчас покрывали пятна и следы от грязных пальцев — даже чайник казался довольным и сытым.
В огромной кружке из нержавейки, тоже когда‑то блестящей, дымился заваренный чай. Маленького чайника для заварки на базе не было, как не было и кофейной турки. Впрочем, Таис особенно не переживала из‑за отсутствия посуды. Гораздо больше ее волновали продукты и одежда.
Жарили блинчики на самодельной электрической печке. Спираль, проложенная поверх железной панели и подсоединенная к проводу и розетке. Валёк сказал, что это — простое и примитивное устройство. Но благодаря этому устройству сейчас можно будет вкусно поесть.
Сыр уже разделили, угостили ребят из Овальной базы. Мальки — Вовик и Ромик — стоят теперь над Машкиной душой и считают румяные кривые кружочки, что шлепаются в большую тарелку. Спорят — кому какой блин. Пихаются.
— Первый блин мне, а второй — Федьке, без разговоров, — оборвала их Таис, быстренько свернула два верхних блинчика и переложила в свою миску.
— Ага, так нечестно! — нахмурился Вовик.
Ромик дернулся и шлепнул Таис по руке.
Таис тут же отвесила ему подзатыльник и пообещала:
— Еще раз руки распустишь, не так получишь, малёк. Понял меня?
— Тай, они же еще дети. Зачем ты так? Пусть бы ели первыми, от нас‑то не убудет, — Маша грустно глянула большущими темными глазами и ловко перевернула очередной кружок теста на сковородке.
— Пусть знают свое место. От них тут никакого толку, только забота одна.
— Опять хочешь завести спор — кто больше пользы приносит? Ну, хорошо. Все знают, что без тебя, Коли, Федора и Валька нам не выжить. Но они‑то малые, они еще многого не понимают.
— Все они понимают. Меньше надо носиться с ними.
Таис добавила в миску еще по одному блинчику и под яростные взгляды обоих мальчиков ушла в свою спальню.
Настроение им всем испортил Валёк. Как только пришли, он разорался на всю базу. Мол, что это за своеволие такое, почему ни о чем не предупреждают и делают, что хотят? Разве трудно было сказать, куда они направляются? Что должны думать все остальные? Куда пропали двое взрослых людей? Идти искать? Идти выручать?
Целая речь о бестолковости и наглости некоторых на базе. И ни слова благодарности за полный рюкзак еды. И это не смотря на то, что мальки накинулись на сыр и выхватывали куски прямо из‑под ножа, которым нарезала Маша. Сравнивали — у кого кусок больше. Запивали молоком. После разделили буханку хлеба и тоже слопали в два счета. Таис еле успела выхватить пару кусочков себе и Федьке.
Федор Вальку особо не возражал. Добродушно усмехнулся, пожал плечом и лишь извинился. Сказал:
— Прости, я был неправ.
Таис порывалась сказать все, что думает, но Федька потянул ее в спальню и велел, как обычно, спокойно и немного ласково:
— Тай, не заводись. Давай нормально поедим и отдохнем. Мы с тобой заслужили хороший завтрак и отдых. А то начнется, как в прошлый раз, и будете ругаться несколько дней.
Таис его послушалась, но злость все равно кипела, точно вода в не выключенном чайнике. И потому малькам перепало немного из того, что должно было достаться Вальку.
Тот опять ушел в свою спальню и погрузился в планшет. Игры — вот чем занимается Валёк каждый день. С утра до вечера сидит в наушниках, пялится в голографический экран от планшета — и попробуй, докричись до него. И как только Нитка с ним общается? Игры и книги — Валёк отыскал в корабельной сети какие‑то закрытые файлы, взломал их, и оказалось, что это — библиотека. Только не документально — научная, какая была на Втором Уровне, а другая. Там он и нашел сказки — сказал, что называются они "русскими народными". Ему эти сказки очень понравились, но кроме него никто больше на базах этой ерундой не увлекся.
С этих сказок Валёк и узнал про чертей. Объяснил всем, что это такие создания, вроде людей, только гораздо хуже.
— Это как если собрать все самое скверное, что есть в людях — всю хитрость, всю жадность, всю глупость — и соединить в одно. Отвратительные твари получаются.
— Как фрики в игре, да? — спросил Вовик, который обожал наблюдать за играми Валька, да и сам частенько поигрывал, если ему кто давал.
На троих мальков был только один планшет, и Маша его тщательно берегла. Для занятий, как она поясняла.
— Да, как фрики, — согласился Валёк, — только черти не придуманные герои. Видимо, они раньше жили среди людей, потому о них и рассказывали сказки. Все о них знали, видать.
Валёк обожал рассказывать о том, что нашел в закоулках сети, и еще обожал рассуждать о том, как найдет корабельные коды и сможет забрать командование Моагом в свои руки. Он говорил, что именно это ищет, что это требует много времени. А игры — это для того, чтобы мозг мог отдохнуть.
Таис это злило. Строит из себя главного — умного, а сам что делает для базы?
Проходы большей частью устраивает Федька. Еду добывают Таис и Колька. Нитка шьет, Маша готовит. Вдвоем они убирают базу и иногда привлекают Таис, хотя это противная и гадостная работа. Мальки ничего не делают, только ноют, шмыгают носами и едят. Ну, Кристинка посуду моет и вообще, она хорошая девочка, с ней нет проблем.
А Валёк — такой себе главный, которому все должны отчитываться. И который все решает. А сам только и знает, что рубится в игры и мечтает, как найдет главный код корабля. Вот это и злило больше всего. Раньше он таким не был, раньше он сильно дружил с Ниткой и помогал ей во всем. И что с ним сейчас происходит?
Вот для чего надо было орать утром, когда Таис и Федор вернулись на базу? Что, трудно было просто сказать спасибо за хлеб и сыр, которые сам же и лопал? Гордость не позволяет? Или сознание того, что самый старший, что уже давно двадцать лет, и вся твоя жизнь, похоже, так и пройдет в этих темных базах за играми в планшет и чтением дурацких сказок?
